Тайна леди Одли - Брэддон Мэри Элизабет - Страница 18

В половине десятого она вошла в столовую, свежая и лучезарная, как букет, который в эту минуту она держала в своих руках.

– Дорогая моя! – воскликнул баронет, заключая ее в могучие объятия. – Какая для меня радость – видеть тебя здоровой и счастливой, как прежде! Молю небеса, Люси, чтобы такою, какою я видел тебя нынешней ночью, я видел тебя в последний раз!

После завтрака миледи отправилась в гардеробную и, заметив, что ковер сдвинут с места, тут же обнаружила люк и насмешливо похвалила Алисию за храбрость, какую та проявила, впуская двух молодых джентльменов в дамские апартаменты.

– У этих господ хватило дерзости взглянуть на мой портрет, Алисия? – с шутливым негодованием воскликнула миледи. – Байковое покрывало они сбросили на пол, а перчатку забыли на ковре. Полюбуйся!

И она показала падчерице толстую перчатку для верховой езды. Это Джордж, глядя на портрет миледи, обронил ее и, уходя, не вспомнил о пропаже.

– Схожу-ка я в «Солнышко» и приглашу молодых людей на обед, – сказал сэр Майкл, появляясь на женской половине дома.

В этот сентябрьский день миледи не могла усидеть на месте и заняться чем-то одним. То пальчики ее нетерпеливо бегали по клавишам рояля, разнося по дому звуки блистательных вальсов и бравурных итальянских пьес; то сама она нетерпеливо бегала в сад с серебряными ножницами для рукоделия, вообразив, что ими можно подстричь клумбу; то снова и снова она бежала в гардеробную и, вызвав туда Фиби Маркс, в третий или четвертый раз приказывала ей расчесать себе локоны. И в то время как миледи искала развлечения в этой нескончаемой суматохе, наши молодые герои медленно брели вдоль ручья, пока не нашли тенистый уголок, где вода была глубокой, а течение спокойным, и ветви ив, длинные, как девичьи косы, ниспадали прямо в журчащий поток.

Джордж Толбойз тут же забросил удочку, а Роберт, расстелив на траве дорожный плед, лег, растянувшись во весь рост, и, надвинув шляпу на глаза, уснул сном младенца.

То, чем был занят Джордж Толбойз, также не имело ничего общего с рыбной ловлей. Он глядел, глядел, глядел перед собой отсутствующим взглядом, и серебристые обитательницы прозрачных глубин чувствовали себя в полной безопасности: Джорджу Толбойзу не было до них никакого дела. Когда церковные часы пробили два, он отложил удилище в сторону, резко встал и решительно зашагал прочь от места этой странной рыбалки, оставив Роберта Одли дремать в одиночку, что, согласно привычкам вышеупомянутого джентльмена, должно было продлиться никак не менее двух-трех часов. Пройдя с четверть мили, Джордж перешел деревенский мостик и двинулся через луга в усадьбу Одли-Корт.

Судя по всему, птицы нынешним утром напелись досыта и порядком устали, потому что в эту пору дня в округе не слышно было ни звука. Быки и коровы, следуя примеру Роберта Одли, лениво дремали на лугу. Сэр Майкл еще не вернулся после утренней прогулки. Мисс Алисия ускакала куда-то час назад на своей гнедой кобыле. Слуги обедали, собравшись в задней комнате. Миледи прогуливалась с книгой в руках по тенистой липовой аллее. Никогда еще старое серое здание не воплощало в себе столько покоя и умиротворения, как в этот погожий день, когда Джордж Толбойз, миновав лужайку, позвонил в крепкую дубовую дверь, обитую железом.

Слуга, открывший дверь на его звонок, сообщил, что господ сейчас нет дома, и Джордж, обескураженный, ушел, не оставив визитной карточки или записки.

Леди Одли вернулась домой через полтора часа, но не со стороны липовой аллеи, а с прямо противоположной стороны. В руках у нее была открытая книга. Она шла, что-то напевая про себя.

Алисия только что закончила прогулку верхом и сейчас стояла в дверях. Рядом помахивал хвостом громадный ньюфаундленд.

Пес, не любивший миледи, обнажил зубы и глухо зарычал.

– Отгони прочь это ужасное животное, Алисия! – с раздражением воскликнула леди Одли. – Собака знает, что я боюсь ее, и ведет себя, как ей вздумается. А еще говорят, что псы великодушны и благородны. Какое уж тут благородство! Тихо, Цезарь! Я ненавижу тебя, ты – меня; где-нибудь в темном узком переулке ты бы непременно вцепился мне в горло, не так ли?

