Ангел тьмы - Эндрюс Вирджиния - Страница 12
- Предыдущая
- 12/83
- Следующая
— Да, Хевен Ли, — продолжал Энтони. — Я настаиваю на том, чтобы ты оборвала все свои семейные связи, забыла Кастилов и стала, как положено было бы и твоей покойной матери, одной из Таттертонов. Жаль, что она убежала от нас. Ли прислала нам всего лишь одно письмо! Тебе никто не говорил, почему она не писала домой?
Мои нервы начали сдавать. Кто, как не он, должен был лучше всех знать причину?
— Откуда было моим бедным родственникам знать об этом, если она сама ничего им не говорила? — в свою очередь раздраженно спросила я. — Она сказала только, что родом из Бостона, и, дескать, никогда и ни за что не вернется домой. Бабушка догадывалась, что мама из богатой семьи, поскольку у нее с собой была замечательная одежда и бархатная шкатулка с драгоценностями и она всегда так элегантно держалась. — Я умолчала о кукле-невесте, спрятанной на дне единственного маминого чемоданчика.
— Так она сказала твоему отцу, что никогда не вернется домой? — странным натянутым голосом, выдающим его волнение, переспросил Тони. — Кому еще она это говорила?
— Ну, я точно не знаю. Бабушка всегда мечтала, чтобы Ли вернулась домой, прежде чем горы убьют ее.
— Горы? — подавшись вперед, уставился на меня Тони. — А мне думается, что в ее смерти надо винить не горы, а недостаток надлежащего врачебного ухода.
Я заговорила голосом своей бабушки, когда она хотела напугать меня:
— Существует поверье, что людям, не рожденным в наших краях, не следует там жить. Порой в горах слышатся таинственные звуки, похожие на вой волков в полнолуние, хотя, как утверждают ученые, серые волки давным-давно исчезли из этих мест. Но все равно мы слышали этот вой. Да и охотники рассказывают, что встречали в горах не только медведей, рыжих рысей и пум, но и волков. По ночам становится жутко, когда просыпаешься от волчьего воя. Я старалась не придавать значения всем этим глупым предрассудкам, типа того, что, входя в дом, нужно трижды повернуться на месте, чтобы следом за тобой не проникли черти. Тем не менее пришлые люди быстро заболевают в наших краях и редко выздоравливают. Они становятся угрюмыми, теряют аппетит, худеют и вскоре умирают.
Тони так плотно сжал губы, что они побелели.
— Горы, говоришь? Разве Уиннерроу находится в горах?
— Уиннерроу находится в долине, или в «дыре», как выражаются горные жители. Но долина ничем не отличается от гор, люди живут там по одним и тем же старинным обычаям, рано стареют, плохо питаются, не следят за собой. У моей бабушки никогда не было настоящей пудреницы, и она не ухаживала за ногтями.
— Довольно, прошу тебя, — оборвал меня Энтони. — Скажи на милость, зачем же такой умненькой девушке, как ты, возвращаться туда?
— На то у меня есть свои причины, — упрямо ответила я, опустив голову, чувствуя, что на глаза наворачиваются слезы. Я не могла сказать ему, как хотелось бы мне поднять престиж фамилии Кастил и ради памяти своей бабушки заставить других уважать ее. Только ради нее я должна была это сделать.
Я стояла, а Тони сидел и молчал. Мне казалось, что он молчит уже целую вечность, потирая подбородок ухоженными пальцами своих холеных рук. Затем опустил их на стол и начал выстукивать по белоснежной скатерти нервную дробь.
— Я всегда ценил честность, — наконец произнес он, устремив в пространство немигающий взгляд. — Всегда лучше сказать правду, если не уверен, что можешь удачно солгать. Это позволяет хотя бы четко изложить суть дела и в случае неудачи сохранить за собой репутацию честного человека. — Он улыбнулся мне и продолжал: — Спустя три года после побега твоей матери я обратился в частное детективное агентство с просьбой разыскать ее. Они вышли на Уиннерроу и навели справки, узнав, что Ли жила за городом, поэтому в архивах города ее имя не значится. Однако многие жители Уиннерроу помнили милую девушку, вышедшую замуж за Люка Кастила. Нанятый мной сыщик даже пытался найти ее могилу, но ему не удалось отыскать на кладбище плиты с ее именем. Однако я уже давно знал, что твоя мама никогда не вернется к нам. Она сдержала свое слово…
Мне показалось, что на глазах мужчины выступили слезы. Неужели и он по-своему любил мою маму?
