Нечаянный обман - Кренц Джейн Энн - Страница 75

• Предыдущая
• 75/79
• Следующая

– Вряд ли вам удастся помешать этому. – Магнус потер подбородок. – Надо признаться, я весьма удивлен, что мой сын оказался столь порывистым. Неужели в нем наконец-то проснулся огонь Флеймкрестов?

– Мальчик делает честь нашей семье, – с теплотой в голосе произнес Тадеуш. – Ты можешь гордиться своим сыном, Магнус. ;

– Хватит с меня вашего бреда! – Олимпия вскочила. – Вы, сэр, никогда не понимали своего сына. – Она повернулась к Тадеушу:

– Вы никогда не знали его. Вы принимали все, что он делал для вас, как должное.

Усы Тадеуша недовольно дрогнули.

– Ну, видите ли, дело в том…

– Я не желаю больше слушать о ваших переживаниях по поводу отсутствия семейного огня в его крови. В нем куда больше огня, чем вы можете себе предположить! Но он его скрывал и всю жизнь держит себя в узде, потому что на нем лежит слишком большая ответственность.

– Что вы такое говорите? – потерял самообладание Магнус.

– Чиллхерст не может дать волю своим страстям и эмоциям, подобно вам, потому что именно на его долю выпала забота обо всех вас. Он вечно вас спасает, вызволяет, вытаскивает из переделок.

– Ну это уж слишком, – недовольно проворчал Магнус.

– Неужели? – Олимпия прищурилась. – Не станете же вы отрицать, милорд, что сами взвалили на него бремя ответственности еще тогда, когда он пребывал в весьма нежном возрасте.

– Ну это как сказать. – Магнус не скрывал своего недовольства. – Всякий раз, когда дело касалось чего-то важного, я был рядом, правда, Тадеуш?

– Разумеется, и ты, да и я тоже. Но мы с тобой, Магнус, не слишком сильны в финансовых вопросах. Этого нельзя не признать. Твой сын – единственный человек в нашей семье, который разбирается в экономике и финансах.

– И вы оба без зазрения совести пользовались его талантами. – Олимпия с вызовом посмотрела на мужчин.

– Ну… – неуверенно начал Магнус.

– Хватит! – Олимпия не дала ему договорить. – Вы и все остальные преспокойненько тратите добытые им деньги, в то же время презирая его за отсутствие темперамента, который, между прочим, уходит на зарабатывание этих денег.

– Это не совсем так. – Магнус заерзал в кресле, ощущая себя неуютно от такой постановки вопроса. – Делать деньги, конечно, хорошо и замечательно, но кровь Флеймкрестов должна течь по жилам раскаленной лавой, а не сочиться замороженной струйкой!

Тадеуш вздохнул:

– Джаред не похож на нас, Олимпия. По крайней мере не был похож до недавнего времени, и меньше всего мы хотим помешать ему именно в тот момент, когда в нем наконец-то взыграл огонь Флеймкрестов.

– Мы не собираемся мешать ему. – Сурово поправила его Олимпия. – Мы хотим спасти его, и вы все должны мне помочь.

– Мы? – Магнус был настроен скептически.

– Тогда вот что я вам скажу. – В голосе Олимпии зазвенели льдинки. – Если вы откажетесь мне помочь, то, клянусь вам, вы никогда не узнаете, где спрятано сокровище Флеймкрестов. Я собственноручно уничтожу дневник Клер Лайтберн вместе со всеми его секретами.

– Mamma mia! – прошептал Тадеуш.

Они с Магнусом в панике переглянулись.

Магнус обворожительно улыбнулся Олимпии:

– Раз дело обстоит таким образом, детка, я думаю, мы сможем быть вам полезными.

– Буду рад внести посильную лепту, – весело проворковал Тадеуш.

Раздался голос Роберта:

– А что надо делать, тетя Олимпия?

Олимпия устало опустилась в кресло и сложила руки на коленях.

– У меня есть план, и, надеюсь, он сработает. Чиллхерст, конечно, будет не в восторге, но я убеждена, что, слегка поостыв, он прислушается к голосу рассудка.

– Несомненно, – грустно подтвердил Магнус. – Мой сын всегда прислушивается к голосу рассудка. Это его главный недостаток.

Джаред поднял свечу повыше и осмотрелся на ступеньках заставленной хламом кладовой.

– Что мне нужно найти здесь, Олимпия?

– Один из портретов. – Поверх домашнего платья на Олимпии был надет передник. Она с трудом пыталась сдвинуть с места громоздкий сундук. – Вон там, прямо за этой картиной.

