Secretum - Мональди Рита - Страница 102

• Предыдущая
• 102/202
• Следующая

– Вот и прекрасно, твои надежды оправдались – ответил садовник, довольный, подхватил деревянный ящик с инструментами, похожий на мой, и сделал знак следовать за ним.

Мы направились к грядкам возле часовни. Был чудесный день: свежий ветерок раннего утра, щебетание птиц и дорожки облачков самых разных форм, мирно взирающих с высоты на вечную земную суету. Наши шаги отдавались приглушенным эхом на мелком щебне садовых дорожек, аеще невысоко поднявшееся над горизонтом солнце лило на нас свой первый мягкий свет.

Вероятно, очарование природы совершенно не тронуло Транквилло – как всегда, садовника волновало лишь его искусство и он начал отдавать мне распоряжения.

– Дон Паскатио опять приказал мне посадить жасмин, – пожаловался он, – хотя я ему вполне понятно объяснил, что в благородном саду жасмина быть не может. Разумеется, как и местных желтых и белых обычных лилий. И даже если возникла бы необходимость высаживать их, то только после кустовых турецких лилий цвета красной киновари или оранжевых. В наше время уже никто не знает, что следует сажать в приличном саду. Просто настоящий скандал.

– Да, вы правы, это очень серьезный вопрос. Значит, вы говорите, что жасмин недостаточно благороден для хорошего сада? – спросил я, притворяясь крайне заинтересованным.

– Скажем так, предпочтительнее серебристые тацетты, белые нарциссы, как их называют в народе, – вновь начал он, повышая голос еще на одну октаву, – или дикие нарциссы из Константинополя, у которых может распуститься от десяти до двенадцати цветков на кусте, нарциссы «ангельские слезы», поэтические нарциссы, нарциссы узколистные или махровые нарциссы бульбокодиум, похожие на розу или на капусту, жонкили, с их пьянящим сладким ароматом, который похож на аромат жасмина, но, смешанный с запахом померанца, он становится более спокойным.

– Понимаю, – сказал я, с трудом подавив зевок. Я попытался придумать, как спросить о тетракионе, не вызвав подозрений.

Тем временем Касино осталось позади и мы почти дошли до грядок у капеллы. Ящик с инструментами был очень тяжелый и я уже покачивался от усталости, втайне проклиная Атто, нагрузившего меня.

– Я знаю, все, что я тебе сейчас говорю, может показаться банальным и само собой разумеющимся, – продолжил садовник входя в раж, – но я никогда не устану повторять, что это большая ошибка – отказываться от выращивания нарциссов ложных, которые из-за их формы в виде высокой узкой чашки называют также трубчатыми. Точно так же стоит обратить больше внимания и на индийские нарциссы, особенно на сорт тюльпанов «донна белла», который впервые в Италии был высажен в саду князя Казерта. Не стоит забывать и о круглых, похожих на лилии, нарциссах, которые не хотят цвести во Франции, но благодаря своей неприхотливости очень хорошо прижились в Риме, и здесь, в саду моего дедушки, эти благородные цветы дарят нам свою сладостную улыбку. Затем следует выбирать шафран, безвременник осенний, рябчик царский, ирис, цикламены, анемоны, лютики, асфодели, пионы, рябчик шахматный из лилейных, ландыши майские, гвоздики и тюльпаны.

– Тюльпаны из Голландии? – спросил я, только чтобы как-то перевести монолог в диалог.

– Ну конечно! Вряд ли можно встретить в природе еще одно растение с таким огромным разнообразием цветовых оттенков, как голландские тюльпаны. Несколько лет назад один человек подсчитал, что у этого красивого цветка есть двести различных оттенков. Но будь внимателен, – предостерег он, остановившись и заглянув мне прямо в глаза.

– Что? – переспросил я и тоже резко остановился, отчего у меня зазвенели все инструменты. Я испугался, не сказал ли я или не сделал ли что-нибудь некстати.

– Мальчик мой, – проговорил Транквилло, совсем уже не обращая на меня внимания и снова увлекаясь своей речью, – будь внимателен и, помня о тех растениях, которые я тебе уже назвал, не забудь о пассифлоре, которая была завезена на наш материк из Перу и выращивается в корзинах. Кроме того, заслуживают внимания индийская юкка, жасмин из Каталонии и Аравии и, наконец, американский звездчатый вьюнок, который некоторые называют квамоклитом лопастым.