— Скажи честно, Хевен, — спросил Тони, — она любила твоего отца? Прошу тебя, подумай хорошенько, прежде чем ответить. Это очень важно для меня.
Как я могла ответить на такой вопрос? Откуда мне было знать, что творилось в ее душе? Да, я слышала, как бабушка говорила, что она любила его, поскольку отец никогда не был с ней груб и жесток.
— Я не хочу больше о ней говорить! — воскликнула я. — Сколько я помню себя, меня всегда обвиняли в ее смерти, а теперь, как мне кажется, ты хочешь обвинить меня еще в чем-то. Дай мне шанс, Тони Таттертон, я буду послушной! Я буду стараться хорошо учиться! Ты сможешь гордиться мной!
Что в моем голосе заставило его уронить голову на руки? Мне хотелось, чтобы и Тони возненавидел моего папашу за то, что тот сгубил мою мать. Я хотела, чтобы мы вместе отомстили ему за это. И я с трепетом ждала его ответа.
— Ты клянешься строго выполнять мои условия и требования? — Подняв неожиданно голову, он пристально взглянул на меня.
— Клянусь!
— В таком случае ты никогда больше не зайдешь в лабиринт и не станешь искать встречи с моим младшим братом Троем.
— Откуда тебе об этом известно? — с трудом переведя дух, спросила я.
— Ну, конечно же, от него самого, моя милая девочка, — усмехнулся Тони. — Он был очень взволнован встречей с тобой, говорил, что ты вылитая мать, насколько он помнит ее.
— Но почему мне нельзя с ним видеться?
— У Троя свои причуды, — нахмурился Тони. — И я не хочу, чтобы они дурно повлияли на тебя. Общение с ним небезопасно.
— Я не совсем понимаю, — растерянно пробормотала я, глубоко встревоженная тем, что Трой, возможно, смертельно болен.
— Чему же тут удивляться! — воскликнул Таттертон. — Троя никто не в состоянии понять! Ты когда-либо видела другого такого красавчика? Ручаюсь, что нет. И он производит впечатление совершенно здорового мужчины, хотя это очень больной человек, уверяю тебя. Он болеет с самого рождения, и я очень прошу, ради твоего же блага, оставь его в покое. Ему нельзя помочь. Ему никто не может помочь.
— Что ты хочешь этим сказать? В какой помощи он нуждается? От чего или от кого его нужно спасать?
— От самого себя, — отрезал Тони, брезгливо взмахнув рукой. — Ладно, Хевен, сядь, прошу тебя. Поговорим лучше о наших делах. Итак, я обеспечиваю тебя жильем и создаю тебе королевские условия: ты будешь учиться в лучших учебных заведениях и вообще получишь все, что нужно. За это я потребую совсем немногого. Во-первых, как я уже сказал, никогда не огорчать бабушку. Во-вторых, тайно не встречаться с Троем. В-третьих, не упоминать о своем отце, прямо или косвенно. В-четвертых, выкинуть из головы все свое прошлое и думать исключительно о самосовершенствовании. И в-пятых, ты дашь мне право принимать все наиболее важные решения, касающиеся твоей жизни. Договорились?
— Но… какого рода важные решения? — осторожно спросила я.
— Так мы договорились или нет?
— Но…
— Значит, не договорились. Ты уклоняешься от прямого ответа. В таком случае будь готова уехать от нас после Нового года.
— Но мне некуда ехать! — в отчаянии воскликнула я.
— В твоем распоряжении целых два месяца, после чего мы расстанемся. Но не рассчитывай, что за это время тебе удастся так обворожить бабушку, что она расщедрится и оплатит твое образование. Джиллиан не распоряжается деньгами. Они в моих руках — все, включая капитал, оставшийся ей от первого мужа. Я забочусь о том, чтобы Джиллиан ни в чем не нуждалась, но деньги доверять ей нельзя, она полный профан в этом вопросе.
Я не могла согласиться с тем, чтобы Тони принимал за меня решение и делал за меня выбор. Я просто не должна на это пойти.
— Твоя мать собиралась поступить учиться в специальную школу для девочек, лучшую в округе. Все богатые девочки мечтают о ней, чтобы потом удачно выйти замуж. Я надеюсь, что учеба там поможет и тебе найти достойного жениха.
- Предыдущая
- 12/83
- Следующая