– А нельзя подождать до завтра? Уже поздно. :

– Мне очень важно увидеть картину, Джаред. – Она безуспешно пыталась сдвинуть сундук за медную ручку. – По-моему, там портрет твоего прадеда.

– Ну хорошо, отойди в сторонку. Я сейчас подвину сундук к тебе, солнышко. – Джаред нежно улыбнулся, глядя на непослушные завитки волос, выбивавшиеся из-под изящного муслинового чепчика. – А с чего ты решила, что там портрет Капитана Джека?

Олимпия выпрямилась, тяжело дыша, и принялась вытирать испачканные руки о передник.

– Дело в том, что я мельком видела его раньше, и мне показалось, будто человек на портрете похож на тебя: повязка на глазу, и вообще.

– Что-то я сомневаюсь. Но буду рад сделать тебе приятное. Подержи свечу.

– Давай ее сюда! – Олимпия взяла из его рук свечу и очаровательно улыбнулась. – Мне так приятно, что ты мне помогаешь. Я очень ценю твою помощь.

Джаред странно посмотрел на нее:

– Что-нибудь не так, Олимпия?

– Нет-нет, что ты. – Свеча слегка задрожала. – Мне нужна картина, ведь если на ней изображен капитан Джек, то, возможно, там есть и какой-нибудь ключ к отгадке.

– Черт! Опять ты о сокровище. – Джаред приблизился к сундуку и с усилием сдвинул его с места. Бледное пламя свечи давало слишком мало света. Джаред почти на ощупь взялся за нечто тяжелое, попавшееся ему под руку, – как оказалось, кресло, обитое толстой муслиновой тканью.

– Олимпия, посвети мне.

– Прости, пожалуйста. – Ее голос прозвучал откуда-то от двери. Он был до странности глухой, почти сдавленный. – Боюсь, я не могу ничего сделать.

Джаред отставил кресло в сторону и успел обернуться как раз в тот момент, когда за Олимпией захлопнулась дверь. От удара комната содрогнулась. Порыв ветра задул свечу, стоящую на полу.

Джаред мгновенно очутился в кромешной тьме. Он услышал, как в замочную скважину вставили тяжелый железный клич и заперли дверь с той стороны.

– Джаред, ты, конечно, рассердишься на меня. – Ее голос был еле слышен из-за толстой двери. – Мне ужасно жаль, но я поступаю так ради твоей же пользы.

Джаред сделал шаг вперед. Носком сапога он ударился о сундук. Чиллхерст поморщился от боли и вытянул перед собой руки.

– Открой дверь, Олимпия!

– Я освобожу тебя завтра утром, честное слово, сэр.

– В котором часу? – поинтересовался Джаред.

– В шесть, может быть, в семь.

– Тысяча чертей! – Похоже, его сообразительная жена собирается стать серьезным препятствием на его пути. – Насколько я понимаю, вы в курсе того, что мне предстоит на рассвете, мадам.

– Да, Джаред, в курсе. – Голос Олимпии приобрел уверенность. – Я знала, что мне не удастся тебя отговорить, поскольку тебя обуревают страсти, и я решилась на такой отчаянный поступок.

– Олимпия, в твоей ловушке нет никакой необходимости, это совершенно бессмысленно.

Джаред шагнул еще и уперся подбородком в спинку кресла, не замеченного им в темноте.

– Черт!

– Ты в порядке, Джаред? – встревожилась Олимпия.

– Здесь темно, хоть глаз выколи.

– Но я же оставила тебе свечу.

– Она погасла, когда ты захлопнула дверь.

Олимпия испуганно ойкнула, ему показалось, что она в нерешительности.

– Джаред, возле двери есть еще свечи и спички, я их положила туда раньше. Зажги одну из них. Потом, я оставила тебе легкий ужин, он на подносе в углу рядом с большой коробкой.

– Спасибо. – Джаред озадаченно потер подбородок.

– Миссис Берд приготовила ягненка и пирог с телятиной. Еще там есть свежеиспеченный хлеб и немного сыра.

– Ты позаботилась обо всем, моя милая. – Джаред начал пробираться к двери.

– Я старалась. А под каким-то стулом стоит ночной горшок. Роберт решил, что он тебе пригодится.

– Сообразительный мальчик. – Джаред нащупал дверь.

Согнувшись, он нашарил рукой свечу.

– Джаред, должна тебе сказать еще одну вещь: я отпустила на ночь прислугу. Никто не появится до рассвета, поэтому бесполезно звать на помощь лакея или горничную.

• Предыдущая
• 75/79
• Следующая