Врата судьбы - Кристи Агата - Страница 33

• Предыдущая
• 33/48
• Следующая

— А-а. Знал он много. Его семья давно живет и работает здесь, и они знали все, что здесь происходило, за много лет. Не всегда сами, конечно, просто слышали, что происходит. Ну, ладно, мадам, не буду вас задерживать. Я только зашла сказать, как я вам благодарна.

— Как мило с вашей стороны, — сказала Таппенс. — Большое вам спасибо.

— Вам, верно, понадобится кто-нибудь для работы в саду.

— Пожалуй, — согласилась Таппенс. — Сами мы не разбираемся в садоводстве. Вы — возможно, вы… — она заколебалась, сомневаясь, время ли сейчас для подобных просьб, — возможна вы знаете кого-то, кто согласился бы поработать для нас.

— Ну, с ходу не могу сказать, но подумаю. Может, кого и вспомню. Я пошлю Хенри — это мой второй сын, — я пошлю его, если узнаю о ком-нибудь. Ну, до свидания.

— Как была фамилия Айзека? Никак не вспомню, — сказал Томми, проходя в дом.

— О, Айзек Бодликотт, кажется.

— Тогда это, получается, миссис Бодликотт?

— Да. Кажется, у нее несколько сыновей и девочка, и они все живут вместе. Знаешь, в том коттедже, что посреди Марштон Роуд. Думаешь, она знает, кто убил его? — спросила Таппенс.

— Вряд ли, — ответил Томми. — По ней непохоже.

— Откуда такая уверенность? — возразила Таппенс. — Внешность обманчива.

— По-моему, она просто пришла поблагодарить тебя за цветы. Она не показалась мне — ну — мстительной. Думаю, она бы высказала это.

— Может, да, а, может, нет, — заметила Таппенс. Она вошла в дом с задумчивым выражением на лице.

На следующее утро, когда Таппенс указывала электрику на неудовлетворительно выполненную работу, ее прервали.

— Пришел какой-то мальчик, — объявил Элберт. — Хочет поговорить с вами, мадам.

— О. Кто он?

— Я не спрашивал. Он ждет на пороге.

Таппенс подхватила садовую шляпку, нахлобучила ее на голову и спустилась по лестнице.

У дверей стоял мальчик лет 12—13, взволнованно переминаясь с ноги на ногу.

— Ничего, что я пришел? — спросил он.

— Ну-ка погоди, — сказала Таппенс. — Ты — Хенри Бодликотт, да?

— Верно. Это был мой — ну, можно сказать, дядя, — про кого вчера было дознание. Я раньше никогда не бывал на дознании.

Таппенс чуть было не спросила: «Ну и как, понравилось?», но вовремя остановилась. У Хенри был такой вид, словно он собирался описать приятное событие.

— Настоящая трагедия, верно? — сказала Таппенс. — Как печально.

— Ну, он был уже старый, — сказал Хенри. — Не думаю, чтобы он долго протянул. Осенью кашлял, аж выворачивало. Мы спать не могли. Я только пришел спросить, не надо ли что помочь. Я слышал — вообще-то ма мне сказала — что у вас надо проредить салат, так, если хотите, я могу это сделать. Я знаю, где он растет — иногда я приходил и разговаривал со старым Айзом, когда он работал. Я могу это сделать, если хотите.

— Буду благодарна, — сказала Таппенс. — Идем, покажешь мне.

Они вместе прошли в сад и подошли к означенному месту.

— Вот видите. Он посажен слишком часто: его надо немного разредить и сложить сюда, видите, когда будут нормальные промежутки.

— Я, в общем-то, ничего не знаю о салате, — призналась Таппенс. — Я немного знаю о цветах, но что касается горошка, брюссельской капусты и других овощей, от меня толку мало. Ты, наверное, не захочешь работать в саду?

— О, нет, я еще хожу в школу. Летом я разношу газеты и немного собираю фрукты.

— Ясно, — сказала Таппенс. — Ну что ж, если ты узнаешь о ком-нибудь и скажешь мне, я буду тебе благодарна.

— Обязательно. Ну пока, мэм.

— Покажи мне, что ты делаешь с салатом, чтобы я знала.

Она постояла, следя за манипуляциями Хенри Бодликотта.

— Теперь порядок. Хороший салат, верно? «Уэббов Чудесный», верно? Долго будет свежим.

— Мы закончили с «Томом-пальцем», — сказала Таппенс.

— Точно. Это маленький и ранний, верно? Сочный, хороший.

— Ну, спасибо тебе, — сказала Таппенс.

