Хроника Великой войны - Крюков Дмитрий Владимирович - Страница 39
- Предыдущая
- 39/110
- Следующая
Халхидорог с грустью, как навсегда минувшее, вспоминал события последнего месяца: как он спас Осерту от Лукавого, как встретил её потом вечером на улице, как они ужинали и как он учил её гхалхалтарскому. Теперь все кончено. Он же знал, что рано или поздно так должно было случиться. Тогда почему приказ короля явился для него такой неожиданностью? Почему он так ненавидел войну и Хамрака?
Погода была хорошая. Они стояли на равнине около Виландора, напротив оттаявшего ущелья. Осерта глядела на яркое солнце, улыбалась. Халхидорог стоял молча, уставившись в землю.
– Отчего ты?
Он вздрогнул, вскинул голову, скользнув взглядом по её лицу, вперился в жаркий диск безжалостное солнца.
– Оно виновато, – Халхидорог указал на светило.
– Отчего? Погода хорошая.
– Снег растаял. Мы уходим.
Осерта посмотрела на него, вникая в смысл произнесенных слов, потом веселые глаза её замерли и рот её беззвучно раскрылся.
– Мы уходим из Виландора. Насовсем.
– Насовсем?
Она застонала, отвернулась, пытаясь скрыть задрожавшие на ресницах слезы горечи.
– Успокойся, – Халхидорог обнял её. – Успокойся. – Он утешал самого себя. – Помнишь, я как-то обещал, что увезу тебя далеко-далеко, туда, где нам никто не помешает?
Осерта оторвала лицо от его рукава.
– Да. Я помню. Я помню все.
– Я не знаю, – Халхидорог потупился не в состоянии вынести её взгляд. Она надеялась на него, думала, что он сильный и что-то может изменить. А кто он – простой воитель – служитель войны. – Прости, но я не могу. Не могу.
Руки его разжались и безвольно опустились. Он отступил.
– Понимаешь, я – не тот, за кого ты меня принимаешь. Мне тяжело говорить об этом, но я – лишь орудие в руках моего короля.
Осерта задумалась.
– Ты будешь убивать людей?
– Если он прикажет.
– Ты и меня убьешь, "если он прикажет"?
Халхидорог побледнел, глаза его вспыхнули:
– Нет! Клянусь, нет!
Осерта печально покачала головой:
– Тогда почему ты не возьмешь меня далеко-далеко?
– Я иду на войну, а там тебе не место.
– Мое место в трактире, – она горько усмехнулась.
– Я вернусь. Вернусь! Обещаю! – закричал Халхидорог, пытаясь задушить криком боль, рвавшую грудь.
– Ты вернешься, когда прикажет король. И это обязательно будет. Вы вернетесь. Города, деревни не устоят. Все будет подвержено разрушению. Склоны гор покроются телами убитых. Тогда ты вернешься, и протянешь ко мне замаранные руки в крови… И я прокляну тебя! – она отвернулась и пошла.
Халхидорог некоторое время стоял один, потом, не говоря ни слова, последовал за ней. Он не пытался её догнать. Все кончилось…
Темнота ещё не покинула землю, и покрывала горы синей вуалью. Деревня спала. Было тихо.
Скрипнула дверь – появился гхалхалтар. Он постоял, огляделся, шагнул на улицу. Дома дремали, раскрыв темные глазницы окон. Вдруг за мутным стеклом пронзительным зрачком вспыхнул огонь лучины.
Почувствовав приближение солнца, небо стало светлее. Гхалхалтары собрались на площади Виландора, где неделю назад жители встречали праздник весны. Лица воинов были бледны, и медленно отступавшая ночь глубокими тенями оседала во впадинах глаз и складках губ.
Гамар верхом на единороге объезжал строй.
– Мы довольно сидели на одном месте. Сегодня дорога открылась – перед нами великие горизонты! Нас ждут великие дела! – Голос военачальника разливался по площади, таял в холодном утреннем воздухе.
Воины переговаривались, кивали головами на скалы за Виландором. Ущелья с площади видно не было, но все знали, что отправляются именно туда.
Солнце подсветило край небосвода, и сиреневыми пятнами обозначились на нем облака. Прискакал гонец от Хамрака. Гамар выслушал его, обернулся к солдатам:
– Выступаем!
Строй дрогнул, рассыпался, но быстро собрался, превратившись в походную колонну. Корпуса Гамара и Халхидорога покидали Виландор.
