После похорон - Кристи Агата - Страница 35
- Предыдущая
- 35/37
- Следующая
Для начала я решил исходить из того, что память не подвела шофера. Следовательно, необходимо внимательнее присмотреться ко всем членам нашей маленькой группы подозреваемых. Мисс Джилкрист ничего не выиграла от смерти Ричарда Эбернети и получила лишь крайне незначительную выгоду от кончины миссис Ланскене, убийство которой, с другой стороны, заметно затруднило ей подыскание нового места. Кроме того, мисс Джилкрист была сама доставлена в больницу с несомненными признаками отравления мышьяком.
Сьюзен Бэнкс получила крупную выгоду от кончины своего дяди и, — правда, в гораздо меньшей степени — от смерти Коры Ланскене, хотя в этом последнем случае ее побудительным мотивом почти наверняка было бы желание обезопасить себя. У нее были веские основания предполагать, что мисс Джилкрист подслушала беседу миссис Ланскене с братом, в которой упоминалось ее имя, и она вполне могла счесть необходимым убрать опасного свидетеля. Напомню, что сама она не пожелала откушать свадебного пирога, а когда мисс Джилкрист ночью стало плохо, предлагала повременить до утра с вызовом врача.
Мистер Энтуисл теоретически ничего не выигрывал от этих смертей, но он в значительной мере распоряжался делами мистера Эбернети, ему были доверены крупные суммы, и — как знать! — быть может, у него были свои причины не позволять мистеру Эбернети слишком заживаться на этом свете. Вы спросите: но если виновный — мистер Энтуисл, то почему он обратился ко мне?
На это я отвечу: это был бы не первый случай, когда убийцу губит излишняя самоуверенность.
Остаются двое: мистер Гатри и монахини. Если первый из них действительно мистер Гатри, критик и искусствовед, это снимает с него всякие подозрения. То же относится к монахине, если она на самом деле монахиня. Вопрос, значит, в том, действительно ли эти лица те, за кого они себя выдают?
И тут вырисовывается своеобразный лейтмотив. Я бы назвал его монашеским. Монахиня подходит к дому мистера Тимоти Эбернети, и мисс Джилкрист кажется, что это та же самая, которую она видела в Литчетт Сент-Мэри. Монахиня или монахини заглядывали и сюда накануне смерти мистера Эбернети…
Следовательно, налицо отдельные фрагменты картины: смерть мистера Эбернети, убийство Коры Ланскене, отравленный свадебный пирог, лейтмотив в виде монахини.
Добавлю к этому еще несколько моментов, привлекших мое внимание: визит художественного критика, запах масляной краски, почтовая открытка с изображением гавани в Польфлексане и, наконец, букет восковых цветов на вон том малахитовом столике, где сейчас стоит китайская ваза.
Размышляя над этими вещами, я постепенно добрался до истины и сейчас расскажу вам, что же произошло на самом деле.
Кое о чем я уже говорил вам сегодня утром. Ричард
Эбернети умер внезапно — но не было бы ровно никаких причин заподозрить, что дело нечисто, если бы не слова, сказанные его сестрой Корой на похоронах. Все дело об убийстве Ричарда Эбернети держится на этих словах. Из-за них все вы поверили в убийство, и не потому, что они были так уж убедительны, а потому, что их произнесла именно Кора Ланскене, знаменитая своей способностью говорить правду в самые неподходящие моменты. Итак, в основе дела об убийстве Ричарда не только сказанное Корой, но и сама Кора.
Дойдя в своих рассуждениях до этого места, я внезапно спросил себя: насколько хорошо все вы знали Кору Ланскене? И сам себе ответил: вы знали ее очень и очень мало. Молодое поколение если и видело ее, то только в своем детстве Фактически из всех присутствовавших в тот день Кору знали лишь трое. Дворецкий Лэнскомб, старый и полуслепой; миссис Тимоти Эбернети, видевшая ее на своей собственной свадьбе и несколько раз потом; и миссис Лео Эбернети, знакомая с Корой довольно хорошо, но не видевшая ее более двадцати лет.
Тогда я сказал себе: допустим, на похороны в тот день приезжала вовсе не Кора Ланскене?
— Вы хотите сказать, что тетя Кора — это не тетя Кора? — В голосе Сьюзен звучало откровенное недоверие. — Вы имеете в виду, что убили не тетю, а кого-то другого?
— Нет, нет, убили-то Кору Ланскене. Но не Кора Ланскене приехала в Эндерби накануне похорон ее брата. Женщина, явившаяся сюда под ее именем, сделала это с единственной целью — обыграть, если можно так выразиться, факт внезапной кончины Ричарда Эбернети и заставить родственников поверить, что его убили. Надо сказать, ей это вполне удалось!
— Чепуха! Зачем? С какой целью?! — грубовато сыпала вопросами Мод Эбернети.
