Идеальный любовник - Хенли Вирджиния - Страница 59

• Предыдущая
• 59/88
• Следующая

Эмерелд поднялась и сжала ему руку.

— Не всем женщинам, Шеймус. — Она взяла подзорную трубу и поднесла к глазам. — Некоторые из нас понимают, что удовольствие — это самое главное. — Вдруг Эмерелд охнула, так как увидела то, чему не могла поверить. Она поднесла трубу к другому глазу, чтобы убедиться. — Он вернулся! Шон вернулся! — Молодая женщина бросила трубу Шеймусу на колени, обеими руками подхватила юбки и пустилась бежать.

— Пресвятая Дева, держу пари, мой сын понимает, что удовольствие — это самое главное!

Эмерелд сбежала по ступеням башни, потом пролетела под аркой привратницкой и понеслась по лужайкам, ведущим к коротким мосткам над грейстоунской гаванью. Задохнувшись, она остановилась посмотреть, как “Сера-1” швартуется у каменного причала. Это было поистине великолепное зрелище. Она окинула взглядом палубу, осматривая темноволосые головы, пока не увидела Шона у рулевого колеса. Его высокую фигуру в черном невозможно было ни с кем спутать. Как только Эмерелд заметила его, она начала отчаянно махать рукой. Когда О'Тул поднял руку в черной перчатке, молодая женщина заторопилась вниз к причалу.

Эмерелд едва сдерживала свою радость, нетерпеливо ожидая, пока он сойдет на берег. Как хорошо, что она утром надела мягкое шерстяное платье цвета персиков. Ей-то отлично известно, как оно ей идет. Когда граф направился к ней, Эмерелд радостно закричала:

— Шон! Шон! — И тут же очутилась в его сильных руках, подхвативших ее, чтобы поцеловать. — Ох, я по тебе скучала… Я люблю тебя… Я так по тебе скучала! — восклицала она между поцелуями.

Шон поднял ее и закружил.

— Я должен почаще уезжать, раз меня дома поджидает такая встреча.

Эмерелд обеими руками схватила пряди черных кудрей в притворной ярости.

— Я прикую тебя цепями к кровати, морской разбойник! — И стоило ей произнести это, как она тут же прикусила язык. Как она могла напомнить любимому, что многие годы он спал в цепях? — О Господи, прости меня! — Эмерелд осыпала его лицо отчаянными поцелуями, чтобы смягчить боль от бездумно вылетевших слов.

Шон обхватил ее щеки ладонями и засмеялся, глядя ей в глаза.

— Эмерелд, никогда не выбирай слова, говоря со мной. Я надеюсь, ты знаешь, что можешь сказать мне все, что угодно. — Килдэр усмехнулся. — Если ты хватишь через край, я просто положу тебя на колено и надеру тебе задницу.

— Ты не осмелишься быть суровым со мной в моем положении, — бойко парировала она.

Шон взглянул на нее и покачал головой:

— Ты все еще такая стройная. А я-то ожидал, что ты будешь выглядеть как маленький пудинг. — И он снова поднял ее в воздух.

— Ты, дьявол, ну-ка немедленно поставь меня на землю.

— Я привез тебе подарок, — негромко сказал О'Тул. Рука Эмерелд пробралась за пазуху его кожаной куртки, чтобы найти, где он его припрятал. Шон прикусил ее ухо и прошептал:

— Ниже.

Эмерелд охнула, скользнув взглядом вдоль его тела:

— Самоуверенный самец!

— Я просто шучу. Это подарок другого рода. — О'Тул отступил в сторону, чтобы она могла без помех видеть палубу корабля.

Оторвавшись от лица Шона, Эмерелд смеющимися глазами оглядела шхуну. Ее взгляд остановился на элегантной женской фигуре с волосами янтарного цвета, стоявшей у поручней и смотревшей на них. Рука Эмерелд взлетела к груди. Она стояла не двигаясь, словно увидела привидение, а потом задрожала, как листок на ветру. Молодая женщина почувствовала, что не может двинуться с места. После всех этих лет ей казалось, что воображение сыграло с ней шутку.

— Мама? — прошептала она, делая первый шаг по направлению к “Сере-1”.

Как только Эмбер увидела, что дочь, хотя и с опаской, идет к ней навстречу, она ступила на сходни.

Эмерелд шла все быстрее, пока они не остановились друг перед другом. Ее зеленые глаза искали материнский взгляд, но их заволокла пелена непролитых слез. Обе не могли говорить и бросились друг другу в объятия, заливаясь слезами счастья. Когда Эмерелд оглянулась на Шона, слезы лились ручьем по ее щекам.

