Рукопашная с купидоном - Куликова Галина Михайловна - Страница 40

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая

Лайма пообещала не пропадать и отключилась. Фу-у, как тяжко врать-то. Врешь и чувствуешь, как твоя ложь собирается над головой, будто туча.

Поездка по городу без Бондопаддхая показалась Лайме на удивление приятной. Несмотря на то что она уже отвыкла от общественного транспорта, количество людей, набивающихся в вагоны метро и в автобусы, казалось ей просто невероятным.

А вот и дом Возницына. Лайма не знала, как правильно повести разговор. Обрушить на Сергея информацию сразу или начать издали? Она решила, что сориентируется на месте, и бодрым шагом пересекла двор. Подъезд был оснащен домофоном, но Лайме удалось проскочить внутрь вместе с женщинами, тащившими тяжелые сумки. Женщины вошли в лифт, а она взбежала на второй этаж и, не медля ни секунды, надавила на кнопку звонка.

– Кто там? – раздался из-за двери молодой мелодичный голос.

«Девица? – изумилась Лайма. – Интересно. Кто она такая? Вряд ли человек, потерявший мужскую силу и едва не утопившийся из-за этого, сумел обзавестись хорошенькой утешительницей».

– А Сережа дома? – спросила Лайма от растерянности совершенно по-детски. Как будто ей восемь лет и она пришла звать Возницына во двор играть в салочки.

– Нет, а кто его спрашивает? – Девица, ясное дело, не хотела открывать незнакомке.

– Это... Это его старая подруга, Лайма.

– Старая подруга? – возмущенно переспросила девица, щелкнула замком и немедленно распахнула дверь.

Распахнула – и уставилась на Лайму с негодованием. Та, в свою очередь, тоже уставилась на нее. Девица впечатляла. Коротко стриженная брюнетка, маленькая и стройная, она была одета в яркое трико и выглядела, как цирковая гимнастка.

– Здрасьте, – пробормотала Лайма. Просто потому, что это она пришла в гости. – Так Сережи нет? А когда он будет?

– Это вас совершенно не касается, – запальчиво ответила девица.

– Как это – не касается? Я к нему по важному делу.

– Все важные дела можете обсуждать со мной. Я его жена.

Лайма невероятно удивилась и даже отступила на несколько шагов от двери, а глаза у нее расширились так, словно она стояла в зоопарке перед клеткой с тигром, которая неожиданно открылась, и тигр пошел прямо на нее.

– Жена? – глупо переспросила она. – Какая жена?

– Законная, – хвастливо ответила девица.

– А... А можно... – Лайма подбородком указала на квартиру. – Войти и поговорить?

– Ну... Что ж. Валяйте.

Она пропустила Лайму внутрь и повела на кухню.

– Меня зовут Марина, – сказала она, рисуясь. Села и положила одну стройную ножку на другую.

– И давно вы с Сергеем женаты? – спросила Лайма, глядя на нее доброжелательно.

– Недостаточно давно, чтобы он успел запретить всем старым подругам звонить и приходить сюда.

– Нет, ну все-таки? – настаивала Лайма.

Марина, ожидавшая, что с ней вступят в конфронтацию, вздернула подбородок:

– Всего несколько дней, а что?

– Забыла вас предупредить, – Лайма уже справилась со своими эмоциями. – Между мной и вашим мужем никогда не было романтических отношений. Мы просто знакомые. И у меня к нему действительно важное дело.

Марина посмотрела на нее с подозрением, но потом все же смягчилась:

– Его услали в командировку в Воронеж. Так что он раньше, чем дня через три не вернется. А что случилось-то?

– У Сергея остались кое-какие обязательства, – серьезно сказала Лайма. – Которые мне все-таки лучше обсудить с ним с глазу на глаз. Если вы не возражаете, я позвоню через пару-тройку дней.

– Не возражаю, – ответила Марина уже безо всякой враждебности. – Может быть, чаю?

– Давайте, – сразу же согласилась Лайма, которой не хотелось уходить, не вызнав побольше подробностей о женитьбе Возницына. – А у вас пышная была свадьба – с фатой, длинным платьем, с тучей гостей?

– Ой, нет, все произошло спонтанно, – оживилась новобрачная, хлопоча над чашками. – Мы два месяца назад подали заявление в загс, а потом я раздумала выходить замуж.

