Сестры Горские - Кандыба Федор Львович - Страница 4

• Предыдущая
• 4/46
• Следующая

Немного опьяневшие от свежего лесного воздуха, путешественницы присели отдохнуть на поляне, но вокруг было так много и таких хороших фиалок, что они, забыв об усталости, бросились их собирать.

Рая и Лена поспорили, кто скорее соберет лучший букет. Но они не успели кончить спора, так как неожиданно увидели в лесу автомобиль профессора. Профессор с женой тоже решили нарвать цветов. Они несколько задержались в пути: весенние пейзажи были слишком хороши, чтобы не полюбоваться ими, и к тому же сегодня что-то не ладилось в моторе. Профессору пришлось несколько раз останавливать машину, прислушиваясь к странным звукам, которые доносились неизвестно откуда.

Кранцев подозревал, что заедает карданный вал, и даже лазил под машину, чтобы посмотреть, что там повреждено. Самое удивительное было то, что звуки иной раз повторялись и тогда, когда автомобиль неподвижно стоял на месте, — это-то больше всего и сбивало профессора с толку. Однако видимых повреждений в машине обнаружить не удалось, а плащи, брошенные на заднее сиденье, конечно, никаких звуков издавать не могли.

Увидев автомобиль, Рая побледнела и остановилась как вкопанная.

— Лена, — сказала она, — ведь я забыла Эдуарда в машине! Он, наверное, и сейчас там…

И девочки с букетами в руках помчались вслед за автомобилем. Машина шла медленно, но нагнать ее сестрам все же было не под силу.

Но вот профессор опять остановил машину с намерением еще раз посмотреть, что, в конце концов, приключилось. Странные звуки не прекращались и смущали его.

Жена профессора взяла свой плащ, чтобы посидеть на траве.

— Что это? — удивилась она, увидев маленький черный клоунский цилиндр, высунувшийся из-под другого плаща.

Услышав незнакомые голоса, Эдуард, убаюканный качкой и сладко дремавший под плащами, проснулся, поднялся и недружелюбно посмотрел на чужих людей.

— Смотри, здесь поросенок! И какой смешной — с усами и в цилиндре! Так вот почему хрюкал твой автомобиль! — рассмеялась она.

— С усами, говоришь? — сердито обернулся профессор и невольно поднес руку к коротенькой седой щеточке над своей верхней губой.

Появление Эдуарда в машине он воспринял как явную и злую насмешку над своей особой.

— С усами! — повторил он еще более мрачно и, взяв несчастного Эдуарда за заднюю ногу, безжалостно выбросил его из машины.

Рая и Лена, подбежавшие тем временем к машине и притаившиеся в кустах, услышали дикий визг оскорбленного Эдуарда и увидели, как профессор, сердито размахивая руками, доказывал что-то от души хохотавшей жене. А ошарашенный поросенок что было духу мчался от них с поднятым хвостом.

Не ожидая, что будет дальше, сестры мигом схватили своего любимца и побежали к матери и сестрам, расположившимся на соседней поляне.

Дача Горским досталась прекрасная. Небольшой двухэтажный дом стоял в лесу. Он был окружен сиреневыми кустами, а на свежевскопанных грядках были уже посажены цветы. Горским принадлежал весь верхний этаж и большой балкон, на котором Рая сразу решила устроить себе лабораторию. Неподалеку от дома протекала река, там была и рыба, и лодки, и камыш, и хорошие места для купанья, — словом, все, что только можно было пожелать для хорошего отдыха.

Матери дача напомнила деревню, где Горские жили раньше. Тогда был еще жив муж Александры Михайловны — агроном Горский, а она учительствовала в сельской школе; Рая и Лена были еще маленькие, а Женя совсем крошкой. Когда заболел муж, Александра Михайловна перевезла его в город, а после его смерти не захотела возвращаться обратно и начала работать в школе неподалеку от тракторного завода.

Старшие девочки — Шура и Рая — хорошо помнили село, в котором жили до переезда в город, и частенько вспоминали тамошних друзей.

Особенно часто вспоминала Рая соседа и приятеля деда Богдана, с которым она бывало ходила на работу в поле или относила ему туда вместе с его старухой обед. Дед Богдан учил Раю пахать и боронить и рассказывал ей все, что знал сам о растениях и животных, о русско-японской войне и о многом прочем. С этим дедом Богданом была знакома и Лена, которая, возможно, именно ему была обязана своей любовью к природе.

