Гонки с дьяволом - Кузьменко Владимир Леонидович - Страница 25

• Предыдущая
• 25/96
• Следующая

Клава взвыла от обиды и выбежала из зала, увлекая за собой Васю.

– Я ведь как хочу? – проникновенно, почти ласково, растягивая каждое слово, протянула Светка. – По справедливости!

– Это как же? По карточкам? – крикнул кто-то из зала.

– Можно и по карточкам! Только вот что я скажу вам! По карточкам или купонам – не важно. Важно, чтобы не было этого страха! Ведь страх при этом деле для мужика это все равно, что серпом по этим самым…

– Не забывайтесь! – снова вмешался Борис Иванович, не выдержав Светкиной откровенности. Но Светку уже нельзя было остановить:

– Вас-то, Борис Иванович, я не трогаю, нет смысла…

Борис Иванович открыл было рот, чтобы ответить, но густо покраснел и быстро сел.

Светка, как ни в чем не бывало, собралась продолжить речь. В это время дверь приоткрылась и в зал тихонько скользнул Вася. Светка, завидев его, приветливо помахала рукой:

– Вот и Вася вернулся! Сбежал от Клавы. Значит, интересно ему послушать, чем же это кончится!

– А кончится тем, – снова крикнули из зала, – что у Васи Клава главный талон отрежет!

Зал грохнул смехом. Вася, красный, как рак, вскочил со своего места:

– Дался вам Вася! Как-будто никого другого нету! – и бросился вон из зала.

– В том-то и дело, – крикнула ему вслед Светка, – что нету! Что бы вы, мужики делали, – она критически обвела зал взглядом, – если бы все не так как сейчас, а наоборот… на тридцать мужиков – одна баба? Да вы бы передавили друг друга. А нам что прикажете делать? Или вы хотите, чтобы мы, бабы, топить друг друга в озере начали? Отвечайте! Чего молчите?! Вот вы, – она повернулась к Наталье, – вы тут очень хорошо говорили про республику, про демократию… а на хрена мне ваша демократия, если я при ней буду, как засохшая ветка? Вон у вас дочка растет и я вижу, еще кто-то скоро будет, а я? Я ведь тоже хочу ребеночка! И она хочет! – она показала пальцем на одну из своих подруг, – и она! И она! – она по очереди показывала то на одну, то на другую девушку, – Все мы хотим. И что, мы не имеем на это права? Так, чтобы по закону, без страха?!

Светка закончила выступление и села на место. В зале воцарилась тишина. Давая ей слово, я думал, что легко смогу опровергнуть ее доводы. Но сейчас мне не приходило в голову ничего кроме банальных фраз, которые никак не подходили к создавшейся обстановке. Кто мог подумать, что эта «малявка» сможет овладеть аудиторией и говорить так красноречиво, убедительно. Конечно, я принципиально не принимал ее концепцию, но и не мог не признать справедливости ее доводов.

Чтобы выиграть время, я предоставил возможность высказаться желающим. Ребята говорили осторожно и было непонятно, соглашаются ли они со Светкой или, напротив, отвергают ее предложение. Девушки почти не поддерживали Светлану, правда, не в столь решительной форме. Одна даже сказала, что матриархат не надо понимать как власть женщин. Нет! Они готовы оставить власть в руках уже избранного правительства, тем более, что в технике и оружии, сказала она, мы, женщины, совсем не разбираемся. Но, – продолжала она решительным тоном, – брачные отношения и их регулирование должно находиться исключительно в руках женщин.

Тут вдруг не выдержал Александр Иванович. Он поднялся, поправил пенсне:

– Можно мне? – солидно спросил он, как подобает министру правительства и, получив согласие, медленно направился к трибуне и уже оттуда строгим взором окинул зал.

– Извините, что значит – регулировать? Это меня? Регулировать?! – он снял пенсне и тщательно протер стекла. Затем, надев их, еще раз осмотрел зал.

– Если мне, – он сделал ударение на последнем слове, – женщина не нравится, то… – он не договорил и так же медленно и солидно прошел на место.

Мужчины встретили его заявление одобрительным смехом. Кое-где раздались хлопки. Однако Паскевичу этого было достаточно, чтобы принять их за всеобщее одобрение. Он приостановился и, повернувшись к залу, благосклонно кивнул головой.

По существу, его выступление было грубым и бестактным, но он, надо признаться, был бесподобен в своем апломбе. После краткого, но выразительного выступления Паскевича в дискуссии наступила пауза и я решил ею воспользоваться.

