Моя тетушка — ведьма - Джонс Диана Уинн - Страница 33

• Предыдущая
• 33/48
• Следующая

Иными словами, разразилась катастрофа. Я вынуждена дописывать все это на пустых страницах, оставшихся в «Принцессах-двойняшках». Бумага вся в ворсинках и пахнет плесенью, а меня заперли под замок. Зато я сохранила человеческое обличье. И тетушка Мария не знает, что еще произошло, до того как Элейн украла мою автобиографию. Хорошо хоть у меня не было времени это записать.

Ночью после моего визита к Фелпсам я ждала Криса, но он не пришел. Кажется, он вообще исчез. Я ужасно боюсь — вдруг он попал под машину или его застрелили фермеры, которые живут дальше от моря.

Короче говоря, вечером, как только тетушка Мария захрапела, я шепнула маме:

— Мама, ты обещала исполнить мой каприз.

Бедная мама. Она падала с ног от усталости. Сказала, мол, она рассчитывала, что я все забуду, но все равно вылезла из постели, тяжко вздыхая, и спросила, чего я от нее хочу.

— Набрось куртку, спустись и посиди со мной в комнате Криса, — сказала я.

Она была такая сонная, что, кажется, забыла, что Крис, по ее мнению, в Лондоне. И разнервничалась, поскольку Лавиния ни в какую не желала идти с нами. По-моему, это все от того самого воздействия. Лавиния поцарапала нас обеих и забилась под кровать.

— Зайди ей с тыла! — зашипела я на маму.

— Что остыло? — немедленно крикнула тетушка Мария.

— Мидж слегка простыла, тетушка, — крикнула в ответ мама, поспешив мне на выручку. — Мы сейчас пойдем вниз, поищем лекарства. А вы спите, спите!

— Вызовите доктора Бейли! — сонно велела тетушка Мария.

— Утром, — успокаивающим тоном откликнулась мама.

Это помогло. Пока мы спускались в комнату Криса, тетушка Мария снова захрапела. Мама подняла свечку и огляделась с недоуменным видом.

— А где Крис? — спросила она. Я уже начала надеяться на лучшее, но тут она добавила: — А, наверное, внизу, ест наш завтрашний ланч. Только посмотри, в каком виде его постель. Ну, Мидж, что у тебя за каприз?

— Каприз такой: посидим здесь и подождем Криса, — сказала я. — Мне нужно кое-что с вами обсудить.

Мама села на кровать Криса. Она зевнула, потом поежилась.

— А окно обязательно оставлять открытым?

— Да, — отозвалась я. — Это важно.

Я все еще надеялась, что Крис в него запрыгнет. Повезло мне, что мама у нас такая кроткая и покорная. На все согласна. Она накинула нам на плечи одеяло Криса, и мы сидели, прислонясь спинами к стене, смотрели, как трепещет на фитиле свечи маленький заостренный огонек, и, наверно, задремали.

— Чего мы ждем? — спросила мама, вскинувшись.

Времени прошло немало. Это было видно по свече — она уже догорала и с одной стороны от нее натек длинный полупрозрачный водопадик воска.

— Дона Хуана Австрийского, — сказала я. — Надеюсь.

Мама даже хохотнула.

— Я все еще исполняю твой каприз? — уточнила она.

— Да, — ответила я, и мы снова задремали.

Мне опять приснился тот сон. С каждым разом он все страшнее — ведь с самого начала понимаешь, что теперь будет. Годы и годы заточения в земле, бесплодные вспышки отчаянной ярости и лихорадочные попытки выбраться. А еще — полный ужас оттого, что наверху слышны шаги. В конце концов я вырвалась из сна и увидела призрака в странном тусклом свете. Свеча потухла. Призрак поднял одну бровь и выжидательно смотрел на меня.

— Я стараюсь, — сказала я ему. — На этот раз я выяснила… — Тут я оглянулась и обнаружила, что мама спит без задних ног. Такая мирная, очаровательная, свет отблескивает на выпуклом лбу и аккуратном носике, а морщинок совсем не видно.

Я со всей силы пихнула ее локтем, и она вскинулась, схватилась за голову и закричала:

— Ох, ну и кошмар мне приснился, просто жуть!

Тут она увидела призрака, а он увидел ее. Они вытаращились друг на друга в полном изумлении.

— Кто… кто? — пролепетала мама.

— Это призрак, — сказала я. — То есть на самом деле не призрак. Он живой. Это его проекция… э-э… послание оттуда, где он сейчас находится.

