Цесаревич. Корона для «попаданца» - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 52
- Предыдущая
- 52/59
- Следующая
- И ты мне раньше этого не говорил? - сказала она с упреком.
- Пока вы, Мама', публично выражаете неудовольствие мной - ваша жизнь и здоровье в безопасности. У нас есть определенные разногласия, и я хотел бы их сохранить. Для вашего же блага. - Саша вежливо поклонился.
- А…
- Он в безопасности. Дело в том, что если он погибнет или станет немощным от ранения, то престол перейдет ко мне. - Саша улыбнулся. - Заговорщикам это не нужно, так как я имею определенную эм… опасную для них репутацию. Поэтому, пока не будет готов государственный переворот, жизни моего отца ничто не угрожает. Впрочем, еще раз напоминаю - Мама', я вас очень люблю и хочу, чтобы вы продолжили выражать неудовольствие мной. Особенно в кругу того круга мутных «красавцев», что прибиваются в ваше окружение последнее время.
- Отец в курсе?
- Нет, потому как если он узнает, то перестанет вести себя естественно. Боюсь, что это только ускорит его гибель.
- А твои люди? - Она прошла чуть вперед, зайдя за плечо Саши и посмотрев в окно. - Они смогут вовремя вмешаться и помешать покушению?
- Не думаю. Двор разделен очень строго между европейскими партиями. Все новые сотрудники гармонично вливаются в агентурные сети той или иной страны. Появление моих агентов без меня станет сигналом к тому, что заговор раскрыт, а потому нужно действовать быстро. Если честно, я даже не представляю, как можно обезопасить отца, если заговор перейдет в свою активную фазу. Он же у нас человек с характером.
- А остальные? - Она повернулась с уже встревоженным, влажным взглядом.
- Не знаю. Пока я не выясню, кто, и главное зачем, ведет эту кровавую игру, боюсь, мы сможем только догадываться о том, что станется с нашей семьей. Не исключено, что планируется попытка установить республику. И если это так, то погибнуть должны мы все.
- Сколько у нас есть времени?
- Думаю, года два есть. Может быть больше, может быть меньше.
Этот милый разговор был замечен всеми заинтересованными лицами. Как докладывали наблюдатели, за Марией Александровной была очень аккуратная внешняя слежка. К счастью, о чем именно говорили мать с сыном, осталось секретом, а ее рассерженный вид, с которым она вышла из кабинета Саши, помог в правильном ключе истолковать данное обстоятельство. Так что цесаревич не переживал за ее здоровье. Заряд «бодрости» и сильного, просто хронического раздражения ей гарантирован, что создаст правильный эффект сильного негодования сыном этой хорошо воспитанной благородной женщины.
Что же касается «врагов империи», как уже не раз называл реакционеров и противников реформ Александр, то с ними все лето велась тонкая игра, цель которой заключалась в формировании взаимного недоверия и страха в их рядах. Дело в том, что компроматы, по большинству из них, накопились не настолько внушительные, как хотелось бы. То есть, отправлять их прямиком на стол императору было преждевременно. Поэтому пришлось немного лукавить. На каждого из этих «красавцев» формировался пакет из частей компромата в таком ключе, чтобы можно было при анализе сделать вывод о том, что навел тот или иной «товарищ» из числа их окружения. После чего, курьерами из числа уличной детворы, эти «письма счастья» пересылались точно адресатам.
Делалось все это довольно аккуратно, поэтому большая часть представителей круга окружения Марии Александровны, злопыхавшая еще несколько дней назад на цесаревича, резко притихла. Впрочем, правильные выводы сделали не все. Дело в том, что из письма, которой они получили, было совершенно не ясно, кто их пытался шантажировать, а потому стали не редки скандалы и попытки разборок с подставленными представителями окружения. Но были и такие, что совершенно проигнорировали подобное сообщение так, будто его и не было вовсе. Самым ярким из них был Петр Андреевич Клейнмихель - человек, который был легендой общеимперского мздоимства. Фактически, в царствование Николая Павловича, через его руки проходили все серьезные финансовые проекты, связанные со строительством. И в каждом из них он имел свою долю. Об этом знали все, но император никоим образом не реагировал на подобные обстоятельства в силу весьма специфической детали. Дело в том, что Петр Андреевич усыновлял бастардов императора Николая I. Из-за чего имел полную неприкосновенность и практически абсолютное всепрощение. У Николая Павловича, но не у Александра.
