Наполеон. Последняя любовь - Костейн Томас - Страница 51

• Предыдущая
• 51/103
• Следующая

— Прости, папа, — сказала она, спускаясь вниз и держа в руке раскрытую книгу, — я зачиталась и не слышала вас.

Граф Бертран находился на террасе, и по румянцу на его обычно бледном лице можно было судить о том, что он сильно взволнован. Он тепло улыбнулся девушке и встал, предлагая ей свое кресло.

— Благодарю вас, мосье, я посижу на ступеньках.

— Ты нам нужна, — сказал отец. — Граф стал лучше говорить по-английски… но мой французский остался на прежнем уровне. Я подумал, что ты не откажешься перевести для нас.

Проблема состояла в том, чтобы обсудить стоимость ведения хозяйства в Лонгвуде. Ежегодные восемь тысяч фунтов сейчас явно теперь были недостаточны. Все походило на то, что сумма поднимется до двенадцати тысяч фунтов в год.

Бетси выслушала объяснения отца, а потом начала переводить:

— Папа говорит, что это эмбарго, — она подождала, пока визитер не кивнул головой в знак того, что она правильно выбрала слово. — Так вот, эмбарго повышает цены на продовольствие на острове. Он сказал, что ему сообщили о ценах на продукты питания из Лондона, и его это очень волнует. Цены на Святой Елене в три раза выше, чем они, например, в Париже.

Бертран нахмурился.

— Мадемуазель, мне это кажется странным.

— Так говорится в докладе: цены на провизию в четыре раза выше, чем в Вене и Берлине. Поэтому, мосье, ему сложно сводить концы с концами. Его также волнует тот факт, что императору будет неприятно слышать об этом.

Бертран ответил со вздохом:

— Императору сейчас не угодишь. Он жалуется на качество продуктов. Говядина! Он заявил, что она плохого качества, и отказывается ее есть. Масло — прогорклое. И так обо всем. Он решил придерживаться и впредь плана, который я предложил вашему отцу некоторое время назад. Он собирается добавлять свои деньги в сумму, необходимую для ведения домашнего хозяйства. Сейчас он желает продать свой серебряный сервиз, а после продажи у нас появятся деньги.

— О, мосье! — воскликнула девушка, — Такие прекрасные блюда и тарелки! Как ужасно!

— Да, мадемуазель. Ваш отец должен был обсудить положение с губернатором, и сегодня я пришел, чтобы узнать его реакцию.

Как оказалось, предложение было дурно принято, губернатор изо всех сил старался оскорбить Вильяма Бэлкума. Разве он не понимает, какую реакцию это вызовет во всем мире? Неужели ему не понятно, если предложить сервиз на продажу, то все решат, что Англия пытается уморить генерала Бонапарта голодом?

— Он мне говорил все это, пока я пытался ему объяснить, почему баранина и говядина были плохого качества, и то же самое касается и вина, — сказал господин Бэлкум.

Лоув использовал в данном случае свою обычную тактику. Он вскочил на ноги и начал бегать по комнате, продолжая говорить громким раздраженным тоном. Он даже заметил, что фирма Бэлкума получает чересчур высокие доходы.

— Мой отец сказал, — объясняла дальше Бетси, — что его фирма не получает никаких доходов и что он иногда думает, что было бы лучше вообще отказаться от этого дела.

— Я не стану возражать, если генерал Бонапарт станет вносить деньги в содержание его огромной свиты, — наконец заявил Лоув, — но я уверен, что он это делает, чтобы заработать сочувствие публики. Я уверен, если мы представим для продажи сервиз, за этот факт уцепятся многие и в результате будет много шума.

— Да, Ваше Превосходительство, но нам нужны деньги, чтобы залатать дыры в бюджете.

— Поймите наконец, Бэлкум! — заорал губернатор, потрясая в воздухе кулаками. — Я соглашусь только, если продавать сервиз по отдельности и при некоторых условиях, чтобы нас не осуждали в каждом государстве Европы.

— Но если распродавать сервиз по частям, — запротестовал Бэлкум, — это займет больше времени и денег будет гораздо меньше.

— Ни при каких обстоятельствах, — продолжал кричать губернатор, — я не позволю продавать сервиз по частям — в Англии, Европе или даже здесь — на Святой Елене. Нет, Бэлкум, это нужно сделать так, чтобы не было никаких разговоров. Блюда следует расплавить и просто продать, как самое обычное серебро!

