Укрощение демонов (СИ) - Сэнь Соня - Страница 35

• Предыдущая
• 35/58
• Следующая

— Дело не в этом. Я не разрешала тебе пить мою кровь.

Лори с откровенной издевкой фыркнула, пробормотав себе под нос что-то на инканусе; Элиан же невозмутимо пожал плечами:

— Прими как данность тот факт, что я тебя сильнее априори. Да и, войди же и ты в мое положение: как я могу везти в свое убежище незнакомую девицу, которая вполне могла быть подослана врагом?

— Зачем вообще везти меня с собой?

— Ты бы предпочла, чтобы я тебя убил? Так это всегда можно исправить — только скажи. Ты же не настолько наивна, чтобы ожидать от меня великодушия, граничащего с идиотизмом. Узнав, кто ты, отпустить тебя я не мог. Ты бы радовалась, что понравилась мне и Дейзи — и молилась бы, чтобы ты не надоела мне слишком быстро. Будешь пай-девочкой — будешь жива. Все просто, Яна.

Охота приставать к Асгардису с расспросами пропала. Остаток пути они проделали в тишине, нарушаемой лишь мелодичным мурлыканьем Дейзи. Яна, утомленная последними событиями и убаюканная дорогой, задремала, а когда очнулась, обнаружила себя свернувшейся калачиком на заднем сиденье в пустой машине. Дверцы были распахнуты; вскочив, Яна вылезла из машины и огляделась.

Впереди простиралась широкая полоса пляжа — песок вперемешку с мелкой галькой — окаймленная пенным кружевом холодных волн Ла-Манша. Серая гладь воды простиралась до самого горизонта, совсем уже светлого на востоке; насыщенный соленый бриз запутался в волосах Яны, щекотным холодком пробежал по ее спине. На Землю снисходило утро, тихое и умиротворенное, не знающее забот человеческих, незыблемое и вечное, как само море.

Девушка отыскала взглядом Элиана — тот, подсадив на плечи хохочущую Дейзи, бегал по колено в воде, поднимая тучи сияющих брызг. Издали они напоминали обычных подростков, веселых и беззаботных — Яна не верила своим глазам, наблюдая за их игрой. Вот Элиан подбросил Дейзи в воздух, поймал в нескольких сантиметрах над водой, и тишину сонного пляжа разорвал ее восторженный визг. Элиан, глядя на нее, тоже засмеялся. Дети, сущие дети…

— Вздумаешь бежать — догоню и оторву голову, — будничным тоном предупредила Лори, совершенно бесшумно выросшая за ее спиной.

Яна оглянулась — во взгляде вампирши, обращенном на Элиана и Дейзи, читалась такая глубокая, неподдельная нежность, что девушку уже второй раз за последнюю минуту взяла оторопь. Неужели эта самая троица жестоко расправлялась с людьми на ночных улицах города; неужели именно они обрекли на мучительную смерть Габриэля; неужели они предали свою семью, наслав на них смерть в лице охотников?

— Зачем вы это делаете? — тихо спросила она.

Лори взглянула на нее, прищурив свои черные, выразительные, невероятно красивые глаза, и, сунув руки в карманы, принялась молча спускаться к воде.

— Ты не поймешь. — донес ветер до слуха Яны ее ответ.

Вздохнув, девушка двинулась следом — она была абсолютно уверена в том, что Лори выполнит свое обещание оторвать ей голову, попытайся она убежать, и сделает это с превеликим удовольствием. Что ж, пока вампиры пребывают в хорошем расположении духа, они ее не тронут — а уж она найдет возможность как можно скорее от них удрать. Лишь бы кровь Чарли не вывелась из ее организма до того момента…

Все было кончено за каких-то четверть часа; сменившую отчаянные крики тишину нарушало лишь жадное чавканье вриколакосов, дорвавшихся до крови врага. Константин, с ног до головы покрытый кровью и ошметками плоти, точно мясник на скотобойне, с довольной ухмылкой толкнул в бок Ангуса, брезгливо вытиравшего лицо надушенным носовым платком:

— Как в старые добрые времена, а, пикт?

Тот поморщился:

— Не называй меня так. Они не были моим народом.

