Плачу любые деньги - Обухова Оксана Николаевна - Страница 8
- Предыдущая
- 8/41
- Следующая
– Где-то здесь, – бодро и бестолково отчиталась горничная. – Позвать?
– Нет, покажи сама Евдокии голубую комнату. Объясни там все… – Отвлекся на раздавшийся с другого конца анфилады легкий, быстрый перестук женских каблучков. – Та-а-ак, – пробормотал, – коршуны слетаются…
Как немного позже поняла Евдокия, один из показанных в ресторане снимков оказался крайне удачным: фотограф поймал Миронову тещу в очень характерной позе. Нахохлившаяся Инесса Сигизмундовна, сложа цепкие подагрические пальцы перед грудью, опиралась задом на тумбу и в тот момент реально напоминала оголодавшего вислоносого грифа со слегка опухшими красными веками, присевшего на сук над трупом.
Так что упоминание коршунов прозвучало к месту. Шагающая по анфиладе Сигизмундовна походила на несущуюся вперед птицу: каре угольно-черных волос придавало сходство уже не с грифом, а с растревоженной вороной или грозным коршуном.
– Валите отсюда, – тихонько порекомендовал Мирон горничной и Дусе и всем телом развернулся к теще.
Вера бочком поструилась вдоль окон, Евдокия позволила себе разочек оглянуться…
Краем глаза зацепила сцену встречи Сигизмундовны и зятя, поняла, что никаких дополнительных расспросов относительно расклада сил в этом доме уже не требуется: зять и теща находились в открытой и непримиримой конфронтации. Застыли возле двери в комнату Анны и молча буравили друг друга взглядами. Не исключено, что ясновельможная родственница намеренно провоцирует ненавистного зятя на громкие скандалы, уходя, подумала Землероева.
Едва оказавшись на лестнице, Вера шумно, всей грудью вдохнула воздух. «Пронесла нелегкая», – читалось в этом вдохе.
– Воюют? – не для сбора информации, а для завязки разговора поинтересовалась Дуся.
– Ну как сказать, – вильнула вышколенная горничная. Тут же, вероятно, вспомнила, что хозяин уже оговорился относительно слетающихся коршунов, и добавила: – Бывает иногда…
Саша, по всей видимости, еще не объяснил домашним и прислуге, кто такая Дуся Землероева и почему поселяется на третьем мансардном этаже. Вера поглядывала на сыщицу настороженно, пыталась угадать: не родственница ли к хозяевам приехала? как с ней себя вести?
Если бы пять минут назад Евдокия не заглянула одним глазком в комнату Мироновой дочери, то однозначно бы решила: Александр Сергеевич решил сразить потенциальную наемницу наповал и сразу шиком предлагаемых апартаментов.
Просторная светлая комната с высоким мансардным окном напоминала будуар маркизы Помпадур. Вдоль стен, обитых чем-то атласно посверкивающим, расположилась мебель в стиле Людовика Пятнадцатого, кровать манила лечь под балдахин, и обязательные, писанные маслом букеты цветов в серебристых рамах.
– Я вашу сумку без приказания не распаковывала, – говорила Вера. – Помочь вам вещи разложить?
– Обойдусь, – заторможенно пробормотала Дуся и пощупала портьеры. «Офигеть, никто и не поверит, если не сфотографирую!»
– За этой дверью ванная комната. – Зацепив пальцами почти незаметную пумпочку, горничная распахнула невысокую створку. – Здесь, правда, немного холодно… Комнатами редко пользуются. Но я сейчас включу автономный обогрев ванной, и станет теплее. Пойдемте, я покажу, как климатической установкой пользоваться…
Дуся прошла в дверцу. И тут-то, как ни удерживалась, снова разинула рот.
Прежний хозяин дома имел-таки дорогостоящее хобби: все помещения дома Яков Альбертович отделывал с непередаваемо тонким вкусом, в стиле разных эпох и стран. За спиной Евдокии остался французский будуар, ванная напоминала античную купальню.
Потолок и стены облицовывал нежный, как будто с налетом древности, бежевый мрамор. Утопленная в молочно-белый мраморный подиум ванна походила на миниатюрный бассейн с крохотными впадинками-ступенями.
– Вот тут, в углу, есть душевая кабинка, – говорила между тем Вера. – Если нажать на эту панель, створка в сторону уйдет…
О том, куда и как нажать, Евдокии пришлось уточнить чуть позже. Пока же Дуся глаз не могла оторвать от плавных изгибов мраморной купели!