Крестьяне вывалили на улицу, как на праздник. Солдаты съели все их запасы, оставив только самое необходимое для посева, и теперь виландорцы радовались, что армия уходит. Значит, исчезнут и голодные твари на равнине, и опасные дракуны в небе, можно будет спокойно жить и трудиться.
Орлог стоял, нахмурившись. С отступлением гхалхалтаров он терял многих посетителей.
Халхидорог остановил взгляд на мастере. Конь под гхалхалтаром шел вслед за корпусом, а он, не отрываясь, смотрел на трактирщика и сквозь него. Там, за затворенной дверью была она. Спит? Нет. Смотрит в окно.
Он надеялся, что она вдруг покажется, что он ещё успеет поговорить с ней. Но нет, она не выйдет. Конь поравнялся с мастером Орлогом и прошел мимо. И вдруг Халхидорог понял, что настала самая решающая минута. Он заколебался, взглянул на широкоплечую фигуру Гамара впереди, потом обернулся к трактиру. Все кончено. Нет, ещё нет. Через несколько минут, когда он выедет из Виландора, все будет действительно кончено, но не сейчас. И Халхидорог вдруг остановил коня. Солдаты продолжали идти дальше, не обращая внимания на своего начальника, ведомые Гамаром.
Халхидорог направил скакуна к трактиру. Мастер Орлог, заметив это, расправил морщины на лбу, улыбнулся – он был многим обязан гхалхалтару и боялся в последний момент упустить пять сундуков, заботливо хранящиеся в сухой лавке.
– Здравствуйте, ваша милость. Кружечку эля на дорожку?
Халхидорог, не расслышав вопроса, кивнул, соскочил с коня, и быстро вошел в трактир. Он заметил, как мелькнуло на лестнице платье и тут же скрылось. Да, она стояла у окна и смотрела. Халхидорог замер. Снаружи уходили корпуса, и он должен был быть там – за отлучку его могли снять с поста командующего. Но она здесь, совсем рядом! Мастер Орлог поспешил на кухню, желая угодить гхалхалтару и не задерживать его. Халхидорог стоял, раскачиваясь, словно ища землю под ногами и не находя её.
– Побольше пряностей, поменьше?
Халхидорог вздрогнул:
– Все равно.
Мгновение. За окном прошел ещё один ряд колонны.
Халхидорог вдруг сорвался с места, кинулся по лестнице наверх. Осерта стояла, облокотившись на перила и прислушиваясь. Она шарахнулась в сторону. Перепрыгнув пять ступеней, он налетел на нее, прижал к себе.
– Я вернулся! Сейчас! Едем, едем!
– Не понимаю, – она попыталась отстраниться.
– Едем. Скорее, скорее! – Халхидорог подхватил её на руки. – Я обещал увезти тебя. Я сделаю это.
Она широко раскрыла глаза, не веря своей догадке.
– Ты покинул армию?
– Нет, я дал слова больше не убивать людей.
Он скатился с лестницы. Орлог был ещё на кухне.
– Подожди, а как же мастер?
Гхалхалтар остановился.
– Он меня приютил. Я не могу…
Халхидорог растерялся, неловко шагнул в сторону, словно опять потерял опору.
Мастер Орлог вышел из кухни, застыл в дверях с кружкой в руках, увидев военачальника с Осертой.
Халхидорог метнулся к двери.
– Пусти, подожди!
– Я похищаю тебя!
Он выскочил на улицу. Крестьяне с удивлением уставились на опоздавшего, отставшего от колонны гхалхалтара с девушкой. Он закинул её на седло и через мгновение вскочил сам, дернул поводья. Мастер Орлог выбежал из трактира, но остановился – пять сундуков сковали его. Он не попытался остановить удаляющегося всадника, увозящего его работницу.
Халхидорог летел, нагоняя отряд, который темной полосой стелился по равнине к ущелью. Ветер бросался ему в лицо, волосы Осерты застилали ему глаза. Упоенный скоростью, он подгонял коня, и водянистый, тающий снег брызгал из-под копыт.
– Я увезу тебя далеко-далеко! Увезу!
Ветер относил его слова, и она плохо понимала, что он говорит.
– Отец отпустил тебя! Видишь, он не погнался! Мы ещё вернемся, и ты встретишься с ним!
– Вернемся? – Она обернулась к нему. – Когда? Когда у вас будет достаточно сил, чтобы уничтожить всех людей?
- Предыдущая
- 39/110
- Следующая
