Любовь в тени платанов - Фенн Хелена - Страница 17

Энни с трудом вздохнула.

— Конечно, я не забыла! — прошептала она. — Хотя наш… наш брак развалился, но это вовсе не означает, что у меня отшибло память!

— Понимаю. — Голос у него был ровный, лишенный выражения. — Плавание в одиночку… о чем только не вспомнишь!

— Да, конечно…

— А как было в Африке? — Теперь в его голосе слышалась ирония. Энни наблюдала, как он подбрасывает дрова в костер.

— Нормально, — довольно сухо ответила она.

— Энни, а ведь наш брак был не так уж плох, не правда ли?

Она внезапно смутилась. Его тон был по-прежнему бесстрастным. Глаза — непроницаемыми. Энни медленно покачала головой.

— Да… первые несколько недель были… были так хороши!

И хотя в словах прозвучала некая нарочитость, она сказала правду. Энни с болью вспоминала, что первые месяцы их совместной жизни были действительно чудесными. Она наивно полагала, что обрела наконец настоящего друга. И все поначалу казалось таким волнующим, а Гейл представлялся необыкновенно добрым, внимательным, любящим…

В свой медовый месяц они уехали на Гебридские острова, где открыли для себя прелесть прогулок по продуваемым ветром холмам, а потом дома согревались у камина. Но немного позднее Гейл неожиданно увез Энни на Мальдивские острова, там они наслаждались дивной красотой окружающей природы и чудесной погодой, много плавали, загорали, но больше всего занимались любовью в роскошном номере местного отеля.

Она взволнованно посмотрела на него.

— Я вообще помню много хорошего… Мы бывали на праздниках, в театрах, в кино…

— В опере! — подхватил он, усмехнувшись. — Помнишь «Любовный напиток» Доницетти? Я заснул…

Энни удивленно обнаружила, что весело смеется.

— Гейл, ты не только заснул, ты свалился со стула! Разве такое забудешь?

— Я был под мухой.

— Ты всегда был под мухой.

Последовала короткая пауза. Смех умолк.

— Знаешь, у меня возникло странное ощущение, — тихо продолжала Энни, — будто сейчас мы, сидящие у этого маленького костра, — единственные люди, оставшиеся в этом мире.

— Боже, как красиво сказано! — ответил Гейл.

Энни в его голосе почувствовала горечь.

— Скажи, ты бы вышла снова за меня, Энни, если бы я остался единственным мужчиной на земле?

Она притихла. Ее сердце сильно забилось.

— А ты как думаешь? — выдавила она наконец из себя.

— Думаю, что ты могла бы кое-что понять своей красивой маленькой головкой.

Гейл внезапно встал, выпрямился и зашагал к морю.

Она, грустная и притихшая, наблюдала за ним. Смешанные чувства гордости, сомнения и страха переполнили ее душу. Их разговор стал принимать какое-то опасное направление. Энни испугалась за себя, испугалась, что ее нервы могут не выдержать, и она, в конце концов, наговорит ему такое, о чем потом будет сожалеть.

Энни машинально поднялась и последовала за мужем. Вскоре костер остался позади. Волны с шумом бились о берег и смело набегали на темный песок.

— Гейл… что ты имел в виду?

— Только то, что не собирался ни на ком жениться, когда мы с тобой встретились.

— Но ты же женился на мне! — Усилием воли Энни сохранила самообладание. И зачем она впуталась в эту эмоциональную неразбериху? Перегрелась на солнце, что ли?..

— Да, женился… Я ведь заставил себя сделать это, не так ли? — Во взгляде, который он бросил на нее, Энни разглядела вялую насмешку, которая больно ранила ее.

— Почему? Почему ты женился на мне, Гейл?

Он резко повернулся к ней. В лунном свете выражение его лица было жестким.

— Ты прекрасно знаешь почему, Энни, — мрачно ответил он. — Сама мне часто об этом говорила. Я женился на тебе потому, что ты забеременела.

— Гейл… — не выдержала она и, не раздумывая, протянула руку и коснулась его лица. Чертыхнувшись, он грубо обнял ее. Гейл больше не мог сдерживаться. Он должен был получить то, чего желал больше всего, к чему стремился с того момента, когда впервые прикоснулся к ней… По его телу пробежала дрожь, когда он крепче прижал ее к себе. Закрыв глаза, Энни обвила его руками, вдыхая знакомый запах, невольно прильнув к нему всем телом. Наклонив голову, Гейл быстро нашел губами ее рот.