Прячась за спиной падчерицы, миледи прошла в дом и напоследок состроила гримасу разозленному животному.

– Кстати, леди Одли, – сказала Алисия, – а вы знаете, что в наше отсутствие сюда приходил мистер Толбойз – молодой вдовец, друг Роберта Одли? Он хотел повидаться с сэром Майклом и с вами.

Леди Одли подняла подведенные бровки:

– А я-то думала, он пожалует к нам на обед. Тогда бы нам хватило времени обсудить все, что ему нужно. – Она легко взбежала по широкой лестнице и вошла в свои апартаменты.

Перчатка Джорджа по-прежнему лежала на столике в будуаре. Леди Одли нервно позвонила в колокольчик. На пороге появилась Фиби Маркс.

– Унеси отсюда эту дрянь! – резким голосом приказала леди Одли, указав на перчатку.

Девушка сложила в фартук перчатку и несколько увядших цветов. Туда же она бросила клочки бумаги, подобрав их со столика.

– Чем ты занималась все утро? – спросила миледи. – Надеюсь, не теряла времени даром?

– Нет, миледи. Я перешивала голубое платье. Однако на этой половине дома довольно темно, и я, забрав платье к себе в комнату, работала, сидя у окна.

Девушка произнесла эти слова, выходя из комнаты. В дверях она остановилась и взглянула на леди Одли, ожидая дальнейших приказаний.

Леди Одли подняла на нее глаза в то же самое мгновение.

Взгляды женщин встретились.

– Фиби Маркс, – сказала миледи, откидываясь в легком кресле и поигрывая полевыми цветами, сложенными у нее на коленях, – ты добрая трудолюбивая девушка, и, пока я жива и богата, у тебя никогда не будет недостатка в надежном друге и двадцати фунтах стерлингов.

Проснувшись, Роберт Одли обнаружил, что рыболовные принадлежности лежат без присмотра на берегу, а рыбак скрылся неизвестно куда. Немало тому подивившись, молодой адвокат, однако, еще долго лежал, потягиваясь и дрыгая руками и ногами, словно желая лишний раз убедиться в их безотказности, и лишь после того, как эти гимнастические упражнения изрядно ему наскучили, он рывком поднялся с травы, неторопливо сложил дорожный плед и, забросив его на плечо, поплелся на поиски Джорджа Толбойза.

– Джордж! Эй, Джордж!

Нет ответа.

– Эй, Джордж!

Роберт Одли взглянул на часы и присвистнул: на часах было четверть пятого.

– Эгоист несчастный, – с досадой пробормотал Роберт. – Вечная с ним история: десять раз нужно напомнить, прежде чем он сядет за обеденный стол!

Впрочем, Роберт Одли и сам был не свят, и как ни голоден был он в ту минуту, однако даже хороший аппетит не переборол его природной лени, и, когда он неспешным ходом добрался до гостиницы, на часах уже было пять.

Роберт Одли был так уверен, что застанет друга в столовой, что даже застонал, когда пустая комната обнаружила всю тщетность его надежд.

– Хорошенькое дело! – возмутился Роберт Одли. – Обед наверняка уже давно остыл, а за столом – ни души.

– Сэр, – обратился к нему хозяин гостиницы, – здесь для вас и вашего друга приготовили пару чудесных гусей, но они малость подгорели, пока мы их держали на углях, чтобы подать к столу горячими.

– К черту гусей! – с раздражением отозвался Роберт Одли. – Где мистер Толбойз?

– А его тут не было, сэр, с той поры, как вы отправились с ним утром на рыбалку.

– Что? – воскликнул Роберт. – Куда же тогда, черт побери, он мог запропаститься?

Он отодвинул занавеску и выглянул из окна. По широкому шоссе медленно ползла телега, доверху груженная сеном; сонные лошади и сонный возница, разморенные послеполуденным солнцем, клевали носом и поминутно роняли голову на грудь, словно плечи не могли выдержать ее непомерной тяжести. Запылило стадо овец; возбужденно забегали псы, не давая овцам разбрестись по краям дороги. Вот прошли каменщики, возвращаясь с работы. Лудильщик, пристроившись на обочине, чинил кухонную утварь. Промчался догкарт с охотничьей сворой сэра Майкла: баронет назначил обед на семь часов и велел, чтобы собак доставили в поместье именно к этому времени. Многое что можно было увидеть в эту пору из гостиничного окна. Не видно было только Джорджа Толбойза.