Пока еще жив - Джеймс Питер - Страница 30

В этом отношении Брайтону и Хоуву относительно повезло. Здесь уже давно не случалось преступлений с применением холодного и огнестрельного оружия, так отравлявших атмосферу многих британских городов. Тем не менее Грейс всегда оставался настороже, прекрасно понимая, что ничего не стоит на месте, и полиция не должна расслабляться.

Он тоже не мог позволить себе такой вот беззаботный вечер, но, сказать по правде, сегодняшнее времяпрепровождение ему даже нравилось. Как будто вернулся в те далекие уже времена, когда провел почти два года в группе внешнего наблюдения, занимаясь слежкой за местными наркоторговцами. Некоторые из них присутствовали сегодня здесь. Однажды он даже просидел целых тридцать шесть часов в переоборудованном холодильнике в кузове старого, ржавого фургона. Со стороны фургон выглядел брошенным, на самом же деле его поставили с таким расчетом, чтобы вести наблюдение за домом подозреваемого в торговле наркотиками. Все это время Грейс провел в ограниченном пространстве, с запасом пищи и воды, не имея возможности выйти, справляя нужду в металлические контейнеры и фотографируя всех входящих и выходящих через потайную дырку в борту фургона.

Именно там, в холодильнике, ему пришла мысль, что работа детектива сродни рыбалке, что поймать крупную рыбу можно только за счет большого терпения. Этим сравнением он пользовался до сих пор, когда приходилось выступать перед молодыми детективами.

Грейс посмотрел на часы — 8.35.

Среди тех, кто пришел сегодня помянуть Томми Финчера, он заметил и еще одного старого знакомца, Даррена Спайсера. Профессиональный вор-домушник сорока с небольшим, он выглядел по меньшей мере на двадцать лет старше. К счастью, размышлял Грейс, в наше время взломщиков почти не осталось. Наркоторговлей или интернет-мошенничеством заработать можно и больше, и легче. В последние годы Спайсер, скорее всего, был одним из клиентов старика Финчера — если, конечно, не сидел за решеткой.

Ход мыслей нарушили звуки Mr. Pleasant в исполнении «Кинкс». Грейс всегда считал, что эта команда написала в свое время несколько великих вещей, и эта песня была одной из его любимых. В ней чувствовалось что-то зловещее, отталкивающее, что-то идеально подходящее компании, собравшейся за дымчатыми окнами дома напротив. И в особенности Эмису Смолбоуну.

Mr. Pleasant.

«Или, точнее, Mr. Unpleasant», [5] — подумал Грейс. Ветерок принес через дорогу сладковатый запах сигаретного дымка, и ему вдруг тоже захотелось закурить. А еще бы и выпить — солодового виски или, может быть, холодненького лагера. Но ни того ни другого у него с собой не было, а выходить из машины, рискуя упустить объект, он позволить себе не мог.

Хотелось не только пить, но и есть — ланч он пропустил, потому что заработался, подготавливая дополнительные документы, затребованные стороной обвинения к началу суда над Веннером, чтобы успеть отправить их перед поездкой на похороны. В машине нашелся только батончик «киткэт», несколько месяцев пролежавший в бардачке. Шоколадка не раз плавилась на солнце, в результате чего стала комковатой и покрылась белыми пятнышками. Грейс достал батончик, развернул фольгу и откусил кусочек. Вкуса никакого, просто что-то черствое, несвежее. На колени посыпались крошки. Но ожидание могло затянуться, а желудок требовал своего, и он заставил себя съесть батончик, морщась, с усилием глотая и проклиная себя за то, что отнесся к делу так легкомысленно.

У него вообще не было никакого плана, кроме как отменить сегодняшний инструктаж по операции «Икона» из-за отсутствия Гленна Брэнсона и освободить для себя вечер. Он просто собирался появиться на похоронах и найти Смолбоуна, а что делать дальше, не решил. Гнев еще не утих. Гнев и злость на мерзавца за то, что он сделал — сам или с чьей-то помощью — с машиной Клио. Грейс понимал, что должен как-то спустить пар, а иначе можно натворить глупостей. С другой стороны, он вовсе не был уверен, что сумеет сдержаться, когда встретится лицом к лицу со Смолбоуном. Никто не смеет угрожать его любимой Клио.