— Энни… — Он прервал поцелуй и пальцами стал поглаживать ее лицо. — Черт возьми, не понимаю, как мы ухитрились так запутаться.

— Я тоже…

Когда он опять наклонил голову, его поцелуй был нежным, ласкающим ее губы. Энни чувствовала, как утопает в этой нежности, голова у нее пошла кругом.

— Гейл… О, Гейл… — хрипло вымолвила она и, ужаснувшись, застыла, а потом попыталась оттолкнуть его. Но затем снова на нее накатила волна блаженства, и она беспомощно обмякла, не в силах сопротивляться. Она почувствовала, что он поднял ее на руки и решительно понес к костру. Там лежали спальные мешки, и он опустил ее на мягкую стеганую поверхность, лаская ее дрожащее тело с какой-то безудержной отчаянной нежностью.

Внезапно Энни утратила чувство реальности. Казалось, их прошлое, будущее, неразрешимые проблемы, возникшие в отношениях между ними, — все растаяло. Ее тело ослабело. Она почти теряла сознание. Ей нужны были сейчас только ласки Гейла…

— Я все еще хочу тебя, Энни, — глухо пробормотал он, будто стыдясь этого.

— Знаю, — прошептала она в ответ с легким смешком. — Возьми меня снова, Гейл… но только теперь не в наказание.

— О Боже, Энни… — вымолвил он с беспомощным стоном, задыхаясь.

Этот стон заставил ее сердце биться сильнее. Она коснулась ладонью щеки Гейла, затем запустила пальцы в его волосы. Постанывая от желания, она стащила с него футболку и стала жадно поглаживать гладкую кожу его мускулистых плеч и спины, провела рукой по завиткам волос на груди и на животе.

— Ах, как хорошо, — прошептал он еле слышно, лаская ее длинные, стройные ноги. Нетерпеливо стащив с себя шорты и плавки, он начал снимать с нее одежду, пока она, обнаженная и трепещущая, не оказалась под ним. Но внезапно он перевернулся и уложил ее на себя, обхватив руками ее бедра.

Энни судорожно вздохнула, ощутив его мощное тело под собой.

— Может, характеры у нас и несовместимые, дорогая, но физически мы очень даже подходим друг другу. — Гейл издал торжествующий смешок.

— А как же Лу Цян? — невольно прошептала Энни, не понимая, зачем она это делает. Гейл застыл под ней, словно статуя. Казалось, вся его нежность теперь сменилась подавленным гневом.

— Не знаю, — пробормотал он. Слегка приподняв Энни, он опустил ее на себя и вошел в нее слишком быстро и слишком глубоко, так, что она глухо вскрикнула. — С Лу Цян я никогда этим не занимался…

И сразу же теплая ночь с ее бархатной темнотой и тонким серпом луны будто куда-то исчезла под натиском дикого желания, под наплывом полностью затопивших ее ощущений.

— Тебе надо было это делать? — тихо спросила Энни, когда все кончилось, и она осторожно шевельнулась в его сильных руках.

— Что делать?

— Заниматься со мной любовью, если ты меня ненавидишь.

От волнения голос ее дрожал, и Энни закусила губу. Но плакать она не станет, не доставит ему такого удовольствия.

Гейл молчал. Энни пристально вглядывалась в его лицо. В темноте оно выглядело мрачным.

— Я сделал тебе больно?

Ее щеки полыхнули жарким румянцем.

— Не физически… Но…

— С чего ты взяла, что я тебя ненавижу? Это дикая чушь, Энни.

Голос Гейла звучал мягко.

— А мне кажется, что ненавидишь.

— Значит, ты ошибаешься, — отрезал он. Его ледяной тон отрезвил ее.

Энни, отодвинувшись от него, быстро забралась в свой спальный мешок. В который раз за последние двое суток она почувствовала себя униженной, подавленной и еще более одинокой, чем в любой момент тех двух лет, что они прожили порознь.

Катер на подводных крыльях «Пирей», курсирующий между островами, влетел в гавань Гермуполиса и с ревом сбавил скорость, будто самолет, идущий на посадку.

— Вот вам и цивилизация, миссис Стикс.