Последний холостяк - Крэн Бетина - Страница 43
- Предыдущая
- 43/96
- Следующая
Она потерла ладонью затылок и закрыла глаза. Перед ее мысленным взором тотчас же возникло серьезное лицо Ремингтона, с тем его выразительным взглядом, которым он пронзил ее сегодня в конце их странного разговора. По необъяснимой причине ей представились не только его глаза, но и длинные ноги, а также сильные волосатые руки. Антонию охватило внутренним жаром, ей захотелось немедленно поговорить с графом и услышать его ответы на все волнующие ее вопросы. Но какой предлог выбрать для этой встречи? Не может же она признаться, что ей просто захотелось его увидеть! И уж тем более сказать, что она все еще ему не доверяет!
Из коридора донеслись голоса Элинор и Поллианны, и Антония выбежала из гостиной, дрожа от возбуждения.
– Вы закончили? – спросила она у двух женщин, которые о чем-то шептались, с заговорщическим видом озираясь по сторонам. На их щеках пылал румянец. – А где же граф?
– Он вызвался лично навести порядок в ваших покоях, – ответила с загадочной улыбкой Элинор. – Это весьма любезно с его стороны, поскольку от пыли и перьев у меня слезятся глаза.
– Да, леди Антония, ваша кровать нуждается в особо тщательной чистке, – кивнув, подхватила.
Поллианна. – Тут требуется особенная сноровка и мужская сила.
– Не желаете ли выпить вместе с нами по чашечке чаю, миледи? – спросила Элинор. – Мы как раз идем сейчас на кухню. Почему бы вам не составить нам компанию?
– Нет, благодарю вас, но мне пока не хочется. Ступайте одни, – сказала Антония и, подтянув юбки, устремилась к лестнице.
В ее воображении возник Ремингтон, яростно выколачивающий пыль из полога над ее кроватью, грубо срывающий простыню с матраца, взбивающий пуховые подушки, и щеки ее стали алыми. Как он дерзнул вломиться в ее личные покои, туда, где она бывает порой абсолютно голой и где проводит бессонные ночи, думая о нем! Нет, все это неспроста, он что-то замышляет…
– Ну, что я тебе говорила! Она помчалась прямиком к нему! – обрадованно воскликнула Поллианна, проводив Антонию завистливым взглядом.
– Хотелось бы мне превратиться в мышку и затаиться там в укромном уголке! – прошептала Элинор и рассмеялась.
Спальня леди Пакстон являла собой восхитительный образчик пышного стиля эпохи Людовика XIV с такими непременными его атрибутами, как позолота, причудливая резьба, инкрустация, дорогие обои цвета спелого абрикоса и янтаря, искусное кружево и взбитые пуховые подушки. Желая угодить молодой супруге, сэр Джеффри не скупился на расходы, покупая мебель и ковры лучшего качества и приглашая опытных мастеров для отделки помещения. Так, изразцы для камина, расписанные вручную весенними цветами, он заказал из Швеции, чтобы в опочивальне Антонии было тепло и уютно даже в самые студеные зимние дни. Любая вещица подбиралась с учетом вкуса хозяйки дома и должна была радовать ей глаз и быть приятной на ощупь. Благодарная Антония в ответ дарила супругу свою молодость, энергию и красоту. И вот сейчас в ее убежище вломился без разрешения посторонний мужчина, бесцеремонно нарушив атмосферу заветной обители молодой вдовы, где она укрывалась от мирских страстей и залечивала душевные раны.
Вбежав наконец в Спальню, Антония застыла в дверях, пораженная представшей ее взору картиной. Тяжелые парчовые шторы были отдернуты, а окна распахнуты. На шикарной кровати возвышалась груда белья и подушек, одеяло и покрывало валялись на полу. Сам же Ремингтон стоял спиной к ней возле туалетного столика, одетый в сорочку с закатанными по локоть рукавами и темные брюки. От одного только вида его стройной и мощной фигуры по спине Антонии пробежала дрожь.
Поборов оцепенение, она на цыпочках подкралась к графу поближе и стала наблюдать, чем он занимается. А занимался он, к ее изумлению и ужасу, весьма необычным делом: рассматривал и нюхал интимные предметы ее туалета – перчатки, нижние юбки, корсет, чулки и нижнее белье. При этом он блаженно щурился и улыбался.
– Без подвязок, – отметил вслух он, подцепив указательным пальцем чулки. Эта реплика стала последней каплей, переполнившей чашу ее терпения.