– Я думаю, что мы пока закончим наш разговор. Вопрос сложный, и, не спорю, существенный. Его надо спокойно обдумать, а потом уже решать.

– Но решать придется! – подала с места реплику Светка.

– Возможно! – стараясь быть спокойным, ответил я. – Но, не исключено, что все уладится само собой. Это слишком интимный вопрос, чтобы по нему принимать какие-то официальные решения.

– А без них возможны конфликты! – не сдавалась Светка.

– Хорошо, если вы так настаиваете, то давайте создадим комиссию, которая объективно изучит общественное мнение и предоставит нам свои соображения.

Это была капитуляция. В комиссию изберут, конечно, Светку и ее сторонниц. Надо было что-то придумать.

– Однако, – продолжал я, – перед тем, как создать комиссию, мы можем принять предварительные условия. Первое: в нее не должны входить сторонники крайних мер, как с той, так и с другой стороны (этим самым я сразу же исключил Светку из состава комиссии). Второе: в комиссию должны войти также мужчины и замужние женщины. И третье: решения, выработанные комиссией, ни в коем случае не должны покушаться на права человека, его достоинства и личную свободу. Согласны?

Поднялся Алексей:

– Я думаю, что последний пункт должен распространяться и на детей. А именно: в любом случае ребенок должен знать своих родителей – и мать, и отца.

Светка пыталась что-то возразить, но ее слова потонули в одобрительном гуле.

– Принято! Есть еще дополнения или поправки?

– Я против! – Светка вскочила со своего места и горячо заговорила. – Эта поправка уничтожает достоинство женщины! Выходит что? Мужчина может с кем угодно, а женщина должна быть только с одним! Это несправедливо! Я протестую!

– Интересы женщины не должны противоречить интересам ребенка!

Кто это сказал? Голос послышался сзади. Ах, это Оксана. Умница!

– Итак, – обратился я к собранию, – есть поправка и есть протест против поправки. Голосуем! Кто за то, чтобы принять предложение с поправкой? Почти единогласно. – Теперь приступим к выборам комиссии.

В комиссию избрали пятерых девчат, одного парня и Наталью, как представительницу замужних женщин.

На этом собрание закончилось.

Через два часа новоиспеченное «правительство» собралось, как обычно, «у камина». Нужно было обсудить результаты собрания и на этой основе внести поправки в свои планы.

– В общем, все получилось довольно глупо! – высказал свое мнение Александр Иванович. – Все пошло как-то по-детски! Не надо было никакого собрания, а следовало оставить все как было раньше. Ведь, фактически, ничего не изменилось. Только какая-то игра в государство.

Конечно, я сам чувствовал, что вышло как-то не так и несколько напоминало глупый камуфляж или, еще хуже, буффонаду?

– Ну, не все сразу получается так, как надо! – попыталась смягчить выводы своего мужа Наталья. – На все нужно время.

– Вот здесь я согласен! – проговорил Алексей. – Нужно время. Года через два такое собрание было бы более уместно. Но с другой стороны… – он задумался, подыскивая слова, – с другой стороны, – повторил он, – кто знает, что будет с нами через два года? Я понимаю намерение нашего Президента. Чего он хотел? Он хотел, – продолжал Алексей, как-будто меня не было с нами, – заложить основы будущего демократического устройства. Поймите! Сейчас, в нашей ситуации, весьма неустойчивой, развитие дальнейших событий может пойти непредсказуемо. Одно из таких направлений нам уже известно. Мы в прошлом году столкнулись с этим. У нас пока все было благополучно. Но это видимость благополучия. Через год-два наши ребята подрастут, многим из них исполнится по двадцать лет. Появятся свои лидеры, за которыми пойдут остальные. Этого нельзя сбрасывать со счетов. Кто знает, какие фантазии придут в головы их лидеров, если не будет заложена прочная основа будущей организации, если не будут выработаны законы, ставящие барьер на пути авантюризма, диктатуры и тирании. Тираны могут быть и в маленьких общинах. Мы все смертны. Никто не знает, когда и при каких обстоятельствах мы можем погибнуть. Вдобавок, в такой ситуации, как наша. Ты, Саша, обратил внимание только на внешние обстоятельства. Но есть и другая сторона сегодняшнего мероприятия. Там закладывался первый камень фундамента нашего будущего.

• Предыдущая
• 25/96
• Следующая