Сладкая парочка - Макколи Барбара - Страница 20

– В таком случае Иван мог легко доказать свою невиновность, – опять не удержался Рэй. – Любой суд его бы оправдал.

– Может. А возможно, и нет. – Она вздохнула. – Но у Вильхайма имелись связи... наверху. Мой отец был молод, у него не было защиты, и он очень боялся попасть в тюрьму. Так что он и моя мать сбежали из страны на торговом судне. За проезд папа расплатился, работая на камбузе. Когда они приплыли в Америку, то взяли себе другую фамилию. Сначала они жили в Нью-Йорке, потом переехали во Флориду и наконец очутились в Саванне. Тут и родилась София.

Тина была так бледна, что Рэй испугался за нее. Испугался впервые в жизни. Пустота в ее глазах наполняла его холодным ужасом.

– Тина. Сядь. – Рэй взял ее под руку, она вдруг начала упираться, но Рэй все-таки заставил ее сесть и опустился на колени перед ней. – Это было тридцать лет назад. Вильхайм, наверное, давно умер.

Тина покачала головой.

– Он не умер.

– Пусть не умер, что с того? – настаивал Рэй. – Прошло столько времени. Вряд ли он до сих пор ненавидит твоего отца.

– Еще как ненавидит, – сказала она спокойно. – Уезжая, отец все-таки украл кое-что у Вильхайма.

– Что же?

– Мою мать. Вильхайм – мой дедушка.

Ничего себе!

Рэй даже присвистнул, затем сел на стул рядом с Тиной.

– Ничего себе! – Это все, что он сумел сказать.

– Да уж. Ничего себе...

Некоторое время они оба молчали, потом Тина продолжила:

– Моя мать несколько раз за эти годы звонила дедушке и пыталась наладить с ним отношения, но он упорно отказывался. Он по-прежнему называет папу вором и настаивает на его аресте. Но мама никогда не говорила дедушке, под каким именем мы живем и где – на тот случай, если он надумает осуществить свою угрозу.

– Ему бы и не удалось. Любой юрист в два счета вам это объяснит.

– Папа боялся, что само обвинение разрушит его бизнес и покроет позором нашу семью. Вот почему он всегда держал нас взаперти – опасался, вдруг это все всплывет.

– Но ваша мать была в восторге, когда думала, что я волочусь за Рэйчел, – озадаченно припомнил Рэй.

– Ей так хотелось выдать одну из дочерей за Данфорта, обо всем остальном она и думать забыла, – ответила Тина. – Мой отец точно знает, что невиновен. Но он также знает – и у невиновных людей рушится карьера и даже жизнь, стоит лишь тени подозрения пасть на них. Ты и сам это прекрасно знаешь.

Она была абсолютно права. Человек может быть чист, как слеза младенца, но самое безосновательное обвинение способно навсегда испортить его репутацию и очернить в глазах окружающих.

– Послушай, Тина, я знаю, как это все тебе неприятно, но мы...

– Это не неприятно, Рэй. Это конец. – Она поднялась и твердо посмотрела ему в глаза. – Я не хочу подвергать опасности мою семью. А твою – так просто не имею права. Если мы продолжим встречаться, журналисты непременно заинтересуются Александерами, станут копать, нет ли за нами чего-нибудь скандального. Это навредило бы политической карьере твоего отца. Навредило бы вам всем.

– Черт возьми, Тина. – Рэй встал и схватил ее за руку. – Мы найдем способ...

– Нет никакого «мы», – спокойно остановила его Тина. – И не может быть. Ни сейчас, ни когда-либо.

И вырвала руку.

Рэю хотелось схватить ее и как следует встряхнуть. Он готов был спорить, орать, запереть дверь и не выпускать ее отсюда, пока она не передумает.

Но лед в глазах Тины сказал ему, что все это бессмысленно. Она уже приняла решение.

И Рэй ничего не сказал. Только почувствовал, как его сердце перевернулось, когда Тина открыла дверь и навсегда ушла из его жизни.

– Я не хочу большую свадьбу. Пусть будет человек сто, не больше. Ну, максимум двести. Тина и София, вы поможете мне с угощением. Яна, ты будешь фотографировать.