Тут призрак поглядел на меня. Лицо его засветилось самой настоящей надеждой.

— Кто это? — проговорила мама.

— Его зовут Энтони Грин, — ответила я.

На это призрак отвесил нам с мамой по короткому поклону. Грива его взметнулась. А потом он выжидательно повернулся ко мне.

— Мистер Фелпс сказал, вы должны заговорить, — сказала я. — Он сможет вас вызволить, если узнает, где вы.

— Да, вы ведь умеете говорить? Или нет? — спросила мама.

Он перевел взгляд с меня на маму и обратно и разулыбался своей длинной-предлинной улыбкой.

— Ой, вот это улыбка! — восхитилась мама.

— Да, только осторожно, — сказала я. — Он обычно улыбается перед уходом. Это такая хитроумно-обманная улыбка, вроде Крисовой.

— Вижу-вижу, — кивнула мама. — Бедняжка, он здесь не весь, правда? Нет, постойте, — добавила она.

Призрак начал таять. Сквозь него было видно книги. Мама соскочила с кровати Криса и бросилась к призраку, спотыкаясь, — она запуталась в одеяле Криса. Призрак попятился — и в результате просочился спиной в стеллаж, прямо в книги.

— Не уходите, — опять попросила мама. — Дайте мне на вас поглядеть. Постойте спокойно… Энтони Грин.

Он застыл на месте, глядя на маму с обиженным и вопросительным выражением на дерганом лице. Непонятное было выражение. Мама стояла, чуть подавшись вперед, и рассматривала его — наполовину увязшего в книжках.

— По-моему, у вас неправильное представление о самом себе. — Вот первое, что сказала мама после долгого молчания. — Такого чудаковатого вида ни у кого не бывает. Просто вы показываете, каким сами себя представляете, правда ведь? Пожалуй, видеть это — своего рода честь. — Она посмотрела на него еще немного и сказала: — А сон тоже наслали вы, правда? Если вы — там, наверное, вам очень худо… Я угадала, да? — Призрак медленно кивнул. — И вы — вы живы? Мидж говорит, вы живы, — сказала мама. Призрак все еще не закончил кивка. Мама сердито обернулась ко мне через плечо. — Мидж, неужели нельзя было сразу все объяснить? Как только вы с ним познакомились! Мы бы вызволили его чуть ли не месяц назад! — Она снова посмотрела на призрака. — Вам надо обязательно сказать мне, где вы, — раздельно произнесла она, — и тогда мы придем и выпустим вас. Прошу вас, объясните, где вы!

Призрак пожал плечами и развел руками. Я решила, это он сообщает, что не может сказать, но мама проговорила:

— Поняла. Как нам это выяснить?

Призрак поднял прозрачную руку и показал — сначала куда-то вдаль, потом более или менее на меня.

— Кажется, да, поняла, — кивнула мама.

Призрак уже давно таял и таял.

Мама сказала:

— Видимо, это все. Теперь можете отдохнуть. Мы придем, как только сможем.

Призрак уже превратился в дымку. Видно было только его острое издерганное лицо.

— Мама! — сказала я. — Попроси его подождать! Но пока я говорила, он уже исчез.

— Мы же не спросили его про Криса! — взвыла я во мгле.

— Мидж, он уже не мог задержаться. Ты же сама видела, — сказала мама. — Ему невероятно трудно даже появляться здесь, а тем более оставаться. — Она споткнулась в темноте. — Где свечка? Почему она погасла?

— Он всегда ее тушит, — ответила я. Нашарила спички и мамину руку и вложила одно в другое. — У меня к нему срочное дело, — сказала я.

— Нет ничего более срочного, чем он сам, — отрезала мама, зажигая свечку. Лоб у нее собрался в сердитые морщинки. — Разве можно найти человека, погребенного заживо, и о чем-то его просить! — воскликнула она. — Ну ты даешь, Мидж! Неужели сама не понимаешь? — Тут она села, закрыв лицо руками. — Дай мне немного подумать. У меня в голове все перемешалось!

Я дала ей подумать. Теперь, когда мама представила все в таком свете, мне стало ужасно стыдно: Энтони Грину гораздо хуже, чем нам, а мне это и в голову не приходило! И я вздохнула. Если его тоже нельзя попросить помочь Крису, значит, нет на свете никакого дона Хуана Австрийского — и что мне теперь делать?..

На сей раз это мама с размаху пихнула меня локтем.

• Предыдущая
• 33/48
• Следующая