Виагра для дракона - Хаус Доктор - Страница 124

• Предыдущая
• 124/134
• Следующая

   Стреляли из каждого дома, из автоматов, карабинов, винтовок, подствольников и гранатометов более крупного калибра. Пара огневых точек была оснащенна антикварными крупнокалиберными пулеметами ДШК. Впрочем, их быстро обезвредили оборотни, которым совсем не улыбалось получить пулю размером с небольшой огурец.

     Даже Реальгару пару таких «подарков» доставили некоторое неудобство, но большого вреда он не получил. От гранат быстро обучающийся дракон предпочитал уворачиваться, а более мелкие снаряды, подобно Нарасимхе, без труда ловил на лету.

     Вокруг чужака образовался пылающий шквал из трассеров и взрывов, среди которых с неумолимой целеустремленностью его худощавая фигура продолжала продвижение к главной площади. Дракон с интересом рассматривал выловленные из огненного вихря боеприпасы, удивляясь человеческой изобретательности.

    Среди них встречались даже самопальные пули, отлитые из серебра. Наивные горцы полагали, что благородный металл способен повредить твари, пережившей прямое попадание противотанковой ракеты.

    Реальгар спокойно выследил все огневые точки, и атаковал. Он прыжками перемещался от одной позиции защитников аула к другой, методично уничтожая противников. Меньше, чем за минуту село было зачищено. Скорость драконьей атаки была такова, что уследить за его перемещениями не могли даже оборотни, а о ее силе говорили пробитые насквозь каменные стены.

     Оборотням по существу почти нечего было делать. Им на поживу достались те немногие идиоты, что затаились и пробовали обстреливать группу с тыла. Только на них выдавал «охоничью лицензию» Реальгар, державший Катерину с Василием на коротком поводке. Приказ дракона был строг, - добычей является каждый вооруженный мужчина или нежить, остальных – не тронь!

     Возможно, это и спасло женщин и детей аула от полного уничтожения. В запале первого боя попробоваший крови оборотень не знает меры. Реальгар меру знал, но убивал без разбору всех, попадавшихся ему на пути. Мужчин, женщин, молодых и старых, с оружием или без. Убивал даже собак, посмевших тявкнуть на него  из-за забора.

    На мой вопрос, - зачем? Он выдал потрясающий по простоте ответ: - Это же бой. Всякий, кто встает против тебя в бою, достоин смерти. Если не хочешь умирать – отойди… Как предупреждал старец Василий, демон взял столько суверинитета, сколько ему дали.

    Когда я вышел из боевого транса, мы уже находились у цели: – низкого, наполовину утопленного в каменистую землю двухэтажного баракообразного строения, служившего местным администрацией, тюрьмой и, одновременно, гостиницей для приезжих. На площади перед этой чеченской Бастилией, тихонько потрескивая, разгорался основательно помятый БТР. А вокруг, в живописном беспорядке, были разбросаны тела оборонявшихся. Точнее, фрагменты тел.

    Реальгар на последок выдал нечто, подобное человеческому удовлетворенному кряхтению и вежливо отступил во тьму, предоставив мне разбираться с содеянным. Вместе с ним ушла чудовищная сила заполнявшая тело, и мои плечи в прямом смысле слова придавил груз проблем.

     Первой из них была судьба аквариума, служащего временным вместилищем моей человеческой души. Проверив внутренний карман волшебной жилетки, доставшейся мне в наследство от Нарасимхи, я убедился в полной сохранности маленького стеклянного шарика и его крабообразного обитателя. Шкура Льва Анунаков без труда выдержала пулеметный обстрел, и даже взрыв противотанковой гранаты.

      Душу-то я сохранил, но душе этой было сейчас херово. Каменной плитой обрушилась на меня ответственность за гибель жителей опустошенной деревни. Их, конечно, нельзя было назвать святыми, но и привычки Реальгара «убивать всех» я не одобрял.

      Разговорчивый в первую половину пути Ваха успел сообщить, что даже для Ичкерии кровавый аул представлялся чем-то выдающимся. Торговля людьми была одним из основных направлений местного бизнеса. Судя по богатым даже по московским меркам 3-4 этажным особнякам, дела у здешних коммерсантов до сегодняшнего дня шли неплохо.

