Наследники Великой Королевы - Костейн Томас - Страница 114

• Предыдущая
• 114/132
• Следующая

Я стряхнул его руку и повернулся к Мачери.

— К вашим услугам.

Мы двинулись к Фритчетскому лугу, расположенному с противоположной стороны от дороги. Один из горожан кинжалом провел на земле две линии на расстоянии десяти ярдов одна от другой. Согласно правилам поединка, мы должны были драться на этой площадке, ни в коем случае не заступая за линии.

Мачери принялся готовиться к поединку. Первым делом он снял с шеи большие овальной формы часы, изготовленные в немецком городе Нюрнберге. Затем сбросил богатый голубой камзол, ничуть не стесняясь того, что под ним оказался корсет из китового уса. Потом он снял и корсет и остался в батистовой рубашке, затейливо украшенной атласным шитьем. Наконец он снял башмаки и встал посередине площадки.

Сомневаясь в безукоризненной свежести моей рубашки, я ограничился тем, что снял лишь башмаки.

— В позицию! — вскричал мой противник.

Сразу же как только наши клинки скрестились, я понял, что этот поединок будет отличаться от тех, в которых я до сих пор участвовал. После первого же молниеносного выпада, который мне с трудом удалось парировать, мой соперник взялся за дело, методично прощупывая мою защиту. На губах его играла легкая улыбка. Без сомнения, он прошел курс фехтования в одной из лучших школ и по своему умению и классу не шел ни в какое сравнение с теми джентльменами, с которыми мне удавалось попрактиковаться во время моих странствий этой зимой. Он не отличался прямолинейной тактикой, которой, как отмечал Дом Басс, грешили многие англичане. Он в совершенстве владел отвлекающими финтами, а чувство дистанции и времени развиты у него были превосходно. Энергия и стремительность, с которой он наносил некоторые удары, напоминали мне тактику моего учителя. Я только защищался и не без тревоги размышлял о весьма возможном печальном для меня исходе поединка.

Я старался проявлять максимум осторожности, стремясь, чтобы моя шпага как можно реже соприкасалась с его клинком. Я много передвигался, так как заметил, что работа ног была его слабым местом. Его худые ноги не отличались пружинистостью, передвигался он несколько неуклюже и в результате этого иногда немного терял равновесие.

День был пасмурный, и поэтому ни одному из нас лучи солнца не слепили глаза. Я стоял спиной к Эпплби Корт и лицом к городу и видел как оттуда все прибывал и прибывал народ, некоторые верхом, некоторые пешком. Судя по всему, там уже знали о нашей дуэли. Неподалеку от нас на дороге остановилось несколько карет. Я сознавал, что шериф Кроппер уже наверняка тоже слышал о нашем поединке, и даже если я останусь цел, мои шансы незаметно скрыться очень невелики.

Единственным утешением для меня был сознавать явное замешательство, которое испытывал мой противник, встретив столь упорное сопротивление. Он этого, конечно, не ожидал. Один раз отступив, он сказал.

— Ну что же, мальчишка, кое-что вы действительно умеете. — Улыбка, однако не исчезла с его лица, и было ясно, что в конечном итоге схватки он абсолютно не сомневался. Он стал прибегать к более изощренным приемам нападения, меняя свою тактику так внезапно и часто, что я не знал, чего мне ожидать в следующее мгновение.

После каждой отбитой мною атаки он делал замечания, рассчитанные на то, чтобы выбить меня из колеи и лишить равновесия духа.

— Интересно, вы так же ловко выделывали бы ногами кренделя, если бы висели в петле на Уоппинг Стэрз? А теперь помолитесь Создателю, потому что через несколько мгновений я насажу вас на шпагу как куропатку.

Мои руки налились усталостью. Я ругал себя за то, что не упражнялся более регулярно. Не знаю, утомился ли мой соперник тоже. Похоже нет, ибо на губах его по-прежнему играла улыбка, а клинок легко и уверенно порхал вокруг моей шпаги. Я старался больше двигаться, надеясь таким способом утомить его. Я знал, что единственным моим шансом было применить коронный прием Дом Басса, которому он научил меня. Но минуты шли, и я все больше сомневался в том, что сумею это сделать. Прикосновения шпаги Мачери по-прежнему были легкими как дуновение ветерка, и он без труда уходил от моих попыток войти с ним в более тесное соприкосновение.