Мимо пробежала, смеясь над чем-то, и скрылась за углом юная пара. Грейс еще раз посмотрел на часы на панели — до начала ток-шоу «Криминальный дозор», в студии Би-би-си в Кардиффе, оставалось двадцать минут. В какой-то момент слово дадут Гленну Брэнсону, и он в прямом эфире расскажет об их деле и назовет номер телефона. В студии они с Беллой Мой останутся до конца передачи, почти до полуночи, потом переночуют в отеле и утренним поездом вернутся в Брайтон. Грейс хорошо знал всю процедуру, потому что и сам несколько раз в ней участвовал. Следствие всегда рассматривало телевидение, и в частности «Криминальный дозор», как один из лучших вспомогательных ресурсов. Обращение к публике напрямую неизменно вызывало отклик и нередко приносило положительные результаты. Грейс набрал номер Гленна, но телефон был выключен.

Он оставил устное сообщение с пожеланием удачи и представил, как чувствует сейчас себя Гленн. Сидит в зеленой комнате с Беллой и другими приглашенными, в горле пересохло, нервничает. Именно так чувствовал себя он сам, впервые оказавшись перед камерой в прямом эфире. По-другому, наверное, и быть не может — тебе дается шанс, профукать который нельзя, и ты не ощущаешь на себе давящее бремя ответственности.

Грейс набрал номер Клио, и первым, что услышал, когда она сняла трубку, был заливистый собачий лай.

— Привет, милый! — бодро отозвалась Клио и, повысив голос, бросила в сторону: — Тише!

— Из-за чего это он так разошелся?

— В телевизоре кто-то позвонил в дверь.

Он с облегчением улыбнулся.

— Как ты себя чувствуешь?

Через дорогу двое курильщиков вернулись в паб.

— Устала, но уже намного лучше. Пузырь сегодня разыгрался. Обращается со мной как с футбольным мячом.

— Бедняжка.

— Когда думаешь вернуться?

— Не знаю.

— Ты поужинал?

— Съел высохший «киткэт».

— Рой! — укоризненно вздохнула Клио. — Питаться надо как следует.

— Там, где я сейчас нахожусь, выбирать особенно не приходится.

— А где ты?

— Объясню позже.

— Я скоро ложусь. Ты получил мое сообщение насчет продуктов?

— Сообщение?

— Оставила тебе сообщение, не могла дозвониться. Спрашивала, чем собираешься поужинать.

— Не видел никакого сообщения. И не слышал. — Странно, подумал он. Может, она набрала не тот номер? Вряд ли.

— Тебе оставить что-нибудь в холодильнике? У меня есть чудная лазанья.

— Отлично. Спасибо.

— А еще я приготовила салат и хочу, чтобы ты его съел, ладно?

— Обещаю. Послушай, сегодня в «Криминальном дозоре» будет Гленн.

— Знаю, ты уже говорил. Я его записываю — для тебя.

Он уже собрался спросить насчет ее сообщения, когда дверь паба открылась и на улицу, под дождь, слегка покачиваясь, вышел кто-то. Несмотря на сумрак, Грейс узнал его сразу и поспешил закончить разговор.

Эмис Смолбоун, вырядившийся в короткое коричневое пальто с бархатным воротником, раскрыл зонтик и, надменно задрав голову, не вполне уверенным шагом двинулся в направлении Грейса. У края тротуара он, однако, остановился и огляделся, словно высматривая такси.

Неужели один? Грейс не сразу поверил в такую удачу, но долго раздумывать не стал. Выйдя из машины, он быстро и решительно направился к Смолбоуну, успев, однако, отметить, что на улице никого нет. Хорошо.

Маленький, но пропорционально сложенный, как некая уменьшенная, выращенная в особых условиях, наподобие деревца бонсай, копия настоящего, здоровенного бандита, чистенький и опрятный, Смолбоун напоминал аккуратно перевязанный подарочный пакетик. Голос, пронзительный и резкий, идеально сочетался с внешностью, но в нем слишком часто прорезались нотки нарочитой важности. Возможно, в своем воображении он представлял себя почтенным сельским сквайром, тогда как на самом деле окружающий мир видел приблатненного жулика или скользкого типа из разряда тех, что торгуют на углу фальшивыми часами.