Путешествие на тот свет - Кунин Владимир Владимирович - Страница 54

• Предыдущая
• 54/60
• Следующая

— Пост медицинской помощи развернут! Санитарная партия в сборе!

Сразу же за докладом главного врача судна динамики стали выстреливать доклады и всех остальных корабельных служб:

— Аварийная партия машинного отделения в сборе!

— Пост радиорубки на месте!

— Кормовая партия в сборе!

— Носовая партия в сборе!

— Боцман на месте! — прозвучал голос Алика Грачевского.

Дождавшись последнего доклада, капитан приказал в, микрофон:

— Командиру аварийной партии машинного отделения произвести немедленную герметизацию аварийного отсека и начать заделку пробоины!

Николай Иванович сам встал у ручек машинного телеграфа, приказал старпому Конюхову:

— Петр Васильевич, произведите точный компьютерный расчет поступления забортной воды.

— Есть, произвести расчет!

Вжавшийся в угол за дверью, ведущей на правое крыло мостика, Анри Лоран не понимал ни единого слова.

Но судя по докладам судовых служб, летевшим из динамиков громкой связи, по отрывистым и четким интонациям приказов капитана, по тому, как мгновенно отвечали ему подчиненные, Анри Лоран — сам бывший когда-то капитаном — отчетливо понял, что в той расхлябанной и раздрызганной России, как писали газеты, в этом вымирающем, холодном, полуазиатском мире есть еще какие-то маленькие, гордые и очень слаженные сообщества, которыми могли бы гордиться любые самые передовые и цивилизованные государства...

И во искупление своего чудовищного греха Лоран вдруг почувствовал необходимость хоть как-то попытаться помочь этим людям выбраться из той беды, в которую он и втравил их собственноручно...

— Капитан... — попытался сказать он и вышел на два шага из-за двери. — Послушайте меня, капитан...

Но Николай Иванович просто отбросил его назад, за дверь, и рявкнул по-английски.

— Заткнись! — моментально перешел на русский язык и распорядился: — Вахтенный помощник — на эхолот!

— Есть, на эхолот! — отозвался вахтенный, а уже через три секунды раздался его доклад: — Глубина семнадцать метров... Глубина — восемнадцать метров... Глубина — двадцать два метра!

Совершенно уничтоженный Анри Лоран, съежившись и закрывая лицо руками, стоял за дверью, ведущей на правое крыло...

Глядя в плоский монитор специального компьютерного устройства, старший помощник капитана Петр Васильевич Конюхов сказал:

— Николай Иванович! Скорость поступления воды — тысяча сто восемьдесят кубических метров в час... Тридцать два куба в минуту. Это в два раза больше мощности наших водоотливных средств!..

В аварийном отсеке зияла узкая длинная дыра с загнутыми внутрь отсека рваными стальными краями. Из этой дыры, как из мощной водяной пушки, безостановочно хлестала вода.

Восемь человек аварийной партии машинного отделения по колено в воде, уже заполнявшей отсек, пытались подвести к дыре «пластырь» и зажать его длинными винтовыми упорами.

«Пластырь» представлял собой щит длиною в два с половиной метра, с краями, обшитыми кожей, для мягкого и плотного прилегания к израненному борту...

Вода врывалась в отсек со скоростью почти полутонны в секунду, сбивала людей с ног, выдирала из их рук тяжелый щит, отбрасывала винтовые упоры...

Она уже лилась через высокий порог двери и обрушивалась в машинное отделение, расположенное метра на три ниже затопляемого отсека.

Люди что-то кричали друг другу, но шум воды и машин был настолько силен, что разобрать в этом грохоте ничего было невозможно...

— Включить все водоотливные средства! — приказал в микрофон капитан.

В главном зале машинного отделения заметались вахтенные механики и мотористы. Затрясся в раскрутке огромный электродвигатель, с каждой секундой наращивая обороты...

...и из отверстия в высоком внешнем борту теплохода, прямо под пассажирами, пребывающими в полном восторге от поразительного ландшафта близких берегов залива Принцессы Дайяны, в прозрачную гладь залива хлынула белая струя воды толщиною в телеграфный столб.