– Ну да! – изумилась Лайма, которая немедленно представила себя в такой же ситуации. Сначала она завлекла Болотова во Дворец бракосочетаний, заставила написать заявление, а через пару недель дала от ворот поворот. Или еще лучше: они с Болотовым выходят из шикарного лимузина – она в белом веночке, с букетом роз в руках – и идут к входу во Дворец. А там их, ясный пень, встречают Бондопаддхай под ручку с Пудумейпиттаном, одетый шафером Медведь и ухмыляющийся Корнеев, который разбрасывает конфетти.

Лайма потрясла головой, чтобы прогнать наваждение, и спросила:

– Почему же вы раздумали? Рассорились с Сергеем? Немудрено: он ужасно импульсивный тип.

– Мы не рассорились. Видите ли, – Марина села, аккуратно обмакнула чайный пакетик в кипяток и делано легкомысленным тоном закончила: – Просто я не могу иметь детей. Сергей, конечно, уверяет, что все это ерунда...

Вероятно, Марина по-своему решила бороться со своей бедой – говорить о ней так, будто она не такая уж страшная. «Только этого еще не хватало! – раздосадованно подумала Лайма. – Если Возницын признает Петьку своим сыном, девица малыша возненавидит. Да и Сергей вряд ли обременит молодую жену ребенком от другой женщины. Скорее сдаст его мамочке. Если вообще признает свое отцовство. В принципе его мамочка – это тоже неплохо. Какая-никакая, а все же – родная бабушка».

– Ну и... Когда я сказала, что раздумала выходить за него замуж, он знаете, что устроил?

– Что?

– Он решил утопиться.

Лайма, уже набравшая чаю в рот, от неожиданности едва его не выплюнула. С трудом проглотила и спросила сдавленным голосом:

– Утопиться?! Как это?

– Вы не представляете. – Было ясно, что Марина и волнуется, и одновременно испытывает удовольствие. – Погнал на своей машине за Кольцевую, остановился у первого попавшегося моста... И – сиганул. Ну, конечно, приехали спасатели, потому что глубина там была ого-го! Привезли его домой, он мне в ноги кинулся: если не выйдешь, говорит, за меня, я все равно утоплюсь.

«Ну и скотина! – растерялась Лайма. – Так кому же он врал: ей или мне? Или для меня он всего лишь несколько видоизменил мотив самоубийства? С какой стати? Мог бы вообще ничего не говорить! Он не обязан был передо мной исповедоваться. Когда он висел там, на мосту, на перекладинах и выл, то казался чертовски убедительным!»

– И я сдалась, – закончила Марина и развела руками, чтобы показать, насколько бессильна оказалась она перед любовным пылом Возницына. – На следующее утро мы взяли пару свидетелей, поехали в загс и зарегистрировали брак. Потом Сережка заставил меня собрать вещи и переехать к нему. В общем, все получилось интересно, не как у всех.

– Я потрясена, – честно призналась Лайма. – Это для меня полная неожиданность. Но я вас, конечно, поздравляю. Надеюсь, у вас будет прекрасный брак.

Она кривила душой, потому что отлично помнила все, что рассказывала Соня о Возницыне. Одна его привычка тушить окурки в цветочных горшках чего стоит. Или переключать телевизионные программы через каждые две секунды: туда-сюда, туда-сюда... Или расшвыривать одежду после прихода домой – носки на столе, штаны на комоде. А еще его манера кидать тапочками в будильник... Кроме того, Лайма сама видела, как Возницын пьет воду прямо из-под крана, высовывая язык, словно домашний кот.

В общем, она многое могла бы поведать новобрачной, но решила воздержаться. Конечно, надо бы отомстить Возницыну за его штучки, но Марина тут уж точно ни при чем.

– Извините, что затрагиваю такую тему, – промямлила Лайма. – Но все-таки, когда вы решили не выходить за него... Чем вы руководствовались?

– Ну как чем? – Марина округлила карие глаза, обрамленные густыми, похожими на мех ресницами. – Глупо даже спрашивать. Сережка молодой, ему любая женщина детей нарожает. А я...

– А он разве не попадал в автокатастрофу? – глупо моргнула Лайма, вспомнив про «кочан без кочерыжки». – И у него самого проблем со здоровьем никаких?

– Не-ет, с чего вы взяли? У него-то как раз все хорошо. И автокатастрофа – это, конечно, преувеличение. Бампер ему помяли да фару кокнули. Все никак не поменяет.

• Предыдущая
• 40/62
• Следующая