– Что вы себе позволяете! – вскричала она, делая шаг вперед. – Да как вам не стыдно! Чем вы занимаетесь в моей спальне?
Ремингтон обернулся, увидел, кто именно стоит перед ним, и с приторной улыбкой ответил:
– Я делаю банальную женскую работу, миледи: разбираю грязное дамское белье. А потом я намерен хорошенько выколотить перину и сменить постельное белье.
– Не утруждайте себя выколачиванием перины, сэр, – густо покраснев, ответила Антония. – И оставьте в покое моё белье. Вам вообще нечего делать в моих личных покоях, прошу вас покинуть спальню!
Но Ремингтон даже не сдвинулся с места после этих гневных слов, а блеск его глаз стал ярче. Антония приблизилась к нему и повторила:
– Положите перчатки на стул и немедленно уйдите! Он вскинул бровь, покосился на перчатку, которую держал в руке, и промолвил:
– Чудесная шведская кожа, миледи! У вас прекрасный вкус. Я чувствую аромат розы. – Он поднес перчатку к лицу и с наслаждением ее понюхал. – Обожаю этот запах!
Это был очевидный вызов, он флиртовал с ней, этот коварный негодник с убийственной внешностью. И взывать к его совести не имело смысла, поскольку он был ее лишен. Оставалось только держаться от него подальше и пытаться сохранять хладнокровие. Сердце Антонии затрепетало, покидать ее спальню этот негодяй не собирался, а силы духа, чтобы изгнать его, ей недоставало. Сложив руки на груди, Антония воскликнула:
– Я вижу, что правила приличия, сэр, писаны не про вас, не говоря уже об уважении к чужой собственности.
– Зовите меня просто Ремингтоном, Антония, – с обворожительной улыбкой произнес он. – Вряд ли такое обращение будет фамильярным в отношении мужчины, намеревающегося хорошенько вытрясти вашу постель. – Он отшвырнул перчатку на стул и шагнул к кровати, собираясь стянуть с нее перину.
Антония остолбенела.
Между тем Ремингтон уже переворачивал перину.
– Сейчас же прекратите это гнусное занятие! – вскричала она, подбежав к своему ложу. – Вы порвете чехол!
– Тогда помогите мне! Вдвоем мы справимся с этой периной гораздо быстрее. Взгляните, здесь ваша ночная сорочка. Как она очутилась под периной?
Он вытянул за край помятую ночную рубашку и стал с интересом ее рассматривать, бормоча:
– Так вот, значит, в чем вы спите! Чистый шелк!
И весьма миленький рисунок. У вас хороший вкус.
Однако зачем же здесь столько пуговиц? Поверьте, Антония, они вас не спасут, когда к этой сорочке прикоснется мужская рука.
– Отдайте мне это сейчас же! – вскричала она и попыталась вырвать сорочку у него из рук.
Потеряв равновесие, граф упал на колени, но сорочку не отдал. В завязавшейся молчаливой борьбе победила грубая мужская сила. Антония рухнула на постель и, задыхаясь, воскликнула:
– Да как вы смеете!
– Мне нравится вас дразнить, миледи! – ответил он, с теплой улыбкой глядя ей в глаза. – Вы так мило краснеете!
– У меня тонкая кожа, – отводя взгляд, сказала она.
– Именно поэтому она меня и привлекает. По вашему лицу легко определить, что творится у вас в душе. И знаете, о чем оно говорит мне сейчас? – Ремингтон протянул к ней руку и провел указательным пальцем по алой щеке. – О том, что ваше сердце пока еще не очерствело. А еще о том, что на вас слишком много пуговиц.
Жар его тела, запах кожи, многообещающий взгляд и нежное прикосновение к ее щеке привели Антонию в необычайное волнение. Сопротивляясь из последних сил, она пролепетала:
– Вы не смеете так поступать со мной!
– Как именно, Антония? – спросил он, пододвигаясь к ней поближе. – Разве я нарушил условия пари? Или недостаточно ревностно выполняю порученную мне работу? Может быть, вы подразумеваете нечто иное? Вам страшно признать, что вы хотите интимной близости со мной? – Лицо его стало напряженным.
Антония выпустила край ночной сорочки из рук и прошептана:
– Такая проницательность – тоже результат уроков, которые преподали вам ваши наставницы? Надеюсь, что польза, которую вы извлекли из общения с ними, этим не ограничивается.
- Предыдущая
- 43/96
- Следующая