Несмотря на то, что Рэйчел и Джейсон укатили в Лос-Анджелес уже десять дней назад, Маришка целыми днями планировала торжественную церемонию, которая должна была состояться, когда молодые вернутся. Никто не решился обратить ее внимание на то, что каждое свое указание она повторяет сто раз на дню. Она была слишком захвачена предстоящим событием, чтобы слышать кого-то, кроме самой себя. К тому же вскоре на свет должен появиться ребеночек! Маришка Александер станет бабушкой! Об этом должны знать все!

Пока мать грохотала противнями, отец чистил печь, Тина вытирала формочки для кексов, которые мыли София с Яной. День выдался долгий, и Тина осталась помочь родителям. Когда она занималась делом, ей удавалось хоть немного отвлечься от мыслей о своей погубленной жизни.

– И торт! Иван, ты должен придумать что-то особенное, настолько исключительное, чтобы люди от одного вида с ума сходили. А от вкуса вообще умирали.

Одно упоминание о свадебном торте едва не заставило Тину расплакаться. Она, конечно, была счастлива за сестру и за Джейсона, но когда твое собственное сердце навсегда разбито, очень трудно выслушивать восторги и планы по поводу чьей-то предстоящей свадьбы.

Рэй несколько раз подстерегал ее то у квартиры, то у кондитерской, пытался поговорить, но Тина холодно пресекала эти попытки. О чем тут говорить? Какой смысл строить планы, которые никогда не осуществятся? Встречаться открыто было невозможно, тайком – опасно.

Возможно, и к лучшему, думала Тина. Они едва знают друг друга. Если бы дело зашло дальше, то очень скоро оба об этом бы пожалели, уговаривала она себя. Но это почему-то не помогало. Тина не могла себе представить тоску более ужасную, чем та, которая терзала ее сердце.

– Секретарь Абрахама Данфорта звонил утром и заказал три сотни печенья к субботе, – похвасталась Маришка. – Нам нужна ваша помощь. Заказ должен быть доставлен к четырем.

Пальцы Тины нервно стиснули полотенце. Даже звук имени Данфортов заставил ее сердце подскочить, но она постаралась не подавать виду. Тина знала – вся ее семья очень переживает из-за того, что она рассталась с Рэем. Она не хотела, чтобы они волновались или относились к ней, как к больной.

Тина убедила домашних, что с ней все в порядке, что они с Рэем, здраво поразмыслив, решили остаться просто друзьями и что их это вполне устраивает. Смешно! Она-то прекрасно понимала – ни о какой дружбе между ними и речи быть не может. Каждый раз, когда Тина видела Рэя, ей хотелось только одного: кинуться к нему на шею, прижаться всем телом, услышать стук его сердца, почувствовать его губы на своих губах.

Она помотала головой, чтобы отогнать опасные мысли, поставила на место кастрюлю, которую вытирала, и взяла следующую.

– На вечеринке мы все должны выглядеть как богини! – верещала Маришка. – Сбор в полседьмого, в семь – коктейли, в восемь – обед.

Вечеринка?

Тина застыла с кастрюлей в руках.

Вечеринка! В Крофтхэвене.

Она только теперь вспомнила, как когда-то давно, в другой жизни, Никола пригласила всех волонтеров на прием в честь начала предвыборной кампании. Тина тихо застонала. Она совершенно забыла об этом. А когда сообразила, что до вечеринки осталось всего два дня, то едва не выронила все свои плошки-миски.

О господи! Она не сможет туда пойти. Не сможет спокойно смотреть Рэю в глаза, не сможет даже просто находиться с ним в одной комнате.

– Тина?

Она быстро оглянулась и вопросительно посмотрела на мать.

– Что?

– Ты в порядке? – мягко спросил Маришка. – Можешь не идти, если не хочешь.

– Разумеется, я пойду, – огрызнулась Тина.

Теперь она вынуждена пойти. Вынуждена всеми этими сочувственными взглядами и жалостливыми улыбками. Она должна доказать своей семье, что ей плевать на Рэя Данфорта! Она пойдет и будет веселиться как все: смеяться, улыбаться, возможно даже пофлиртует немного, хотя с большим удовольствием разгрузила бы пару-другую вагонов с кирпичом.

Это далось бы мне много легче.

– Ты уверена? – спросила София тоном сестры милосердия в госпитале для смертельно раненных.