Она повернулась и пошла к дому, но, заметив, что потеряла шарф; вернулась. Хенри Бодликотт, собравшийся уходить домой, остановился и подошел к ней.

— Шарф, — пояснила Таппенс. — Он — а, вон он, на кусте.

Он подал ей шарф и продолжал стоять, переминаясь с ноги на ногу и глядя на нее. Он выглядел столь смущенным и озабоченным, что Таппенс удивилась.

— Ты что-то хочешь? — спросила она.

Хенри шаркнул ногами, взглянул на нее, снова шаркнул ногами, поковырялся в носу, потер левое ухо и потом подвигал ногами, словно отбивая чечетку.

— Просто я — я подумал, что вы — я имею в виду — если можно — я хотел бы спросить…

— Ну? — Таппенс остановилась и бросила на него вопросительный взгляд.

Хенри густо покраснел, не переставая переминаться и шаркать ногами.

— Ну, я не — мне неловко спрашивать, но я подумал — я имею в виду, люди говорили, что — я сам слышал, как…

— Да? — снова спросила Таппенс, гадая, что могло расстроить Хенри, что он мог услышать относительно жизни мистера и миссис Бересфорд, новых обитателей «Лавров». — Что же ты слышал?

— О, просто — вы, мол, та леди, которая вроде, как ловила шпионов в войну. И джентльмен тоже. Вы нашли немецкого шпиона, который прикидывался кем-то другим. Но вы разоблачили его, и была уйма приключений, но все кончилось хорошо. Я имею в виду, вы — не знаю, как это называется — наверное, были в секретной службе, и вы это сделали, и все сказали, что у вас здорово получилось. Конечно, давно это было, но вы были замешаны в чем-то — ну, про детские стишки.

— Верно, — ответила Таппенс. — А именно, «гуси-гуси, га-га-га».

— «Гуси-гуси, га-га-га!» Помню. Надо же, как давно. «Вы откуда и куда?»

— Верно. «Вверх и вниз, туда — сюда». Там они нашли старика, который не хотел читать перед сном молитву, взяли его за левую ногу и сбросили с лестницы. Если не ошибаюсь, именно такой там дальше сюжет.

— Ну и ну, — произнес Хенри. — Просто замечательно, что вы живете здесь, как все люди, правда? А при чем были детские стишки?

— О, они служили чем-то вроде шифра, — пояснила Таппенс.

— Вы имеете в виду, чтобы читать? — спросил Хенри.

— Примерно так, — сказала Таппенс. — В конце концов, все выяснилось.

— Потрясно, — произнес Хенри. — А можно, я расскажу моему другу? Моего дружка зовут Клэренс. Глупое имя, ясное дело. Мы его дразним. Но он — хороший парень и удивится, когда узнает, что вы живете среди нас.

Он взглянул на Таппенс с восхищением дружелюбного спаниеля.

— Потрясно! — добавил он.

— О, это было давно, — сказала Таппенс. — В сороковых годах.

— Вам было страшно или интересно?

— И страшно, и интересно — но чаще страшно.

— Я думаю! Надо ж, как странно, что вы приехали сюда и попали в такую же историю. Про флотского джентльмена, верно? Называл себя англичанином и командором, а на самом деле был немцем. Так говорил Клэренс.

— Примерно так, — сказала Таппенс.

— Вот почему, верно, вы приехали сюда. Знаете, у нас тоже было такое — очень, очень давно, но такая же история. Он был офицером на субмарине и продал ее чертежи. Учтите, это только то, что я слышал от других.

— Ясно, — сказала Таппенс. — Да. Но мы не за этим приехали сюда. Мы приехали потому, что нашли здесь хороший дом. Я слышала подобные рассказы, но не знаю, что точно случилось.

— Как-нибудь я вам расскажу. Конечно, не знаю, что правда, а что нет, толком и не узнаешь.

— А откуда об этом узнал твой друг Клэренс?

— Ну, знаете, он слышал от Мика. Он сперва жил там, где раньше была кухня. Он давно помер, но много слышал от разных людей. И наш дядя, старый Айзек, тоже много знал. Иногда он рассказывал нам всякие истории.

— Значит, он много об этом знал? — спросила Таппенс.

— Ну да. Поэтому, когда его стукнули по голове, я и подумал: не потому ли. Он мог слишком много знать — и рассказать вам. Вот они его и убили. Так они сейчас и делают. Знаете, убивают людей, если те знают слишком много, так что на них может выйти полиция.

• Предыдущая
• 33/48
• Следующая