Выбери любимый жанр

Грешный - Физерстоун Шарлотта - Страница 54


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

54

— А ваш домашний учитель, вы радовали его своими успехами?

Мэтью засмеялся — печально, беззвучно.

— Обычно нет. Мой гувернер был жестоким старым ублюдком, излюбленным методом воспитания которого была порка.

— Он наказывал вас таким жестоким способом? — просила Джейн, думая о несчастном маленьком мальчике с портрета, с его грустными глазами и угрюмым выражением лица.

— Всякий раз, когда выпадала такая возможность, учитель находил особое, извращенное удовольствие в порке, а я старался не плакать, что, конечно же, заставило его работать еще жестче.

— О! — Сердце Джейн разрывалось от жалости, ей хотелось поплакать вместе с Мэтью, обнять его.

— Мой ум не создан для зубрежки и книг, — категорично отрезал граф. — Я учусь, наблюдая окружающий мир, познавая его на практике, однако английская система образования базируется на иных принципах. Мне ничего не оставалось, как учиться с грехом пополам, не радуя впечатляющими достижениями своего отца, который признавал только высшие оценки.

Джейн снова взглянула на портрет мальчика:

— Герцог хотел, чтобы вы оставили живопись. Вы просили любимое занятие, как он просил?

— Нет, я просто стал скрывать свое хобби. Я засиживался в своей комнате допоздна — предполагалось, что и занимаюсь учебой, но вместо этого я делал наброски. Тогда я ни за что на свете не осмелился бы писать красками, рискуя тем, что мой обман раскроется. Я никогда не заботился о том, что скажет отец, но мне не хотелось огорчать мать. Так что мне приходилось скрывать тот факт, что искусство давно стало моим настоящим миром. Моим спасением, можно сказать. Я никогда не показывал свои картины, только Реберн видел несколько работ, да еще публика увидела портрет, который я выставил на аукцион.

— Тот самый, непристойный. Мэтью немного наклонил голову, но выдержал серьезный взгляд собеседницы.

Слишком много непристойного связано со мной, Джейн. Собственно, вся моя жизнь была именно таковой. Впрочем, хватит обо мне, — добавил граф, поворачиваясь к ней. — Расскажите что–нибудь о себе и своей матери.

Джейн застыла на месте, ее руки медленно сжались в кулаки, когда нежеланные и столь тягостные воспоминания начали всплывать в памяти.

— Моя мать была очень красивой — не то, что я. У нее была ангельская внешность — светлые волосы, голубые глаза. Она работала танцовщицей в опере и актрисой, когда встретила моего отца. А потом… — Джейн с усилием глотнула, стыдясь признаться, кем была ее мать. — После того как отец бросил нас, моя мать вынуждена была стать проституткой.

— А ваш отец?

— Он был аристократом. Мать стала его любовницей. Я — незаконнорожденная.

Джейн напряженно вглядывалась в лицо графа, пытаясь уловить его реакцию на это признание. Но Мэтью и глазом не моргнул, когда услышал, что она была внебрачным ребенком.

— Я едва помню своего отца, — продолжила Джейн, набравшись храбрости, чтобы поведать все тайны своего прошлого. — Он оставил мою мать, когда мне было семь, просто вышвырнул нас на улицу. С тех пор я больше его не видела. Моя мать всегда говорила, что у меня отцовские глаза. А резкий, кричаще–красный цвет моих волос так и остался загадкой. Не уверена, что этот оттенок достался мне по наследству от ненавистного предка.

— Он совсем не кричащий.

— Можно обойтись и без добрых слов. — Лицо Джейн на мгновение озарилось улыбкой. — Я прекрасно знаю, насколько это ужасный, яркий цвет. Его не назовешь модным даже с большой натяжкой.

— Вы ошибаетесь. Цвет ваших волос не такой агрессивный и отталкивающий, как вы говорите. На самом деле мне нравится, как ваши локоны горят в отсвете огня. Они просто пылают! — восторженно произнес Мэтью и накрутил на палец рыжее колечко, выбившееся из прически. — Ваши волосы напоминают шелк. Я хотел бы увидеть их распущенными, плавно стекающими по вашим плечам.

