Последний орк - Де Мари Сильвана - Страница 114
- Предыдущая
- 114/160
- Следующая
— Вместе с вами? С убийцей Эрброу? — королева и не пыталась скрыть сарказм. Давление клинка почти исчезло.
— Но ведь той ночью, когда умер дракон, мы спасли вас… — смущенно залепетал Лизентрайль, снова пытаясь вступить в разговор.
Королева-ведьма не отличалась кротостью нрава. Она резко отняла меч от горла Ранкстрайла, но лишь для того, чтобы приставить его к горлу капрала. Ранкстрайл облегченно вздохнул: он повернулся к своим воинам и жестом показал, что не нуждается ни в чьей помощи и не желает, чтобы кто-то из них шевелился или даже дышал.
— Когда умер дракон! — гневно повторила королева. — Недурно сказано. Как будто он умер от глистов или, может, от насморка.
— Госпожа, лишь я один отвечаю за действия и слова моих солдат! — вновь обратился к ней капитан. — Если вы хотите моей смерти, то я сдамся вам, но только после того, как в окрестностях Далигара не останется ни одного орка. Но все же, госпожа, — добавил он после недолгой паузы, — мы только что спасли вам жизнь.
— А я этого и не отрицаю, — невозмутимо ответила правительница. — Вы спасли меня от орков, но кто поручится, что вы сделали это не для того, чтобы передать меня через пару дней Судье, слугой которого, простите за выражение, вы являетесь? Кроме того, вас позвала на помощь дочь того самого человека, который приказал повесить моих родителей и убить моего супруга. Уж не говоря о том, что эта девица добралась до вас через земли, переполненные орками, и — надо же, какое везение! — никто не тронул и волоска на ее прекрасной головке! К тому же — вот совпадение! — те же самые орки, по-видимому, совсем недавно получили от кого-то подробный план города, что позволило им поджечь три склада с продовольствием. Скажите мне, капитан, почему я должна доверять вам, и сделайте это побыстрее!
Королева-ведьма стояла неподвижно. Волк, все еще удерживаемый Лизентрайлем, глухо зарычал. Наконец капитану пришла в голову одна мысль.
— Госпожа, у вас — сотня солдат, у меня — пятьдесят, но они на конях и лучше вооружены. Я не буду сражаться против вас, но мои солдаты не потерпят моей казни. Если мы перебьем друг друга здесь и сейчас, то некому будет остановить орков.
— Я предпочла бы знать, на чьей вы стороне, учитывая, что у меня сотня солдат, а у вас всего пятьдесят и что орки стоят у порога.
— Ваш супруг доверял мне. Мы вместе освободили Варил.
Правительница долго раздумывала над его словами, и лишь рычание Волка нарушало тишину. Затем она медленно опустила меч.
— Это правда, — сказала Роби, — теперь я вспомнила — это правда. Он говорил о вас, пытаясь убедить Судью сразиться с орками или по крайней мере не мешать в этом… «Я и ваш ужасный капитан с его ужасной армией» — эти слова он произнес перед тем, как его убили. Это правда. Он вам доверял. Он готов был заключить с вами союз… Вы говорите, подождать, пока кончится осада, и потом выяснять, кто прав, а кто виноват… В этом есть смысл. В любом случае, у меня не так уж и много вариантов. А пока прикажите вашим солдатам держаться от меня подальше и держать рот на замке в моем присутствии. Терпение не входит в ряд моих бесчисленных достоинств.
Королева повернулась и широким шагом пошла прочь. Проходя мимо только что освобожденного худого паренька, она наклонилась к нему и спросила, всё ли в порядке.
— Тебе что-нибудь сделали, Джастрин?
— Нет, ничего, Ро… то есть моя госпожа, — ответил мальчик. — Ты появилась вовремя. Ты вообще молодец.
— Спасибо, — ответила правительница. Даже сейчас она не улыбнулась.
— Эй, Ро… то бишь моя госпожа, знаешь, почему орки разбегались от вас? — с триумфом спросил Джастрин.
— Нет, но я уверена, что ты это знаешь.
Паренек довольно улыбнулся.
— У них, у орков, такие нормы приличия, строгие правила. Женщины для них настолько низкие существа, что на иерархической лестнице их общества они занимают ту же ступень, что и собаки. Бродячие. Не понимаешь? То, что вы были им противны, сыграло в вашу пользу! Если бы какой-нибудь воин попался тебе на пути и ты победила бы его, это не только стоило бы ему жизни, но и покрыло бы позором весь его клан и всех его потомков до скончания веков. Но и в случае победы над вами сам факт, что он сражался с женщиной, навсегда лишил бы его чести, а утрата чести для них, для орков, на самом деле тяжелее и мучительнее смерти.