Один раз я заметил лицо Темперанса Хэнди, стоявшего чуть в стороне от толпы. Судя по всему, он прибежал сюда в большой спешке. На нем не было шляпы, дышал он тяжело и прерывисто. Лицо у него было как мел, а губы что-то шептали, должно быть он молился за меня.

Удобный случай провести прием предоставился мне так неожиданно, что впоследствии я никак не мог понять, как же я успел воспользоваться им. Думаю, Мачери решил покончить со мной, возможно он устал, так же как и я. Во всяком случае он неожиданно шагнул вправо и сделал выпад с такой энергией и яростью, каких до сих пор еще не проявлял в этом бою. Я отбил удар, но усталые мышцы моей руки приняли долгожданный сигнал: Мачери вложил чересчур много силы в этот удар. Наконец-то его рука словно застыла в напряжении. Я отвел его клинок вниз, как меня учил Дом Басс, молниеносно провернул кисть и — о мой благословенный и всемогущий учитель! Прием удался! Мачери вскрикнул от неожиданности. Впервые я увидел страх в его глазах. Его шпага медленно взмыла вверх над моей головой.

До сих пор во время схватки я смутно словно из-за плотной завесы слышал восклицания зрителей: «Осторожно, Роджер, держи его на расстоянии». Теперь воздух наполнился оглушительными криками. Толпа ревела. Вверх полетели шляпы. Некоторые от восторга пустились в пляс.

— Прикончи его, прикончи, — кричали горожане, которые знали, что по правилам дуэли теперь Мачери мог защищаться от меня лишь с помощью кинжала. На лице Мачери отразились отчаяние и страх. Он попятился назад до тех пор, пока спиной не уперся в плотное кольцо зрителей.

Я опустил конец шпаги.

— Мой противник, — заявил я, — только что подтвердил правдивость одного из моих обвинений. Он показал себя трусом.

Толпа одобрительно загудела и начала подталкивать Мачери вперед, пока он снова не оказался на площадке, ограниченной двумя линиями. Он обнажил свой кинжал. На лице его застыло выражение затравленного зверя.

Я имел право подойти к нему и прикончить. Я знал, что должен действовать быстро. От этого зависела моя жизнь. Я сделал шаг по направлению к нему, но потом остановился. Хладнокровно убить беззащитного человека? Я не мог этого сделать. У меня не поднималась рука. Если бы мы с ним поменялись местами, он не проявил бы по отношению ко мне милосердия. Это я хорошо знал. Тем не менее я отступил.

— Поднимите шпагу, — приказал я. — Что-то внутри подсказывало мне, что поступаю как глупец, что этот поступок может привести меня к гибели, однако я не мог себя преодолеть.

У Мачери был вид человека, который узнал о своем помиловании, уже стоя на эшафоте. Сначала в его глазах мелькнуло недоверие, потом оно сменилось, чувством облегчения. Он бросился за шпагой. Толпа осуждающе зашумела, на мгновение мне даже показалось, что сейчас люди бросятся к нам, чтобы предотвратить возобновление схватки. Я снова бросил взгляд на лицо Темперанса Хэнди. Мой бывший наставник одобрительно улыбался. Это меня ободрило. Я вспомнил, что прием, с помощью которого я обезоружил Мачери, имеет еще один вариант, и Дом Басс отрабатывал его со мною тоже. Если мне удастся снова заставить своего противника совершить ту же ошибку, я воспользуюсь этим уже по-другому.

Мы снова встали в позицию. Лицо Мачери выражало злобную решимость. Я оглянулся и увидел, что еще одна карета остановилась у развилки дороги, ведущей в Эпплби Корт. На ступеньке кареты стояла какая-то женщина. Похоже это была Кэти, но точно сказать я не мог.

— Вы позволили себе благородный жест, — произнес Мачери, уже приготовившись к атаке, — мне бы следовали поблагодарить вас, но коль скоро на кон поставлена моя жизнь, я постараюсь воспользоваться допущенной вами слабостью. Другого шанса у вас не будет. На этот раз я быстро покончу с вами. Защищайтесь!

Я услышал, как возбужденно зашептались зрители, когда наши клинки вновь скрестились. Сэр Невил не шутил. Движения его были стремительны и точны. Я лишь защищался, надеясь, что мне вновь представится случай провести свой коронный прием. Тем не менее иллюзий у меня не было — возможно я собственными руками отдал противнику победу и теперь должен был жизнью расплатиться за свое глупое великодушие.

• Предыдущая
• 114/132
• Следующая