Первый удар (СИ) - Лисина Александра - Страница 69
- Предыдущая
- 69/73
- Следующая
Тяжко вздохнув и стянув со стоящего неподалеку табурета свою мятую маску, я откинула одеяло, отыскала запасные штаны (какая-то добрая душа уже успела меня бессовестно раздеть, но при этом забыла спрятать походный мешок). Затем набросила последнюю чистую рубашку, которая каким-то чудом завалялась под подушкой. Наплевательски отнесясь к тому, что она страшно мятая, накинула сверху куртку, полагая, что этого хватит, дабы скрыть мои женские округлости. После чего ухватилась за края постели и очень осторожно поднялась.
Минут пять мне потребовалось, чтобы привыкнуть к нахождению в положении стоя. Перед глазами, конечно, все плыло, пол под ногами бессовестно закачался, как палуба тонущего корабля. Слабость была дикая, но сами ноги, как ни странно, держали. И даже не слишком подгибались, когда я, немного освоившись, рискнула выползти наружу.
Беглая разведка путем острожного выглядывая за полог меня весьма порадовала: к счастью, поблизости никого из Фантомов не оказалось. Даже Лин куда-то запропастился, поэтому получать по шее мне было решительно не от кого. Ближайшие к нашему пригорку палатки рейзеров тоже странно пустовали. Никто вокруг них не ошивался. Никто меня не ждал с распростертыми объятиями. Народ был занят каким-то своими делами. А те немногочисленные фигуры, что мелькали вдалеке, помешать мне никак не могли.
Подгоняемая острой нуждой, я воровато огляделась снова и, держась за косяк, медленно выползла на улицу.
Ох, жарко.
И даже слишком жарко.
Закрытая маска неприхотливого черного цвета тут же начала напекать макушку. Теплая куртка мгновенно нагрелась. Мне стало душно. И слегка нехорошо. Но не настолько, чтобы отказаться от идеи добраться до заветной палатки. Тут идти-то всего ничего — каких-то двадцать шагов. Но, мама дорогая, как же долго я их преодолевала! Шатаясь, как завзятая пьяница, опасно раскачиваясь из стороны в сторону, готовая вот-вот шлепнуться или на колени, или на побитую задницу, но упрямая-а-а-а…
Надо сказать, это — одна из моих главных черт: ослиное упрямство, которое папа, как ни пытался, все равно не смог выбить. Хотя, думаю, об этом несложно догадаться уже по тому, какие вещи я творила, уперевшись рогом, словно молодой баран. Но зато когда я устало привалилась плечом к долгожданной «цели», меня взяла такая гордость за свои достижения, что просто трудно описать. Причем, гордилась я собой так долго и так сосредоточенно, что вышла обратно лишь минут через десять. И с высоко поднятой головой. Потому что мой сегодняшний подвиг был, пожалуй, посерьезнее, чем все остальное.
Правда, стоило мне сделать два шага в обратную сторону, как (по закону подлости, конечно) все силы резко закончились. Меня опять повело, в глазах заплясали разноцветные круги, ноги сделались ватными, в ушах отчаянно зазвенело. В результате чего я все-таки решила не рисковать и тяжело опустилась на коленки, уронив голову сверху и всерьез раздумывая: а не пойти ли мне дальше на четвереньках? В конце концов, что зазорного в том, чтобы вернуться домой, как гордая пантера?
Я потрясла головой, пытаясь прояснить путающиеся мысли, и какой-то отдельной частью сознания отметила, что нахожусь (мягко говоря) слегка в неадеквате. С одной стороны — необъяснимая эйфория, как будто меня накануне опоили дорогим коньяком, а с другой — эта дикая слабость. И плывущий перед глазами мир, в котором яркие вспышки снова, как во сне, начали чередоваться с картинками вчерашнего кошмара.
Летящий ворон…
Вспышка.
Мерно колыхающаяся зеленая трава перед носом…
Вспышка.
Истошно орущая харя, пытающаяся дотянуться до меня крепким клювом, а за ней — сотни точно таких же Тварей, считающих меня самой сладкой добычей…
Вспышка.
Бесконечно далекая палатка, до которой я пытаюсь добраться целую вечность…
Вспышка.
Все тот же неподвижный тяжелый взгляд из пустоты, за которым кроется слишком много нечеловеческого знания…
Вспышка.
Ой, блин. Кажется, у меня начались глюки!!