Миниатюрный бассейн находился как будто в алькове. В ногах купели выдолбили основательную нишу. В нише стоял полукруглый подсвеченный аквариум, дно которого щедро застилали крупные розовые «жемчужины» с вкраплениями голубых и изумрудных прозрачных камушков. Поверх всех этих «драгоценностей» носилась живая (!) красная рыбка.
И эта рыбка поразила Дусю больше всего.
Евдокия уже представила, как вечером разляжется в купели и будет любоваться аквариумом в ногах.
Реально – умереть, не встать!
Горничная подошла ближе, наморщила конопатый нос.
– Понравилось?.. Так холодно же… – выразилась мудро. – Камень. Нет, чтоб фаянс.
– Ванна долго нагревается?
– Ну-у-у… Вода минут пятнадцать набирается. Инесса Сигизмундовна тоже здесь купаться любит, пока воду набирает, обогрев включает, как раз одновременно получается. Пока вода нальется, комната и ванна прогреваются. Зимой обогреватели везде работают, теплее получается, а летом надо автономно подключать.
– Покажите мне, как пользоваться обогревом.
Никакой холод не заставил бы Евдокию отказаться от купания в эдакой прелести, от любования рыбкой, от созерцания псевдо (или вправду?!) античных мозаик на стенах!
Вера выполнила просьбу и продолжила экскурсию:
– Здесь шкафчик с полотенцами и купальными халатами.
В «шкафчик» поместились бы все наряды Дусиной мамы.
– Здесь фен. Шампуни, ароматические масла…
В безденежье, продав шампуни и масла, Миронов мог бы прокормить семью в течение двух месяцев.
– А это что за дверь? – заметила Евдокия бронзовую ручку напротив входа в будуар.
– Там вторая гостевая спальня. Мужская. Хотите посмотреть?
Конечно!
Вера распахнула дверь в смежное помещение, и Евдокия попала в квадратную комнату с тяжеловесной мебелью, где коричнево-бордовая отделка стен, казалось, поглощала, впитывала свет.
– Эти спальни мы называем семейными, для парочек, кому храп спать мешает. Тут даже ключ один и тот же подходит, – болтала Верочка. – Ваша спальня – голубая, женская. Тут – мужская. Мы ее не любим.
– Почему?
Горничная привычно наморщила конопатый нос:
– Да мрачно как-то.
– Пожалуй, – согласилась Дуся и пошла на свою половину.
Сегодня, что бы ни случилось, она уж тут поплавает! В маслах. Окруженная ароматическими свечами.
В будуаре, распахивая шторы во всю ширь, стояла спиной к вошедшим невысокая женщина в платье цвета, отдающего богоугодным заведением: серая холстина. Судя по мягким складкам на рукавах, холстина была не из дешевых. Рыжие, как будто стрептоцидом крашенные волосы женщины плотно стягивали уши и собирались на затылке в крепкий кукиш.
– Алевтина Викторовна, – окликнула горничная. – А я уже все… показала.
Алевтиной Викторовной звали экономку господ Мироновых. И именно с ней, если не считать родственников хозяина дома, Евдокия хотела познакомиться больше всего.
Во время путешествия с Александром Сергеевичем от ресторана до дома Евдокия попросила его рассказать о февральском покушении. Разговор зашел не случайно, Дуся выразила удивление, почему среди приближенных нет ни одного узнаваемого по прошлогодней встрече лица – Мирон сменил охрану, оставил только «секретаршу». Авторитет ответил без охоты:
– С февраля пришлось сменить. Крысой был Патрон, бригадир, он за пацанов отвечал.
Натужный, неохочий рассказ авторитета сводился к следующему.
Правая рука Мирона – Патрон решил, что один из синонимов прозвища ему подходит больше. Не захотел Патрон быть бессловесным куском свинца в оболочке из гильзы – лететь, куда прикажут. Подумал, что значение «патрон-шеф-босс» его натуре и возросшему авторитету соответствует гораздо больше.
В рассказе Мирон обмолвился: «Тут мне наследство обломилось, людей жаба начала душить». (Позже Дуся поняла, о каком наследстве речь.) Мирону кинули предъяву – поделись.
Он поделился. Заслал в общак сколько потребовали…
- Предыдущая
- 8/41
- Следующая
