Королевский казначей - Костейн Томас - Страница 113
- Предыдущая
- 113/115
- Следующая
– Взгляни на нее! – шепнула одна. – Она сидит здесь, похожая на уродливого идола! Бригитта, как по-твоему, о чем она сейчас думает? Интересно, она нас видит?
– Конечно, она нас видит, – ответила другая служанка. – Она всегда все видит. Она сейчас вне себя, потому что не может приказать, чтобы нас выпороли!
– Ей теперь за все воздается! Сколько времени прошло с тех пор, как Бона мыла ее?
– Не помню.
Вторая служанка была очень худой, руки ее напоминали прутья. Лицо не выражало ничего, кроме отвращения.
Двумя руками она вцепилась в метлу и осторожно выплыла на середину комнаты. Несколько минут служанка стояла напротив неподвижной хозяйки и пристально смотрела на нее, затем принялась танцевать вокруг своей госпожи. Зрелище было не из приятных: служанка неуклюже подпрыгивала, корчилась, взмахивала метлой и приседала, пытаясь что-то изобразить. Каждый раз, когда она оказывалась рядом с больной, старалась задеть метлой лицо Изабо. В голову ей пришла новая идея, и она побежала к влажной стене, собрала с нее вонючую слизь и потом тыкала мокрыми ветками в лицо ненавистной хозяйки.
Подруга танцовщицы хохотала как сумасшедшая. Ей пришелся по душе этот безумный спектакль. Вдруг она насторожилась и произнесла:
– Бригитта, Бригитга, стой, сюда кто-то идет. Бежим, пока не поздно!
Буквально через секунду в комнате появился граф. Он шел медленно, потому что вокруг было очень темно, а зрение его ухудшалось с каждым днем. Де Бюрей размышлял о том, насколько ему хватит денег, которые дала Валери. Он опустился в кресло напротив неподвижной фигуры жены. Графу явно не нравилось находиться в этой комнате.
– Здесь воняет, как на сыроварне, – громко возмутился он. – Неужели у нас в подвале живут свиньи и этот дух идет от них. Должен сказать вам, женушка, – он впервые прямо взглянул ей в глаза, – все приходит в ужасный упадок, когда нет направляющей руки хозяйки!
Граф посмотрел на жену, как бы ожидая от нее ответа. Изабо действительно хотела что-то сказать. Но граф де Бюрей не относился к числу сердобольных и проницательных людей, – а потому не понял этого. Его больше заботили собственные проблемы. Граф вытянул ногу и застонал от боли.
– Я послушно глотаю все отвратительные настойки и отвары, которые готовит для меня этот олух врач, но подагра терзает меня все сильнее и сильнее с каждым днем. Я так измучился, Изабо! – Он потянулся в кресле и пристально посмотрел на жену. – Моя несчастная женушка, я просто не могу вас узнать. Сколько же вам еще придется так страдать?
Вдруг до графа дошло, что Изабо силится что-то ему сообщить. Он наклонился вперед, положил руки на колени и уставился на жену, стараясь поняты чего она хочет. Лицо графини было очень напряженным. Широко раскрытые глаза пристально смотрели в одну точку. Рот был приоткрыт, и в уголках губ скапливалась белая, чуть пенистая слюна. Коротко остриженные волосы усугубляли неприятную картину.
Что-то изменилось в выражении ее лица. Но что именно? Де Бюрей никак не мог определить. Ему показалось, что дыхание Изабо стало тяжелым и затрудненным. Наконец он решился:
– Ты хочешь мне что-то сказать? Что-то очень важное и неотложное?
Правая щека графини дернулась несколько раз подряд, было похоже, что так она подчеркивает важность предстоящего разговора.
– Это связано с твоим состоянием? Щека вновь несколько раз дернулась.
– Ты хочешь… хочешь продолжать жить в подобном состоянии, если нам удастся это для тебя сделать?
Граф внимательно следил за женой, понимая, что ему необходимо правильно понять ее. Щека оставалась неподвижной.
– Ты хочешь умереть?
Он не ошибся, и щека начала дергаться.
– Но врач сказал, что ты можешь прожить долго. Много лет… – Граф говорил медленно, с неохотой. – Ты… ты действительно хочешь, чтобы я сделал что-то, что помогло бы тебе избавиться от подобного положения?
Щека Изабо запульсировала.
Граф откинулся в кресле. Он получил ответ. Он давно подозревал о желании графини уйти из жизни, но боялся и этой мысли, и ее подтверждения. Изабо умоляла мужа положить конец ее страданиям. Она давно пыталась сказать ему об этом.