Я потрясла головой, силясь избавиться от наплывающих друг на друга картинок, среди которых было совершенно невозможно отличие настоящее от действительно бредового. Крепко зажмурилась. Сжала пальцами разболевшиеся виски. Попыталась открыть глаза снова. Но вместо палатки, которая совершенно точно должна была маячить в десяти шагах напротив, вдруг уткнулась взглядом в непроницаемую черную маску, под которой недобро горели чьи-то красные глаза.
— Ох, мама…
— Ты что тут делаешь? — сурово спросили меня, одновременно придержав за плечи.
Целую секунду я старательно думала и пыталась понять, где правда, а где опять глюк, но потом ощутила идущее от чужой руки тепло и облегченно выдохнула:
— Ас?
— Да, — недовольно отозвался брат, присев рядом на корточки. — Какого Айда тебя сюда понесло? В таком виде? Тебе еще сутки отлеживаться!
— М-не надо б-было, — заплетающимся языком ответила я, снова начиная бессовестно плыть. — Е-мое… братан… чем вы меня напоили, что теперь так хреново?!
— «Синькой».
— З-зачем?! Я в ней и так… ик… искупался почти целиком!
Меня развозило буквально на глазах. Но при этом какая-то крохотная, упрямая, напрочь отказывающаяся пьянеть часть сознания по-прежнему оставалась трезвой и холодно фиксировала все происходящие события. К примеру, то, как Ас, тяжело вздохнув, подхватил меня под локти и попытался поставить. Но не преуспел и был вынужден перехватить за талию, потому что ноги меня не держали совершенно. Потом меня встряхнули, слегка разогнав сгущающиеся над моим обалдевшим разумом свинцовые тучи. Попытались повести к палатке, как раненого бойца — перекинув одну руку через собственную шею и крепко держа на ремень. Но и этого ему не удалось — меня буквально подкашивало, я все время норовила свалиться вперед. Меня даже слегка замутило. И при этом глаза постоянно видели какую-то дурь, от пылающих на закате незнакомых гор (какой, на фиг, закат, когда еще даже вечер не наступил?) до бесконечно меняющейся череды лиц, среди которых почти не было знакомых.
— Ас, у меня глюки, — пожаловалась я, когда он все-таки не выдержал и, бесцеремонно подхватив меня на руки, закинул на плечо, как мешок с картошкой. — Совсем дурацкие и неправильные!
— Да?
— Да. Из-за вашей поганой «синьки» я теперь вижу то, чего нет! О боже! Неужели Родану было так же хреново?!
— А тебе разве плохо? — спросил снизу брат, уверенно направляясь в сторону моей палатки.
Я немного подумала и вынужденно признала:
— Нет. Даже ноги не болят. И ран почти не осталось.
— Так в чем мы были неправы, когда давали тебе кровь эара?
— Но ведь глюки же…
Ас вздохнул, донес до нужного места и, покосившись по сторонам, осторожно поставил меня на ноги. Как раз возле входа в палатку. Аккуратно придержал, когда я снова пошатнулась, как-то по-отечески погладил по голове и очень ласково, как у больного ребенка, спросил:
— Ну, и что ты сейчас видишь?
— Короля! — радостно брякнула я, уставившись ему за спину, где замутненное сознание моментально нарисовало подтянутую фигуру Его Величества, облаченную в роскошный бело-золотой камзол. Э-э-х, какой типаж! Блин! Да почти как в сказке! Безоружный, но почему-то с какой-то цветущей зеленью в правой руке. Красивый. Представительный. И почти что величественный. Поднапрягшись, я даже увидела его суровое лицо, обвеваемое легким ветерком. Небрежно откинутые назад волосы, снисходительную улыбку и запоминающийся, насмешливый взгляд, который проникал, казалось, даже под маску и словно бы видел то, чего я бы никогда ему не открыла. — А еще вижу Фаэса…
Рядом с Его Величеством, как по заказу, материализовалась знакомая фигура седого эрдала. В привычной броне. С растерянной физиономией, но с совершенно дикими глазами, в которых вдруг метнулась откровенная неуверенность.
— И Родана… ой, что у него с лицом?
Призрачный Хас вздрогнул, как будто ему сказали, что ширинка расстегнута, и поспешно провел рукой по щеке, с которой куда-то исчез его привычный шрам.
- Предыдущая
- 69/73
- Следующая