Легкая дрожь пробежала по спине Джейн. Она попыталась скрыть свою реакцию на слова Мэтью, отойдя от него на почтительное расстояние. Расхаживая по периметру комнаты, Джейн ощущала, как чувственность прикосновения графа все еще волнует ее. В этот момент чопорная компаньонка не могла думать ни о чем другом, кроме как о желании распустить свои вопросы ради удовольствия Мэтью.

— Это ваша мастерская, ведь верно? — спросила она, полагая, что будет лучше повернуть беседу в другое, более безопасное русло.

— Да. Это был дом моей матери. Я проводил тут с мамой дни напролет, наблюдая, как она пишет или читает. Именно здесь я начал делать свои первые наброски. Мы сидели здесь вместе на протяжении многих часов, предаваясь своим тихим занятиям. Это единственные моменты, которые я едва ли смогу когда–либо забыть. Возможно, то, что я чувствовал в этой самой комнате, сидя рядом с мамой, и было счастьем.

— Поэтому вы и написали такой реалистичный портрет, пытаясь возвратить те прекрасные мгновения рядом с мамой.

— Да, полагаю, так оно и есть. Окно этой комнаты выходит на садовые деревья, и, когда они находятся в полном цвету, как сейчас, отсюда открывается самый впечатляющий вид. Надеюсь, вы еще приедете в эту комнату днем и увидите эту великолепное буйство красок.

Возможно, и приду, — тихо отозвалась Джейн, большим интересом разглядывая комнату. Тут и там были разбросаны пустые рамы, холсты… Рядом стоял мольберты, на них в беспорядке валялись баночки с красками, в которых были оставлены кисти. В центр комнаты стояла черная бархатная кушетка с золотым лентами и кисточками, которыми были украшены изогнутые подлокотники. Сзади кушетки располагалась черная лакированная ширма с нарисованными на ней розовыми цветами. В углу, у окна, стоял изящный столик из розового дерева. Над столиком висели миниатюры, изображавшие Мэтью в детстве и молодую женщину, которая, судя по всему, была его матерью.

Прохаживаясь по комнате, Джейн кончиками пальцев легонько дотрагивалась до картин и мебели, словно впитывая эту стильную, роскошную атмосферу. Чувствительность и ранимость, которые открывались ей в Мэтью, так не сочетались с его грубым, черствым панцирем, которым он обычно защищался от окружающего мира. Джейн и предположить не могла, что граф Уоллингфордский мог питать такие нежные чувства к своей матери.

— Мне было десять лет, когда она умерла, — произнес Мэтью хриплым голосом. Повернувшись к собеседнице спиной, он выглянул в окно, а потом продолжил, очевидно, с трудом найдя в себе силы вернуться к разговору. — Мать бросила нас — точнее, меня, — объяснил граф. — Отец сделал ее жизнь невыносимой. Понимаете, я был единственным способом матери хоть как–то влиять на отца. Я, мои успехи, мои неудачи заставляли его быть довольным или недовольным матерью. Если я вел себя плохо или был… глупым, отец считал, что это ее вина. Я изо всех сил пытался выглядеть таким, каким хотел видеть меня отец, — только ради матери.

Но я был лишь жалким неудачником. Это произошло незадолго до того, как отец полностью отвернулся от нее. Моя мать любила его, но эти чувства приносили лишь печаль, тоску. Я пытался заменить эту любовь своим теплым отношением, но она, в свою очередь, отвернулась от меня. Мать завела любовника, а потом убежала с ним. Я гнался за ней, мчался по дороге за ее каретой, умоляя вернуться. Но мама была непреклонна. Наконец силы иссякли, я мог лишь стоять и беспомощно смотреть, как повозка исчезает в дорожной пыли. Когда карета свернула за угол, упряжь сломалась, и экипаж покатился вниз с холма. Моя мать погибла, пытаясь убежать от меня.

Джейн подошла к Уоллингфорду и обняла его руками за плечи, прижавшись лицом к его мощной спине.

— Мэтью…

Все тело графа напряглось, и Джейн почувствовала, как дыхание застыло в его легких. Собравшись с духом, он отошел в сторону, неспособный принять ее близость или просто не уверенный в том, что это стоит делать.

Когда Мэтью обернулся и посмотрел на Джейн, в его глазах отчетливо читались боль и грусть. Но было в этих темно–синих глубинах и что–то неведомое, интригующее. Он вдруг сбивчиво, быстро сказал:

54

Вы читаете книгу


Физерстоун Шарлотта - Грешный Грешный
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело