Поэт - Коннелли Майкл - Страница 72
- Предыдущая
- 72/111
- Следующая
Впервые он вышел на сцену в Лос-Анджелесе, в ночных заведениях со «свободным микрофоном», вскоре стал популярным и начал выступать в Лас-Вегасе, в недельных шоу со стриптизом. Врачебная практика быстро сошла на нет. Гомбл стал полноправным артистом, занятым на лучших площадках лас-вегасского стриптиза. На афишах середины семидесятых его имя печатали рядом с именами Синатры или Каэзара, хотя и несколько мельче.
Четыре раза он появился в шоу Карсона, сумев на последнем из них ввести в транс хозяина представления, во всеуслышание рассказавшего залу, что именно он думает о своих гостях. Язвительные замечания Карсона заставили аудиторию подумать, что это заранее подготовленная шутка. Однако они ошибались. После того как просмотрел запись, Карсон не только отменил выход шоу в эфир, но и занес Горация Гипнотизера в свой черный список.
Слух об истории с отменой шоу просочился в газеты, и этот удар пришелся в самое сердце начавшейся карьеры Гомбла. Вплоть до ареста он так ни разу и не показался на телеэкране.
Телевидение отвернулось от него, а сам номер быстро всем надоел, даже в Вегасе, поэтому представления с Горацием Гипнотизером стали уходить от классных стриптиз-баров все дальше и дальше. Вскоре он начал кочевую жизнь, выступая в клубах комедий или кабаре, потом в обычных заведениях со стриптизом и на сельских ярмарках.
Падение с лестницы славы завершилось. И арест Гомбла в Орландо на сельской ярмарке поставил в конце его карьеры жирную точку.
Судя по статьям с описаниями судебного процесса, Гомбла обвинили в изнасиловании девочек, которых он приглашал на сцену в качестве добровольных ассистенток. Все это происходило на ярмарке, прямо на детском представлении. Обвинитель утверждал, что Гомбл специально искал в толпе девочек в возрасте от десяти до двенадцати лет, а затем уводил их в помещение за сценой.
В гримерке он давал намеченной жертве выпить кока-колу, вместе с добавленными в напиток кодеином и пентоталом натрия. Оба вещества обнаружили у Гомбла при аресте. После он говорил девочке, что хочет проверить, подействует ли на нее гипноз. Как только наркотики начинали действовать, ребенок впадал в состояние транса, и Гомбл насиловал жертву.
Прокурор особо отмечал, что насилие предварялось актами «феллацио» и «мастурбации», однако эти факты нелегко доказать. Ведь потом Гомбл удалял воспоминания о происшедшем из сознания жертвы, используя свои навыки внушения.
Сколько именно девочек пострадали от действий Гомбла, осталось неизвестным. Его не могли раскрыть, пока к специалистам-психологам не обратилась тринадцатилетняя девочка, у которой после гипнотического сеанса Гомбла начались проблемы с поведением. Полиция открыла расследование, и в конце концов Гомбла арестовали по обвинению в посягательстве на четырех малолетних детей.
На суде его защита утверждала, что событий, о которых рассказали потерпевшие и обвинение, просто не было. Гомбл представил мнение ни много ни мало, как шести высококвалифицированных экспертов в области гипноза, утверждавших, что сознание человека, пусть даже загипнотизированного, ни при каких обстоятельствах не может подчиняться принуждению и приводить к высказыванию вслух того, что для него морально неприемлемо.
К тому же адвокат Гомбла не упустил своего шанса, напомнив судье об отсутствии физических свидетельств изнасилования.
Все-таки обвинению удалось выиграть дело, используя лишь одного свидетеля. Им оказался бывший руководитель научной работы Гомбла, сотрудник ЦРУ. Он рассказал, что в начале шестидесятых целью исследований Гомбла была экспериментальная проверка гипноза в сочетании с наркотиками, вводившая в более глубокий транс, нежели обычный гипноз. При таком воздействии на человека уже не действовали ни моральные запреты, ни инстинкты самосохранения.
По сути, целью экспериментов оказался контроль сознания, а тогдашний руководитель Гомбла признал, что в числе прочих средств они использовали именно кодеин и пентотал натрия. Результаты экспериментов с этими и рядом других препаратов были вполне положительными.