    С некоторыми издержками, связанными с присутствием нежити, аборигены научились уживаться. Да, боялись ночных хозяев до усеру. Но это в каком-то смысле было и к лучшему. С момента воцарения нежити в ауле установился идеальный порядок. Ни тебе свар, ни скандалов. Ни, тем более, кровной мести. Все разногласия решались миром до прихода ночи.

   Со слов Вахи, упыри жрали местных редко и только тех, кто нарушал установленные ими негласные законы. А остальные жили, как при социализме: – каждый имел возможность хорошо заработать, право на бесплатное медобслуживане и, при желании, обучение в лучших вузах России. Абреки из кровавого аула по уровню жизни вполне могли бы конкурировать не то что с москвичами, пожалуй, им было недалече до граждан благополучной Швеции..

    Живи честно, соблюдай закон, процветай и тебя никто не тронет! Вот каков был лозунг местной власти.  Здешние нравы вызывали у нашего водителя смесь ужаса, омерзения и зависти к чужому фарту. Но завидывал Ваха зря. Карма беспощадна: - счастья на насилии и чужом горе не выстроишь. Уж кто-кто, а жители Ичкерии давно могли бы выучить этот урок. 

     Сегодня «Упырьему Социализму» пришел конец. Позади нас разгорался пожар. По моим прикидкам, из сотни домов аула горела примерно половина. Остальные пострадали незначительно, - выбиты двери и окна, сорваны участки крыш, кое-где в стенах зияют рваные пробоины.

    Каждый дом села был обязан выделить хотя бы одного ополченца. И в каждой семье сейчас кого-то оплакивали. Остались без видимых разрушений только дома погибших в первом бою и нашедших свой конец при обороне администрации.

    Я стоял перед железной дверью тюрьмы и печалью созерцал дело своих рук. Ничего себе, - тихонько зашли, никого не разбудили. Тихая смерть. Стоявшие чуть позади ребята смотрели на меня с плохо скрываемым ужасом в глазах. Василий уже обернулся в человека, и сейчас нежно поглаживал вдыбленную шерсть на холке черной как ночь пантеры.

    Катюха глубоко дышала, прижимаясь к Васиному бедру и нервно стегая себя по бокам хвостом. Стоило мне обернуться, как она вжалась в землю и попыталась спрятать голову, прикрыв ее массивными лапами. Вася стоял прямо и даже не отвел взгляда, но на дне его узких как щель зрачков клубился страх.

   Я сам отвернулся, испытывая ни с чем не сравнимое чувство стыда. Ребята за недолгое время общения стали для меня почти родными. Они полностью доверили мне свои жизни, даже больше, чем жизни, - души.   В мои планы входило устроить их первую трансформу так, чтобы избежать человеческих жертв. И вот, надо же, сразу дал подопечным хороший пример демонического гуманизма. Убедительный пример. В глазах оборотней светился ужас, да и сами эти глаза Катерина с Василием старательно отводили в сторону, изо всех сил пытаясь не встретиться со мной взглядом.

   Вызвать панический страх у оборотней, - надо было здорово постараться. Святые Угодники, вы предупреждали, но что будет такое, мне и в страшном сне присниться не могло. Апокалипсис в отдельно взятом ауле. Тихий конец света.

   Впрочем, в селе было и вправду необычно тихо. Кроме рева пламени и хлопков взывающейся черепицы со стороны пожара ничего не было слышно. Ни криков взрослых, ни плача детей, ни истошного лай собак, вообще ничего.

   И, что характерно, горящие дома никто их не тушил. Судя по растерзанным в клочья останкам у порога «Городской администрации» и сорванной с горящего БТРа башни, я понимал, что для такого бездействия у жителей аула были причины. Реальгар умел быть убедительным…

   Дедушка Исмаил, несмотря на преклонный возраст, был весьма подвижным человеком. Скорости, с которой старик вскочил на ноги, после двухчасового сидения со скрещенными ногами, мог бы позавидовать иной московский юноша. - Виктя, подъем! Алия шайтан здесь. И я не знаю, за чем он пришел. Может быть, принесет нам свободу, может и смерть. А может, - и то и другое сразу!

• Предыдущая
• 124/134
• Следующая