— Как ты смог найти ее?

— Я живу в Уиклоу, — быстро вмешалась Эмбер, указывая на юг в сторону пурпурных гор.

Эмерелд вытерла слезы, ее сердце переполняли радостные чувства. Она снова вместе с теми, кого любит больше всех на свете. У нее миллион вопросов, на которые она еще не получила ответа, но пока она просто счастлива смотреть на них.

Шон махнул рукой, чтобы обе женщины шли в замок:

— Не волнуйтесь о багаже. Вам надо многое наверстать.

Когда они подошли к лужайкам, Эмбер остановилась, чтобы полюбоваться величием дворца, выстроенного в георгианском стиле.

— Добро пожаловать в Грейстоунс. — Эмерелд провела мать в парадную гостиную, и Эмбер села на диванчик с подушками, стоящий в нише окна, выходящего на обнесенный стеной сад. Именно здесь сидела ее дочь, когда впервые приехала к О'Тулам.

— Я уже бывала однажды в Грейстоунсе, правда, только в привратницкой. — Эмбер помолчала, пытаясь справиться с нахлынувшими воспоминаниями, причиняющими боль. У них вдруг не нашлось слов, им не хотелось пускаться в пустую болтовню, мать и дочь не знали, с чего начать. — Ты превратилась в красивую, очаровательную молодую женщину. Я так боялась, что твой отец раздавит твою личность и искалечит душу.

— Но он это и сделал! — воскликнула Эмерелд. — Как только ты бросила нас, он сделал мою жизнь такой же невыносимой, какой она всегда была для Джонни.

— О, моя дорогая, я не бросала вас, как ты могла такое подумать? Уильям просто избил меня почти до смерти и поклялся, что я никогда больше вас не увижу. Он оставил меня умирать, запер в комнате без воды и пищи.

Эмерелд пришла в ужас. Она помнила все так ясно, будто это случилось вчера.

— Отец сказал мне, что ты сбежала со своим любовником, но я не верила, что ты могла уехать без нас. Я поднялась в твою комнату… Дверь оказалась закрытой. Ты не отвечала. О, мама, как мне жаль, что мы с Джонни оставили тебя там.

— Вы абсолютно ничего не могли сделать. Монтегью — воплощение дьявола, и, когда на него накатывает безумие, никакая сила на земле не может остановить его.

— Я не думала, что могу ненавидеть его сильнее, чем ненавидела до сих пор, но теперь, когда я знаю, что он с тобой сделал, моя ненависть стала вдвое сильнее. Но, мама, ты не права. Есть тот, кто сильнее его. Шон О'Тул обладает такой властью. Он намеревается уничтожить его.

Вдруг Эмбер испугалась за дочь больше, чем когда-либо. Эмерелд оказалась между двумя ужасными силами, и это может кончиться болью и страданием. Но ей меньше всего хотелось пугать свою девочку. Ей надо действовать не спеша, чтобы предостеречь ее против Шона О'Тула. Эмерелд явно по уши влюблена в него и немедленно бросится его защищать.

— Граф сказал мне, что ты вышла замуж за Джека Реймонда. Как такое могло случиться?

Эмерелд тяжело вздохнула:

— Это такая долгая история. Бесконечная, как мне казалось. После того как ты оставила нас, то есть я хочу сказать, когда мы вернулись в Англию, отец не позволил мне отправиться в школу. Вместо этого он нанял в гувернантки ужасную женщину, чтобы истребить во мне все ирландское до последней капли. Мне запрещали даже упоминать о тебе, а вместо Эмерелд стали звать просто Эммой. И им удалось переделать меня в эту самую Эмму. Они изменили во мне все — прическу, одежду, речь, поведение, меня саму. Когда они закончили, я превратилась в маленькую английскую мышку, скрывающуюся в своей норке на Портмен-сквер. — Эмерелд содрогнулась, вспоминая темный особняк. — Это напоминало тюрьму. Нет, я лгу, это казалось могилой, где меня похоронили заживо. У меня не было поклонников, и я не могла даже надеяться, что они когда-нибудь появятся, кроме моего незаконнорожденного кузена Джека. Когда он попросил меня выйти за него замуж, я вынуждена была согласиться. Я считала, что брак избавит меня от жестокой власти отца. Мне казалось, что так я смогу убежать из этого ужасного кирпичного дома.

Никогда в жизни я так не ошибалась. Отпрыск моего дяди хотел только одного — стать Монтегью и жить в мавзолее Монтегью. Я попала в ловушку, которую сама себе устроила.

• Предыдущая
• 59/88
• Следующая