Иначе не выжить - Ковалев Анатолий Евгеньевич - Страница 77
- Предыдущая
- 77/103
- Следующая
Первое потрясение наивной девочки, шагнувшей в болото жизни, вскоре заглушили новые потрясения: роды, ссора и размолвка с матерью, скитания с младенцем на руках, малярка… Иногда Татьяна Витальевна с какой-то мазохистской благодарностью вспоминала происшествие в лесу, подарившее Светку Ребенок помогал переносить невзгоды.
«Ребенок» все еще спал, когда они с Чушкой пришли домой. Не медля больше ни секунды, Татьяна Витальевна принялась за беляши.
– Ма, который час? – раздалось из гостиной. Она всегда так кричала по субботам, чтобы не проспать в школу, а в будние дни поднималась сама. По субботам хотелось маминого участия, но боялась, что мама забудет и не разбудит.
– Семь, – еле выдавила Татьяна Витальевна, потому что слезы душили ее – нелегко всегда дается начинка, приходится лук на терке тереть!
Светлана, разбуженная то ли Чушкой, захотевшей поделиться с хозяйкой впечатлениями от прогулки, то ли аппетитными запахами, доносившимися из кухни, врубила музыку и принялась делать зарядку. Надо всегда держать себя в форме, тем более теперь, когда Гена решился на невозможное. Вряд ли он сделает этот шаг, и все же она не позволит себе расслабиться, как его жена. Марина совсем перестала следить за собой. Мужчины этого не прощают!
Со вторника их отношения вошли в новую фазу, и далеко не в лучшую.
Балуев сдержанно поздравил ее по телефону с назначением. Она уловила обиду в его голосе.
– Ты не рад этому? – спросила Светлана.
– Почему ты так думаешь?
– Значит, не рад.
– А чему тут радоваться? Ты – помощница головореза.
– Заговорил, прямо как моя мама!
– Видимо, у меня с Татьяной Витальевной много общего.
– Нам нужно встретиться.
– Нащи встречи теперь будут носить официальный характер.
– Я и прошу, черт побери, об официальной встрече! – вышла она из себя.
Никогда еще так трудно ей не давался разговор с ним.
– На этой неделе вряд ли получится. Такого ответа Светлана не ожидала.
– Ты это серьезно?
– Приехал шеф. Работы по горло, через силу оправдывался он.
– Ты это серьезно? – более настойчиво повторила она, и Балуев почувствовал, что навсегда теряет ее. Нет, это он почувствовал раньше, когда Мишкольц вызвал его к себе в кабинет и ледяным тоном произнес:
«Кажется, наша общая знакомая делает неплохую карьеру».
– Чего ты хочешь. Света?
– Прекрасно. Значит, когда я была наложницей Стара, ты не брезговал встречаться со мной, пользоваться кое-какой информацией и не задавать при этом глупых вопросов? Теперь же, став помощницей Пита, я перешла за рамки дозволенного? Нарушила твои мифические принципы? Что изменилось. Гена? Я не понимаю! Или ты думаешь, я совмещаю две должности?
– Я так не думаю…
– Спасибо. – Она сделала над собой огромное усилие, чтобы не бросить трубку. – Пойми же, олух царя небесного, настал момент, упустить который мы не имеем права. Пит хочет сближения.
– Я знаю. – Он помолчал несколько секунд, как бы прикидывая в уме, стоит ли разглашать тайну, и, решившись, добавил:
– Володя против этого сближения. И он прав. У Пита слишком далеко идущие планы. Он опасен для нас.
– Как знаете, – вздохнула Светлана Васильевна, – но все идет к новой войне, и вы не можете этого хотеть.
– Почему нет, если война не коснется нас?
– Замечательно! Поздравляю! Вы с Володей поступаете, как настоящие джентльмены!
– Я вижу, ты стала ярой защитницей Криворотого! Набрасываешься, как пантера! Кого защищаешь, Света? Он по пояс в крови!
– А Шалун не по пояс в крови? Однако это вам не мешает целовать его в зад! Как вы только умудряетесь не захлебнуться, джентльмены мелкого пошиба!
Последние слова она произнесла с ненавистью и бросила трубку.
После изнурительных упражнений и холодного душа беляши с чаем были кстати.
– А эти парни так и ходят вокруг твоей машины! – покачала головой Татьяна Витальевна.
– Не обращай внимания, ма. Соблюдаются необходимые формальности. Вот и все.