– Квамоклит, да, я помню, – соврал я, облегченно вздохнув после ложной тревоги, а садовник, который поднял голос еще на одну ступень и поэтому вообще не услышал моих слов, спокойно продолжил:

– Из роз следует брать только белые, собачьи розы, дамасские розы, старинные розы сорта «розовая Агата», пестрые розы(заметь, они все без исключения являются махровыми), нежно-красные итальянские розы, которые чаще цветут и поэтому называются розами для каждого месяца, а также голландские столепестковые розы (к сожалению, они не пахнут), бархатистые розы цвета корицы и темно-красные.

Пока Транквилло говорил, мы дошли до места назначения и положили инструменты на землю – мой невероятно тяжелый ящик и его, совсем легкий.

– Выбирая кусты и деревья, следует отдать предпочтение персикам и вишням с махровыми цветами, – произнес он громким голосом, каким обычно декламируют героические баллады, – дроку с белыми цветами, мирту с махровыми цветами, гранату, розовой бузине, а также индийскому лавровому листу, который впервые поязился в саду Фарнезе, чужеземной джиде, или дикой маслине – из-за нежного аромата ее иногда называют также райским деревом, – экзотическому сумаху уксусному с амарантовыми колосьями (в Риме он расцвел первый раз около шестидесяти лет назад), индийской акации, а также растению под названием «мягкое дерево», завезенному в наши края из Перу. Из экзотических диковинных растений, которые очень ценятся, не стоит также забывать о тамаринде, индийской мальве и Arbuscula coralll.

Он замолчал и посмотрел мне прямо в глаза, словно ожидал ответа.

О да, точно… – кивнул я устало.

И в завершение скажу, что в фонтанах и бассейнах с рыбками что, правда, и так ясно, высаживают белые и желтые кувшинки болотные калужницы с желтыми махровыми цветками, а также клевер с белыми цветками.

Выслушав это последнее замечание, я наконец понял, что Транквилло Ромаули, даже когда непосредственно смотрит на собеседника, внутренне сконцентрирован только на той единственной теме, которая вообще интересует его в этой жизни, – на любовном уходе за цветами и растениями.

– А теперь за работу, – сказал он, пододвинул мне свой ящик и стал разминать руками комья земли на грядке. – Подавай мне те инструменты, которые я попрошу. Вначале мерную палочку.

Я порылся в ящике и быстро нашел длинную палку, которая служила для выравнивания сторон больших и маленьких садовых грядок, чтобы они шли параллельно, и передал ее Транквилло.

– А теперь подай мне горшочек с семенами.

– Пожалуйста.

– Лейку.

– Вот.

– Серпик.

– Пожалуйста.

– Культиватор.

– Здесь.

– Гребок.

– Вот.

– Ямкокопатель.

– Вот, возьмите.

Он повертел инструмент в руках и вдруг резко подскочил.

– Я не могу поверить в это! Это просто невозможно, – сказал он сам себе и укусил себя за палец правой руки.

– Я ошибся.

– Господи, как же так?

Он развел руками и елейным тоном священника, порицающего грешника, произнес:

– Сколько раз мне объяснять тебе, что это совок для пересадки растений, а не ямкокопатель, который почти в четыре раза больше!

Я не осмелился что-либо возразить, потому что вполне осознавал вето серьезность своей ошибки. У ямкокопателя (я постоянно путал его с другими инструментами) не было маленькой лопатки U-образной формы, предназначенной для выкапывания и пересадки растений. Лопатку-то я и подал садовнику. Но это был гораздо больший по размеру инструмент, в принципе, он служил для тех же целей, но делали его путем сворачивания в трубу большого гибкого листа металла с запорными застежками. Транквилло Ромаули всегда клал его на дно ящика с инструментами.

– Пожалуйста, простите меня, я подумал… – попытался я оправдаться перед ним, быстро вытащил металлическую пластинку из ящика и свернул ее в трубу, защелкнув застежки, чтобы пластинка не могла больше развернуться.

• Предыдущая
• 102/202
• Следующая