Габриэль знал эту историю: судьба свела нынешнего главу лондонской Семьи и Константина во времена битв пиктов с оккупантами-римлянами, претендовавшими на земли Британии. Ангус сражался на стороне пиктов не потому, что испытывал к ним привязанность: он попросту защищал свой ареал обитания, территорию, на которой его родила и вырастила мать-Перворожденная. Константину же импонировал образ жизни римских легионеров, возможность выплескивать свою неукротимую ярость в кровавых сражениях с людьми, буквально упиваясь кровью поверженных врагов. Встретившись в бою и узнав друг в друге сородичей, Истинные объединились и, более того, сумели пронести свою странную дружбу сквозь канувшие в лету столетия. Где и как они встретили молчуна Гевина, Палачу известно не было.

Дом, в котором укрывалось большинство охотников — сплошь юнцы от шестнадцати до двадцати пяти лет — располагался на восточной окраине Лондона и внешне имел настолько непрезентабельный вид, что вообще было удивительно, как кто-то мог в нем жить. Впрочем, это и было его преимуществом: маскировку он обеспечивал отличную. Кроме того, подвальное помещение имело отдельный выход на поверхность далеко позади дома, что позволяло незаметно ускользнуть в случае внезапного нападения врага. Охотников это, однако, не спасло: те из них, кому удалось воспользоваться этим путем, столкнулись с Габриэлем и Александром, поджидавшими беглецов снаружи. С остальными расправились вриколакосы Ангуса.

Из того, что поведала Палачу кровь пленника, стало ясно: дела новоявленных истребителей вампиров после бегства Чарли пошли из рук вон плохо. Вместе с ней они лишились и ‘эликсира’; единственными, кто еще располагал кое-какими его запасами, были сам Дамиан Грейс и его ближайший помощник, некий Эндрюс. Именно через него Грейс осуществлял руководство своей шайкой. Поняв, что без ‘эликсира’ Истинные очень скоро доберутся до охотников, Грейс попросту бросил своих людей: восторженные юнцы с гипертрофированным стремлением к геройству, подпитываемым осознанием собственной неуязвимости, были ему больше не нужны. Те же, точно брошенные наседкой цыплята, сбились в одну кучу в своем последнем убежище, искренне веря, что их предводитель вот-вот за ними вернется. Но вампиры нашли их раньше.

Габриэль, Алекс и Гевин были единственными, кто не стал питаться кровью мальчишек: Палач — в силу своей разборчивости, Алекс — из чувства жалости, всегда выделявшего его из компании сородичей, Гевину же помешал его утонченный вкус. Девушка-стебелек с красивым именем Кассандра сражалась наравне с воинами Ангуса, разя смертных без всякой пощады; когда она, пошатываясь от чрезмерной сытости, вышла из дома, ее лицо, волосы и одежда были красны от крови. Она польщенно улыбнулась в ответ на комплимент Ангуса, сравнившего ее с пиктской принцессой. [10]

— Вот и все, — произнес Габриэль, вслушиваясь в охватившую дом тишину. — Все кончено. Повезло, что место безлюдное: легче будет замести следы.

— Удивительно: лишившись ‘эликсира’, а затем — и своего предводителя, эти мальчишки таки осмелились напасть на Истинного, — покачал головой Алекс. — На что только рассчитывали…

— На свое оружие, судя по всему, — пренебрежительно фыркнул Ангус. — Быть может, оно бы им и пригодилось, научись они им как следует пользоваться.

— Наконец-то эти сосунки прекратят нам докучать, — процедил Константин, вытирая от крови своих устрашающих размеров нож, напоминающий римский гладиус. [11]

— Но Грейс все еще на свободе, — напомнил Гевин.

— Без Чарли он — ничто, — пожал плечами глава Семьи. — Имя предателя нам известно — вот на его-то поиски и должны быть брошены все силы. Орсо, ты решил, как поступить с его родителями? Не пойми меня превратно, но я всегда считал Эрленда и Цицилию Асгардис своими друзьями — они не раз доказывали мне свою преданность. За то, что они покрывали делишки своего сына, они, разумеется, должны понести наказание — как минимум, им грозит вечное изгнание из лондонской Семьи без права возращения в Британию.

— Решение разумное. Так тому и быть, — кивнул Габриэль.

— Ты имеешь хоть малейшее представление о том, где может скрываться Асгардис-младший?

• Предыдущая
• 35/58
• Следующая