После долгого молчания граф заговорил с неприязнью:
– Ты всегда предпочитала мне моего братца! Моя дорогая женушка! О, мне давно было это известно! Ты ничего не могла скрыть от меня. Я понимал, как ты жалела о нашей сделке! Может, мне нужно сейчас послать за милым Робином, чтобы он помог тебе уйти из жизни? – Он громко захохотал. – Изабо, я не жду от тебя ответа. Он ничем тебе не поможет. Он слишком благородный святоша, чтобы вмешиваться в дела природы и волю Божью! Или, если сказать проще, он слишком для этого труслив. Но меня, нелюбимого и неуважаемого мужа, того самого, над которым ты постоянно жестоко насмехалась, меня можно просить об этом. Более того, я не побоюсь это сделать! В моем неприглядном теле заключена смелость и решительность, и я смогу должным образом разобраться с подобным положением. – Граф помолчал и изменил позу. – Скажи мне, моя милая, может, действительно послать за Робином?
Щека Изабо не пошевелилась. Граф снова захохотал.
– Я так и думал. Тебе приходится обращаться ко мне в самый трудный момент жизни.
Несколько секунд он о чем-то размышлял. Потом поднял голову и резко заговорил:
– Для этого существует только один метод – яд! Если бы я смог достать яд… и меня не покинет решимость… ты согласишься, чтобы я использовал его?
Изабо моментально среагировала. У графа больше не оставалось сомнений: жена хочет умереть. И как можно скорее. Для этого она готова на все.
Граф откашлялся и пошевелился в кресле.
– Тебе понятно, что они со мной сделают, если все обнаружится? Никто не поверит, что это было твое желание. Они станут спрашивать, откуда мне стало известно твое желание? Если я им скажу, что мы общались с тобой с помощью твоей правой щеки, они просто расхохочутся. Ученые мужи из университета станут свидетельствовать, что это просто невозможно. Меня сразу же отправят к палачу, как это случилось с Жилем де Ре.
Граф поковылял к двери, говоря на ходу:
– Наверное, я любил тебя очень сильно, Изабо, иначе я никогда не пошел бы ради тебя на подобную вещь!
Через несколько минут граф вернулся и запер за собой дверь. Он подошел к столу, который был виден жене, поставил на него бутылочку с печально знаменитой красной стрелой на пробке.
– Да, это та самая бутылка, – кивнул граф. – Именно с помощью этой бутылки в суде пытались доказать, что Жак Кер убил Агнес Сорель ядом. Мне известно, что ты и эта лживая поганка Жанна де Вандом передали эту бутылку судьям как доказательство вины Жака Кера. Гийом Гуффье вернул мне ее. Он сказал, что отдает это в качестве сувенира, а также в память о смелой, хотя и неудавшейся затее. Граф взял в руки бутылочку и встряхнул ее. – В этом есть нечто странное, – промолвил он. – Похоже, судьба сама дала мне ее, чтобы я мог поставить точку в этой истории. – Он посмотрел на неподвижную фигуру графини. – Бедняжка моя, у тебя хватит для этого сил и храбрости? Ты не побоишься?
Наступила долгая пауза, щека Изабо дернулась.
– Значит, так тому и быть! – заключил граф.
…Глаза несчастной оставались открытыми. Граф подошел к жене и пощупал правую щеку, она была холодной и твердой.
Граф вспомнил, что до сих пор у него в руках находится бутылочка с ядом. Он быстро спрятал ее в кошельке, подбежал к двери и позвал слуг:
– Юго! Тюдюал! Быстрее сюда. Мне кажется, ваша госпожа умерла!
– В этот момент флот Папы разбирается с неверными в Константинополе, – сказал д'Арлей.
Валери не ответила. Она смотрела вперед и думала: «Через час я смогу обнять моего маленького Алана».
– Когда Папа сделал Жака Кера своим капитаном, король Франции получил жгучую пощечину, – продолжал д 'Арлей. Папа таким образом отметил заслуги бывшего королевского казначея. Если все, что мы слышали, – правда и он командует эскадрой, Кер сможет доказать, что он гений во всех своих начинаниях. – Д’Арлей помолчал, затем покачал головой. – Но на какие жертвы ему пришлось пойти! Он больше никогда не сможет заниматься торговлей. Весьма возможно, что у него не будет сил начать что-либо масштабное, когда он вернется с Востока.
- Предыдущая
- 113/115
- Следующая