– Вот и все, – повторила мать, – мое турне подходит к концу. – Она прикрыла ладонью глаза.
– Ну, не надо, мама, еще наплачемся, – предрекла Света.
– Конечно, конечно, это я так.
Она вытерла кухонным полотенцем лицо и пошла укладывать чемодан.
Света, оставшись в одиночестве, закурила. Вот и опять она маму теряет, а ведь никого ближе у нее нет. Почему так происходит? Кому это надо?
– Ты приедешь к нам? – крикнула из комнаты мать, будто подслушав Светины мысли.
– Не знаю. Если будет время, – ответила та.
– Давай зимой. В Чили как раз лето. Мы с Луисом будем ждать.
– Я не обещаю, ма!
Слезы лились сами собой, но голос не дрожал. Хорошо, что мама занята чемоданом!
– Ты будь поосторожней! Хоть у тебя и мирная профессия – директор магазина, но все же. Мало ли что…
– Видишь, какая у меня охрана под окном? Не стоит беспокоиться! Пиши почаще!
Сигарета сама собой упала в пепельницу. Необходимо было пальцами обеих рук сжимать голову и сдерживать дыхание, чтобы не разрыдаться, чтобы избежать истерики в эти последние, святые минуты пребывания вдвоем.
– Не люблю я писем, – призналась Татьяна Витальевна, присев на краешек кресла в гостиной – голова кружилась. – Пишу, как курица лапой. Ни черта не разберешь! Я лучше буду звонить.
– Разоришь Луиса на телефонных разговорах!
– Ничего. Он у меня не скупердяй.
– Ты из Москвы не забудь позвонить – сообщить, как долетела.
– А ты передай привет Геннадию. Может, вместе приедете к нам?
– Вряд ли, ма. Он человек слишком занятой. "Все я вру тебе, мамочка!
Кажется, и с этим кавалером у меня полное фиаско!"
– Ты его не упускай! Он очень хороший! А коли у него с женой дойдет до раздела – ты понимаешь, о чем я говорю? – так ты не упорствуй! Хоть и приемные, а все же внуки, а дети – радость в доме.
– Да-да, разумеется, – согласилась дочь, – но до этого еще далеко.
«Так далеко, что и в подзорную трубу не рассмотреть!»
– И с ребятишками можно к нам! – продолжала мечтать Татьяна Витальевна. – У нас хорошо – солнце, океан, песок…
– Там хорошо, ма, где нас нет! – возразила банальной поговоркой Света.
– Там хорошо, где есть любовь, – перефразировала мать.
Головокружение прошло, она снова взялась за чемодан.
Света окончательно пришла в себя. Метнулась в комнату. Обняла нежно маму и шепнула ей на ухо:
– Хорошо там, где есть ты!..
В аэропорт они прибыли за несколько минут до начала регистрации. Всю дорогу в хвосте ее малолитражки плелся зеленый «мерседес». Мама уже по третьему разу расписывала прелести скучной чилийской жизни. Света старалась не думать о предстоящей встрече с Питом. Его задания она не выполнила. Он может подыскивать себе другого помощника. Гена ни разу не позвонил после того нервозного делового разговора. Видно, поставил крест на ней как на деловом партнере. А как на женщине? Поцелуй в машине во время ливня уплыл в небытие, как пустой коробок спичек по придорожному стоку. Не осталось огня. И разжечь нечем. В новом своем качестве она пугает Балуева. Странно складываются их отношения.
«Пусть все катятся к черту! – воскликнула про себя Светлана Васильевна. – Надоели! Ничего настоящего в них нет! Все поддельное! Плюнуть на все и мотануть в Латинскую Америку!»
– Может, со мной полетишь? – робко предложила мать. Она все-таки умела читать чужие мысли, во всяком случае, мысли дочери.
– А собака? – Света по-детски раскрыла глаза, будто собака была единственной причиной их разлуки.
– Я могу тебя подождать в Москве, – протянула ей соломинку Татьяна Витальевна.
Одновременно объявили о начале регистрации и о том, что произвел посадку самолет из Москвы. Голос дикторши, наполнивший здание аэропорта, заглушил ответ дочери. Они бросились к окошку регистрации, и Татьяна Витальевна не стала переспрашивать. Разве в такой суматохе можно говорить о делах?
Вернулись к машине, чтобы забрать чемодан и сказать последние, самые грустные слова.
- Предыдущая
- 77/103
- Следующая