— Почему же они сражались со мной прошлой ночью?
— Потому что они тебя не узнали. Они не поняли, что ты женщина. Это настолько невероятно, чтобы беременная женщина бросалась в бой, что они, должно быть, приняли тебя за мужчину. Твоя голова обрита, ты скакала галопом, закутанная в плащ, было темно. Если кто-то и понял, что ты женщина и в придачу беременная, что для них еще хуже, то темнота защитила его от остальных орков. Теперь же они тебя разглядели.
— Занятно, — прокомментировала правительница, — действительно занятно. Жаль только, что эти их строгие правила объявляют недостойным сражаться с вооруженной женщиной, но ничего не имеют против стрельбы в нее из лука.
— Ну, знаешь ли, то есть знаете ли, не всё же сразу! — совершенно серьезно произнес Джастрин. — А знаете ли вы, что для орков еще хуже, чем сражаться с женщиной? И даже ужаснее, чем потерпеть от нее поражение? Быть обезглавленным! Пусть даже после смерти. Обезглавливание не дает воину перейти, как положено, в царство мертвых. Поэтому они так любят насаживать на колья головы людей: так они не просто убивают, но и уничтожают их вечные души.
— Ну-ка, ну-ка, повтори, — заинтересовалась Розальба, — то есть даже если орки, перед тем как подохнуть, убивали, увечили людей и сносили им головы, то они все равно имеют полное право оказаться в царстве мертвых — при том лишь условии, что у них самих всё еще держатся на плечах головы?
— Да, именно так.
— И что же, по мнению орков, ждет их в царстве мертвых?
Джастрин неопределенно махнул рукой.
— Почти то же, что нравится оркам при жизни, да еще и в немереном количестве. Но только при условии, что умерший орк всегда храбро сражался на стороне орков и что у него даже после смерти осталась голова на плечах. Любой орк предпочтет сгореть заживо или умереть под пытками, чем в собственной кровати, но зная, что потом ему отрубят голову.
— Правда?
Королева пересекла площадь и подошла к колодцу, возле которого лежали два раненых солдата.
Когда она отошла настолько, что не могла их слышать, Лизентрайль вновь подал голос.
— Она жена Эльфа? — спросил он. — Значит, она ведьма.
Многие из солдат приблизились к ним, пытаясь понять, что происходит.
Ранкстрайл кивнул, и ему опять пришла в голову мысль, что она — прирожденный командир, каких мало.
— Да уж, теперь понятно, почему Эльф ничего не боялся — с такой-то женушкой! Эй, капитан, а Эльфа-то как убили? Небось нелегко им пришлось: он один мог выстоять против целой армии.
— Они взяли в заложники его дочь, совсем еще ребенка. Эльфу пришлось позволить им убить себя, иначе они убили бы девочку, — пояснил капитан.
— Грязное дело. И вправду грязное. Капитан, а ты-то откуда все это знаешь? Тебе дочка Судьи рассказала? А по мне, так он не помер. Небось только притворился.
— Нет, он действительно умер, — ответил капитан. — Его тело сожгли, и потом, там, где пролилась его кровь, выросли ромашки, как было и с драконом. Эльф точно умер. Ей, дочке Судьи, рассказал об этом ее отец.
— Так королева из-за этого такая бешеная? А чего она на нас-то взъелась? Это что, мы, что ли, ее мужа убили? Дракона — да, мы убили, а мужа ее мы и пальцем не тронули.
— Но мы служили этому безумцу и преступнику, — ответил капитан, — и это бесчестие будет преследовать нас всегда. Нас и наших детей. Бесчестие — это замкнутый круг, из которого уже не вырвешься.
— Не говори глупостей, капитан, мы же наемники. Разве нам суждено дожить до рождения наших детей? Не говоря уж о том, что вряд ли найдется женщина, которая на нас вообще захочет посмотреть. Эй, капитан, — внезапно спохватился Лизентрайль, — у тебя есть какая-нибудь идея насчет того, что нам есть и где спать? Ежели мы подохнем, ромашки точно не вырастут и никто даже не заметит этого, так что, может, мы хотя бы поедим перед смертью? Мы как бешеные скакали целый день на пустой желудок, чтобы попасть в город, осажденный орками, где были бы рады от нас избавиться. Если даже орки не сдерут с нас шкуру, то ведьма уж точно вздернет на виселице… Как говорила золовка одной моей кузины, во всем надо видеть что-нибудь хорошее…
- Предыдущая
- 114/160
- Следующая