Жюри присяжных заседало два дня и осудило Гомбла по четырем эпизодам, дав ему восемьдесят пять лет тюрьмы с отбыванием всего срока в Рейфорде, в Объединенном исправительном учреждении.
В одной из статей писали, что он подал апелляцию, заявив о некомпетентности обвинения, однако прошение отвергли все инстанции без исключения, заканчивая Верховным судом штата Флорида.
Добравшись до самой последней заметки, я обнаружил, что материал совсем свежий. Статья вышла несколько дней назад. Такое совпадение показалось мне странным, ведь Гомбл сидел уже семь лет. И статью напечатала «Лос-Анджелес таймс», а вовсе не «Орландо сентинел», из которой были взяты все остальные заметки.
Забавно, но поначалу я подумал, что Лори Прайн просто ошиблась. Такое уже случалось, и довольно часто. Я решил, что статья предназначалась не мне, просто ее заказал кто-то из нашей редакции.
В статье говорилось о человеке, которого подозревали в убийстве горничной из голливудского мотеля. Уже почти прекратив чтение, я вдруг наткнулся на упоминание о Горации Гомбле. Автор указывал, что предполагаемый убийца сидел в тюрьме одновременно с Гомблом и даже содействовал тому в какой-то неназванной, но законной деятельности.
Пробежав глазами по этим строкам, я вдруг понял, что кроется за этим совпадением. Я понял, что больше нельзя держать мое открытие в тайне.
Отключив ноутбук от телефонной розетки, я снова набрал пейджер Рейчел. Руки еще дрожали, и пока пальцы тыкали по кнопкам, я пытался немного успокоиться. Расхаживая по комнате, я с надеждой смотрел на телефон. Наконец, словно под действием моего взгляда, аппарат зазвонил. Трубку я схватил еще до окончания первого звонка.
— Рейчел, кажется, я что-то зацепил.
— Надеюсь, не сифилис, Джек.
Грег Гленн.
— Извини, не думал, что это ты. Послушай, я жду звонка. Это важно, и я не могу пропустить вызов.
— Забудь о нем, Джек. Мы получили статью. Ты готов слушать?
Взглянув на часы, я увидел, что с последнего срока для выхода номера в печать прошло уже десять минут.
— Готов. Чем быстрее, тем лучше.
— Ладно. Во-первых, хорошая работа, Джек. Это, конечно... Ладно, нам не удалось стать первыми, но твоя статья интереснее и намного информативнее.
— Хорошо, что нужно поправить?
Никакой охоты выслушивать его комплименты или критику у меня не было. Пускай лучше освободит линию, чтобы Рейчел смогла позвонить. В комнате имелся всего один телефон, и я не мог запросто войти в сеть «Роки», чтобы увидеть доработанную редакцию статьи. Вместо этого пришлось открыть файл с моим вариантом и слушать то, что Гленн сказал по измененному тексту.
— Первый абзац должен быть четче, в стиле факса, немного прямолинейным. Я повертел его так и этак. Получилось вот что: «Агенты ФБР анализируют зашифрованное послание серийного убийцы, вероятно, приносящего детей, женщин и полицейских детективов в жертву: в понедельник произошел неожиданный поворот в расследовании дела о настоящем потрошителе, которого назвали Поэтом». Что скажешь?
— Превосходно.
Свое «анализируют» он поставил вместо моего «изучают». Можно было бы и возмутиться. Следующие минут десять мы правили тонкие нюансы основной линии статьи, скрупулезно занимаясь любыми мелочами. Он произвел не слишком много изменений, да и не мог сделать почти ничего, раз над всеми нависал последний срок сдачи номера.
В итоге некоторые правки показались мне неплохими, а остальные сделаны, просто чтобы исправить хоть что-то. Практика, знакомая по работе со многими редакторами.
Вторая статья, совсем короткая, носила более личный характер, говоря, как расследование дела о самоубийстве брата открыло всем след, оставленный Поэтом. Что несколько принижало роль самой «Роки». Но Гленн не стал ворошить эту тему. Когда мы закончили, Гленн попросил меня не отключаться, пока статья не уйдет на копирование.
- Предыдущая
- 72/111
- Следующая