Девочкам, с тех пор почти не выезжавшим из города, дача показалась раем. Сестры решили, что надо переехать сюда поскорее, не дожидаясь начала летних каникул. Они в один голос заявили, что им очень нравится ездите в школу на поезде и они согласны ради этого вставать даже не на час, а на целых два раньше.

Некоторые сомнения были только у Раи и Лены. Дача была бесспорно хороша, но их смущало то, что на даче они снова оказались рядом с профессором, занявшим первый этаж, причем его квартира, как и в городе, была под квартирой Горских.

Профессору это соседство нравилось еще меньше. Он был совершенно убежден, что ему вконец испортят отдых эти беспокойные, шумливые ребята со своими поросятами в цилиндрах и с усами. Кранцев хотел просить, чтобы ему дали другую дачу, но эта, как назло, очень понравилась его жене, и она тут же решила пригласить сюда на лето своего внука Валю. Профессору пришлось покориться.

Обратно на станцию Горские пошли другой дорогой. Они возвращались счастливые и утомленные. Шура и Рая несли корзины с фиалками. У матери на руках лежала сонная Женя, а Лена тащила упрямого Эдуарда, которому, очевидно, так понравилось ездить в автомобиле, что теперь он категорически отказался итти пешком и едва примирился с тем, что его понесли на руках.

Тяжело нагруженные путешественницы не заметили, как небо покрылось облаками и как повеяло прохладой. Вскоре поднялся ветер, над лесом нависла черная туча и пошел первый обильный весенний дождь.

Первые капли дождя упали на головы путешественниц, когда они шли через поле заводского совхоза — между лесом и станцией. На этом поле работали тракторы, заканчивавшие весеннюю вспашку.

Дождь полил сразу такой сильный, что Горские вымокли раньше, чем успели добежать до небольшого навеса у шоссе, очевидно оставшегося здесь от дорожных работ и бывшего единственным убежищем на километр вокруг.

А дождь перешел в ливень. Вокруг забурлили мутные быстрые потоки.

Мокрые и продрогшие сестры жались к матери и друг к другу и смотрели, как поле и шоссе у них на глазах превращалось в сплошное болото. Эдуард дрожал у ног своих хозяек, Женя хныкала.

Меньше всего обращала внимания на дождь Рая. Она с любопытством разглядывала тракторы. Во-первых, они были похожи на автомобили — одного этого было уже достаточно; а во-вторых, они продолжали работать, несмотря на дождь, и круг за кругом шли по полю вместе с прицепленными к ним плугами и боронами.

Присмотревшись к тракторам, когда они проходили мимо навеса, Рая заметила, что дождь все же мешает их работе и они идут совсем не так быстро, как казалось вначале. Правда, дождь мешал не самим тракторам, которые смело и ровно двигались вместе с плугом, глубоко врезавшимся в мокрую землю. Дождь мешал боронам, которые волочились вслед за плугами. Грязь налипала на зубьях борон, скоплялась там, и бороны шли поверху, уже не разрыхляя земли. Из-за этого трактористам приходилось останавливаться, слезать с машины, поднимать руками отяжалевшие бороны и счищать с них грязь.

Грязь на боронах поразила Раю. Так точно когда-то поднимал и очищал борону ее приятель дед Богдан. Но дед Богдан пахал на своей буланой кобыле Маришке, и ничего удивительного не было, что он останавливался через каждую сотню шагов, ругался, встряхивал борону, понукал Маришку и снова двигался дальше.

Но здесь работали большие, сильные машины, которые так нравились Рае. И они тоже должны были останавливаться. Их сила пропадала даром, они двигались медленнее, работали меньше и хуже из-за этой прилипавшей грязи.

И так как Рая была изобретательницей, у нее в голове сразу появилась мысль: «А что, если бы сделать такую машину, чтобы бороны очищались сами, без помощи тракториста?»

Как это можно сделать, Рая не представляла себе, но мысль о машине так понравилась ей, что она поспешила поделиться ею с матерью и сестрами.

• Предыдущая
• 4/46
• Следующая