Но на это никто из пассажиров не обратил внимания. Так был прекрасен новый маршрут русского лайнера, преподнесенный в подарок всем, кто захотел провести свои лучшие дни в путешествии на этом замечательном судне...

И только старый гамбургский хирург, стоявший вместе со всеми у борта, — доктор Зигфрид Вольф удивленно посмотрел на неправдоподобно толстую струю воды, хлещущую откуда-то из недр корабля, и очень, мягко говоря, удивился...

... В аварийном отсеке вода была уже по пояс работающей команде. Полностью закрыть рваную пробоину длиною в два с половиной метра все еще не удавалось. Вода продолжала хлестать. Выскальзывали тяжелые и длинные винтовые упоры, мешали рваные края загнутой внутрь внешней обшивки...

Из аварийного отсека водопад рвался вниз — прямо в машинное отделение и, что самое страшное, на тыльную сторону одного из распределительных электрощитов. Вода замыкала окрашенные в разные цвета плоские медные шины, находившиеся под напряжением в триста восемьдесят вольт...

Шины искрили пугающим фейерверком, удушливо горела изоляция...

Толстый Борис Сладков — главный механик судна сидел за прозрачной выгородкой, и весь огромный зал машинного отделения высотой с четырехэтажный дом был у него перед глазами.

— Николай Иванович! — сказал он в микрофон, стоявший перед ним на коротенькой стойке. — Водоотливных средств не хватает.

— Знаю, — послышался голос капитана с мостика. — Что ты можешь еще предложить? Сообрази, Боря...

— Я вот о чем подумал, Николай Иванович... — не очень уверенно проговорил Сладков. — Я мог бы перекинуть на откачку воды насос охлаждения главного двигателя... Но тогда одну машину из двух придется остановить. В смысле — совсем отключить... Вы оставшейся одной машиной справитесь?

Наступила гнетущая тишина. Сладков с тревогой смотрел на маленький онемевший динамик, связывающий его с капитанским мостиком.

Он понимал, что его предложение граничило с предложением профессиональному боксеру лишить его одной руки и одной ноги и попросить выиграть бой против чемпиона мира в тяжелом весе. То есть лишить судно половины возможностей маневрирования в узком и практически несудоходном заливе.

Ах, какая это была тяжелая пауза...

И вдруг настольный динамик голосом капитана Потапова сказал главному механику судна Борису Сладкову:

— Отключай, Боря. Справимся.

... В аварийном отсеке люди уже работали по грудь в воде. Рваная дыра в корпусе судна была почти полностью перекрыта. В отсек тянулись шланги кислорода и ацетилена, и молоденький сварщик приваривал дуги крепления пластыря...

На капитанском мостике перед Николаем Ивановичем стоял старший пассажирский помощник Константин Беглов.

Поднявшись сюда, он сразу же увидел сжавшегося лоцмана Анри Лорана, неподвижно стоявшего в углу за дверью, ведущей на открытое крыло, скользнул по нему взглядом, четко сопоставил вид лоцмана с объявленной тревогой и не задал ни одного вопроса.

— Немедленно расставьте по местам группу охраны порядка и предотвращения паники, — говорил ему капитан.

— Уже расставлены, Николай Иванович. Шлюпки?

— Шлюпки не трогать. Ответственным за шлюпки находиться в постоянной готовности. Пассажирам — никакой информации! Собрать всех на верхних палубах и занять любым способом! Дальше — ваши проблемы, Константин Анатольевич...

... И Константин Анатольевич Беглов — старший пассажирский помощник капитана лайнера, красавец мужчина, поразительно притягательный своим отточенным обаянием и тщательно отработанной легкостью общения, превосходно владеющий тремя европейскими языками, сурово требовательный и очаровательно доступный, предельно осторожный и незаискивающий, расчетливый и бережливый до скупости, очень элегантно скрывающий все свои недостатки и умеющий предъявить их как целый комплекс внешних и удивительных достоинств, — человек, по отсутствию которого в приближенных кругах должны рыдать президенты...

...устроил поистине феерический спектакль!!!

• Предыдущая
• 54/60
• Следующая