— С какой целью? С целью отвлечь внимание от другого убийства, а именно от убийства самой Коры Ланскене. Ведь если Кора говорит, будто Ричарда убили, а на следующий день сама погибает насильственной смертью, то есть все основания рассчитывать, что эти две кончины будут восприняты как причина и следствие. Но если Кору найдут убитой, а версия насчет грабежа со взломом не покажется полиции достаточно убедительной, то где она начнет искать убийцу? Разумеется, поближе к дому — и подозрения неизбежно падут на женщину, делившую кров с покойной.
Мисс Джилкрист запротестовала почти беспечным тоном:
— О, мсье Понталье… не думаете же вы на самом деле, что я убила человека из-за аметистовой брошки и нескольких эскизов, которые ломаного гроша не стоят?
— Нет, я думаю, вас привлекла добыча покрупнее. Один из этих эскизов, мисс Джилкрист, изображает гавань в Польфлексане, и, как правильно догадалась миссис Бэнкс, набросок сделан с почтовой открытки, на которой еще красуется старый причал. Но миссис Ланскене всегда рисовала с натуры. Я вспомнил, что мистер Энтуисл упомянул о запахе масляной краски, который он почувствовал, впервые войдя в коттедж. Вы ведь умеете рисовать, не правда ли, мисс Джилкрист? Ваш отец был художником, и вы разбираетесь в картинах. Допустим, что одна из картин, купленных Корой по дешевке на распродаже, это действительно ценное полотно. Допустим, сама она этого не поняла, но зато поняли вы. Вам было известно, что в скором времени она ожидает визита старого друга, известного искусствоведа. Потом вдруг внезапно умирает ее брат — и в вашем мозгу стремительно складывается некий план. В чай, поданный вами рано утром миссис Ланскене, подмешана лошадиная доза снотворного, и на протяжении всего дня похорон, пока она в бессознательном состоянии лежит в запертом коттедже, вы играете ее роль в Эндерби, о котором вы все знаете со слов Коры. Как это нередко бывает со стареющими людьми, она много и часто рассказывала о своем детстве. Вам было легче легкого начать с адресованных старику Лэнскомбу слов о пирожных и шалашах, они сразу бы рассеяли подозрения, если бы старик вдруг насторожился. Вы прекрасно использовали в тот день свои сведения об Эндерби, узнавая старые вещи, припоминая тот или другой эпизод из прошлого. Никому из присутствующих и в голову не пришло, что вы вовсе не Кора. На «ас было ее платье, под которое вы еще что-то надели, чтобы казаться пополнее, а поскольку миссис Ланскене пользовалась накладкой, то и прическа не представляла для вас никаких трудностей: вы просто-напросто взяли ее же запасную накладку. Никто не видел Кору двадцать лет, а за такой срок люди так меняются, что нередко слышишь что-нибудь вроде: „Я и не узнал бы ее, так она переменилась“. Но привычки, манера себя вести запоминаются, а у Коры были свойственные только ей манеры и ужимки, которые вы тщательно отрепетировали перед зеркалом.
И вот тут-то, как ни странно, вы допустили вашу первую ошибку. Вы забыли, мисс Джилкрист, что в зеркале все отражается наоборот. Оттачивая перед зеркалом движение, которым Кора склоняла голову к плечу, вы упустили из виду, что перед вами зеркальное отражение. Кора наклоняла голову вправо, но вам, чтобы получить в зеркале тот же эффект, приходилось склонять ее влево, что вы и делали.
Вот что озадачило и смутно встревожило Элен Эбернети в момент, когда вы произнесли свою знаменитую фразу. Ей показалось что-то неладное. Вчера вечером, когда Розамунд Шейн тоже сделала одно крайне неожиданное для всех замечание, я собственными глазами убедился, что происходит в подобных случаях: все присутствующие обязательно смотрят на говорящего. Это неизбежная психологическая реакция. Следовательно, когда миссис Лео почувствовала «что-то неладное», это имело отношение к Коре Ланскене. Я думаю, после вчерашних разговоров о «зеркальном отражении» и «взгляде на себя со стороны» миссис Лео, сидя перед зеркалом, задумалась о Коре, вспомнила, как у той была привычка склонять голову к правому плечу, машинально повторила это движение — и, разумеется, отражение в зеркале показалось ей каким-то странным. Вот тут-то она и поняла, что именно озадачило ее в день похорон. Миссис Лео попыталась найти объяснение. Одно из двух: либо Кора, что крайне маловероятно, со временем приобрела привычку наклонять голову к другому плечу, либо Кора не была Корой. И то и другое представлялось ей одинаково абсурдным, но тем не менее она решила сразу же сообщить о своем открытии мистеру Энтуислу. Кто-то, привыкший вставать рано, был уже на ногах, последовал за ней, услышал начало разговора и, опасаясь возможного разоблачения, ударил ее по голове тяжелым мраморным стопором для двери.
- Предыдущая
- 35/37
- Следующая