Что бы ни говорил Бэлкум, ничего не могло сдвинуть губернатора с этой позиции.

Когда Бетси перевела все Бертрану, он был не в состоянии поверить ей.

— Переплавить сервиз! — воскликнул он, — мадемуазель, вы уверены, что ваш отец правильно его понял? Если продать серебро, то мы получим одну двадцатую его стоимости!

Здесь не было никакой ошибки, уверила Бетси графа. Губернатор орал: «Переплавьте его!» Он повторил эту фразу по крайней мере, раз пять, и с каждым разом его лицо становилось все багровее.

— Тогда мне придется все передать императору, — сказал Бертран.

Он встал и поклонился Вильяму Бэлкуму.

— Скажите своему отцу, — обратился он к Бетси, — что хотя император временами злится и винит его в плохом качестве продуктов, на самом деле, он понимает, что это не его вина. Он также дал мне понять, что никому другому он не позволит продавать сервиз, потому что полностью доверяет вашему отцу. Что касается вас, мадемуазель, — он понизил голос, — он просил меня передать, что скучает без вас.

В глазах Бетси показались слезы.

— Я очень жалею, что не могу его навещать, — ответила Бетси.

Для Бетси настали долгие и скучные вечера, потому что Джейн была достаточно взрослой и вела активную светскую жизнь. Конечно, до нее доходили местные новости, и она была одной из первых, кому стало известно о том, что сервиз переплавили, и императору пришлось купить дешевый фарфоровый сервиз в лавке Джеймстауна.

— Какой смысл в серебряной тарелке, если на нее невозможно положить отсутствующую еду? — сказал император.

Эти слова повторялись на острове, и со временем они достигли Лондона и континента. Замечание вызвало реакцию, на которую рассчитывал Наполеон.

Прошла примерно неделя после того, как серебро погрузили на судно, чтобы отправить его на продажу в Лондоне. В «Брайарс» по пути в город заехал граф Бертран и привез с собой какой-то сверток. Бетси его встретила на крыльце, и он коснулся кончиками пальцев своих губ.

— Мадемуазель, — шепнул он. — Это для вас. От императора. Но вы должны быть очень осторожны и никому, кроме ваших родителей, ничего не говорить. Кто знает, что сделает этот человек из «Плантейшн-Хаус», если он узнает обо всем?

Когда девушка в спальне открыла пакет, она увидела большое серебряное блюдо из сервиза с красивым резным бордюром и выгравированным императорским орлом.

«О, какое оно прекрасное! Он подарил его мне! Как мне сохранить его невредимым и таким же прекрасным?»

Недавно ее отец подарил сестрам чудесный шелк с Востока. Бетси собиралась носить свой шелк как шаль поверх нарядного парадного платья. «Если только я когда-нибудь доживу до этого времени», — подумала девушка. Сейчас она взяла этот великолепный шелк и завернула в него блюдо, а потом спрятала на полку позади больших томов книг, тех, которые она не читала. «Никто никогда не станет трогать эти скучные тома, — решила девушка. — И мое красивое блюдо будет тут в безопасности».

Джейн ездила в свет почти каждый вечер, и за ней ухаживало множество офицеров, поэтому Бетси проводила много времени за чтением. Как-то вечером она настолько увлеклась чтением, что поставила перед кроватью экран, чтобы ее родители не догадались, что она еще бодрствует. Она продолжала читать и не замечала, как проходило время, пока не услышала голоса отца и матери, следовавших в свою спальню.

Они обсуждали расплавленный сервиз, и Бетси услышала, как ее отец сказал.

— Да, Лоув удивительно глуп, но мне иногда становится его жаль. Хочу вам сказать, дорогая, что у Наполеона были деньги, и ему совершенно не нужно было переплавлять сервиз. Он сделал это специально, потому что желал, чтобы всему миру стало известно, как ему приходится туго. И губернатор, как птенчик, попал в ловушку. Он приказал, чтобы сервиз переплавили, не подозревая того, что это было целью Наполеона.

— Какие планы таятся в его великолепной голове! — продолжал господин Бэлкум. — Лоув исполняет все приказания из Лондона, и позволяет взять верх над собой дурному характеру, он просто пешка. Наполеон двигает его по доске легким прикосновением своих красивых белых рук.

• Предыдущая
• 51/103
• Следующая