Петр Андреевич уже на следующие день в присутствии императрицы проговорился, что кто-то имел наглость его шантажировать. Причем даже процитировал несколько пунктов, и, рассмеявшись наивности дельца, поведал о том, что негоже благородному человеку поддаваться на такие жалкие попытки. Слишком высоко он находился в иерархии империи, слишком серьезные имел гарантии, а потому чувствовал себя в полной, совершенной безопасности. Подобное обстоятельство требовало решительных мер, так как пример Клейнмихеля мог послужить очень пагубным образцом для подражания.
В связи с этим обстоятельством 17 июня на рабочем совещании в личных покоях цесаревича, выделенных ему в Зимнем дворце, Александром было принято решение о ликвидации Петра Андреевича. Сложность дела заключалась в том, что его было нужно провернуть не просто так, а умудриться подставить какую-нибудь национально-освободительную организацию.
Александр в принципе рисковал, так как та череда совещаний и сильно возросшая активность его людей привлекала излишнее внимание. Впрочем, в связи с двумя покушениями, о которых было сообщено всему двору с рекомендацией помалкивать, в кулуарах поговаривали только об излишней щепетильности великого князя. То есть, говоря просто - о трусости. Это породило определенную вереницу анекдотов и шуток, однако, в лицо не произносимых. Саше же на подобное отношение было плевать, ведь, в конце концов, хорошо смеется тот, кто смеется последним.
Уже к середине июля получилось не только собрать все необходимые сведения для ликвидации Петра Андреевича, но и найти зацепки для вывода следствия на группу фенноманов, то есть представителей финского национально-освободительного движения. Ставка на Финляндию была сделана потому, что польский аналог этой деятельности уже был достаточно дискредитирован и выставлен перед лицом общественности в дурном свете. Конечно, можно было идти дальше, но Саше нужен был повод для того, чтобы в дальнейшем получить поддержку общественности в разгроме финской автономии.
В принципе, цесаревич мог бы выбрать и какой-нибудь другой объект для дискредитации, но Петр Андреевич имел очень серьезные инвестиции в Великом княжестве Финляндском, которые приносили, как показала разведка, неплохие преференции. То есть, он сам не оставил Александру выбора в том, кого именно выставлять заказчиком.
Побочным, неприятным моментом было то, что совершить покушения классическим способом и не подставить своих людей, можно было только с использованием адских машин. Причем не просто так, а специфически, например, через подрыв несущей опоры моста при движении по нему поезда. Или заминировать карету, на которой тот ездит, решив каким-то образом проблему с дистанционной или замедленной детонацией. Конечно, можно было его совершенно спокойно подстрелить из винтовки, но этот шаг был крайне опасен тем, что давал противникам цесаревича замечательный способ расправиться с ним самим. Ведь его «орлы» только учились противодействовать подобным покушениям.
В общем, после недельных колебаний было принято решение минировать карету. Последним доводом стало то, что Петр Андреевич регулярно ездит по нескольким маршрутам, а служба его охраны столь плоха, что никаких затруднений создать не сможет.
Бомба представляла собой оболочное взрывное устройство с двухкилограммовым зарядом тротила. Такой огромный заряд был нужен для того, чтобы не оставить следов взрывного устройства, по крайней мере таких, которые криминалисты того времени смогли бы распознать. Как говориться, чем больше заряд, тем меньше доказательств.
Приводилось в действие она примитивным детонатором. Он был выполнен в виде классического запала для гранат, только без замедлителя. Чека выдергивалась часовым механизмом замедления, который срабатывал от первой сильно встряске на колдобине. Учитывая, что рядом с ангаром, где стояла выбранная карета, имелся переезд через водосток, то ранее пересечения этого небольшого рва, устройство сработать не должно было. Активатор представлял собой короткую трубку, установленную вертикально, на одном конце которой лежал небольшой комок активного вещества, а на другом - регулируемая игла, позволяющая подобрать силу встряски для детонации. Со стороны это выглядело вполне мило - легкий, приглушенный хлопок, который вышибал скобу и запускал замедлитель. Время замедления было подобрано так, чтобы взрыв прогремел где-нибудь поближе к финалу путешествия.
- Предыдущая
- 52/59
- Следующая
