Греческие каникулы - Чалова Елена - Страница 20
- Предыдущая
- 20/42
- Следующая
– Точно! – подхватила Лана. – И я знаю, к кому можно обратиться. У Насти этот курс мелкой пластики вел такой забавный дядька! Как же его?.. Альберт… нет, но что-то не простое… Вениамин Терещенко? Ну, как-то так.
– То есть он учитель? – переспросила Циля.
– Ну вообще-то он профессиональный скульптор. Помнится, мы видели его работы на какой-то выставке. Конечно, все больше абстракции и концепты, как сейчас модно, но и ню там тоже, помнится, присутствовали, притом вполне реалистичные.
КОРФУ
– Таки!
Грек разогнул спину и поискал взглядом того, кто его окликнул. Честно сказать, он опасался, что это окажется фрау Герда. Фрау трудилась на посту управляющей отелем и весьма строго следила за трудовой дисциплиной всех служащих. Уже не раз Таки попадало от нее за всякие провинности. Садовник побаивался голубоглазой фрау, чьи светлые волосы всегда аккуратно уложены, и даже яркая помада не может скрыть, какие тонкие и злые у нее губы.
Надо отметить, что не он один недолюбливал фрау Герду. Греки народ дружелюбный, но не сильно увлекающийся трудовым процессом. Проще сказать, они довольно ленивы и не слишком обязательны. Любой местный труженик уверен, что перед началом рабочего дня нужно хорошенько пообщаться с товарищами, обменяться новостями, вдруг со вчерашнего дня произошло что-то важное? Опять же перекуры – дело святое, точно так же, как и пополнение запаса жидкости в организме. Таки, как истинный грек никаких глупостей вроде чая или кока-колы не признавал. Он приносил с собой на работу полуторалитровую бутылку вина и к концу рабочего дня приканчивал ее всю. К чести Таки надо сказать, что вино это он делал сам, да еще разбавлял его водой, чтобы не захмелеть на солнце. То есть пил он фактически сок. Но фрау каждый раз принюхивалась и приглядывалась к нему с большим подозрением.
Кроме того, немецкая пунктуальность весьма напрягала греков. То есть они в принципе были согласны, что работу надо сделать. Но зачем же так спешить?
Фрау Герде пришлось изрядно помучиться, но в конце концов работники уяснили, что если они хотят получать деньги, а не платить бесконечные штрафы, то нужно подчиниться. Фрау Герда заслуженно гордилась тем, что ее отель считался образцово-показательным, и даже в Интернете почти никто не ругал ни питание, ни обслуживание. И все же где-то что-то порой оказывалось не совсем идеально: Андрис забыл полить рассаду, и она пожухла. Спиро запамятовал убрать инструмент, потому что торопился на свадьбу друга, и кто-то из гостей наступил на грабли и так далее. Последний грех Таки состоял в том, что вместо абстрактного узора из разноцветного песка и камушков, который должен был украшать въезд в отель (фрау Герда лично передала ему картинку, где все было раскрашено и подписано на греческом), он в порыве творчества выложил на клумбе рисунок, виденный им на одном из старых черепков. Красивый греческий юноша готовился метнуть копье.
Если бы этот узор (а тем паче черепок) увидел искусствовед, он пришел бы в восторг и рассказал, что сие есть образец «классического периода в истории Древней Греции, который явился периодом расцвета ее цивилизации. В это время на первый план выдвигаются Афины, что во многом было обусловлено становлением там демократии. Идея осознания себя гражданами полиса, а не просто его жителями отразилась в первую очередь в творчестве Софокла, Еврипида, Эсхила, трагедии которых способствовали успешному развитию греческого театра. Во многом именно последний, будучи общедоступным, воспитывал патриотизм и гражданственность. В искусстве в полной мере воплотился идеал человека-героя, совершенного физически и нравственно».
Но фрау Герда, хоть и была женщиной с университетским образованием, видела перед собой прежде всего обнаженное тело, выполненное по всем канонам анатомии. И тело это было мужское.
Оглядев творение садовника, она онемела было, но ненадолго. Таки, увидев вытаращенные голубые глаза фрау и беззвучно шевелящиеся тонкие губы, вобрал голову в плечи, готовясь к разносу. Но тут как раз подъехал автобус с новой партией туристов. Среди них оказался энтузиаст, увлекающийся греческим искусством, и первое, что он сделал, – выразил фрау искреннее восхищение тем, что отель встречает гостей лучшими образцами греческой живописи.
Подкованный турист упомянул таких «ведущих мастеров греческой пластики, как Мирон, Поликлет и Фидий. Их произведения отражают образ человека-гражданина, который так высоко ценили греки. Физическое, а значит, и внутреннее совершенство их моделей утверждает мысль о человеке как о мериле всего сущего…».
После столь информативной лекции обнаженный юнец, изображенный на клумбе, перестал напоминать фрау Герде образчик родной немецкой порнографии и потому был помилован. Но на Таки она все же поглядывала с недоверием.
Садовник огляделся, и его смуглое лицо расплылось в улыбке. Нет, это не фрау Герда ищет его, чтобы устроить очередной разнос. Это две милые девчонки, ужасно похожие на его племянниц, – Насти и Лайза.
– Привет! – Таки махнул им рукой. – Рано встали!
– Здравствуй, Таки! Ты сегодня как?
– Хорошо! Уже много с утра сделал… Могу покурить.
Садовник опустился на землю, а девчонки оседлали валун, вокруг которого Таки и копался – приводил в порядок цветочную композицию. Он залез в сумку, которая отдыхала в тенечке, и выдал каждой из девочек по кисти винограда. Ягоды были некрупные, но тугие, плотные и словно покрытые восковым налетом. Лизка сунула одну в рот, раскусила и скривилась:
– Шкурка терпкая… и не жуется.
– Ай, не так надо! – Таки засмеялся. – Смотри.
Он отщипнул виноградинку, поднес ко рту и сдавил ее меж пальцев. Кожица лопнула, и мякоть вылетела, угодив точно в рот. Таки бросил в кусты кожицу и облизал пальцы.
Так виноград пошел гораздо лучше. Сок тек по пальцам и губам, всем было весело. Хихикая и нахваливая виноград, хитрые девицы принялись допрашивать Таки.
Думаю, любой следователь снял бы шляпу перед мелкими авантюристками. Они повторяли один и тот же вопрос на разные лады, пока не добивались от грека более-менее внятного ответа. Слушали внимательно, цеплялись за детали и намеки. Им всем сильно мешало, что Таки знал всего пять русских слов и весьма ограниченное количество английских и немецких. Девчонки говорили по-английски сносно, но это не сильно помогало.
Тем не менее им удалось выяснить, что где-то недалеко, на холме, живут англичане. Как минимум один из них весьма сердитый и в дом к себе никого не пускает. И в доме этого сурового джентльмена хранится карта побережья, на которой отмечены места, где когда-то располагались храмы. Вынести ее нельзя, потому что она большая. А откуда Таки знает про карту? А он ее видел в окно, когда работал в саду.
– Ага, – обрадовалась Настя. – Раз ты видел, значит, и мы можем посмотреть!
– Нет-нет, – замахал руками Таки. – Англичанин сильно сердитый, может убить Лайза и Насти. Он всегда с ружьем. Не любит сорок и других больших птиц. Стреляет.
– Ну, это вряд ли, – пробормотала Лизка. – Видали мы тут всяких. Все-таки мы не сороки.
Девчонки безбожно подлизывались к садовнику, подарили ему пару пачек конфискованного у Марка «Парламента» и красивую зажигалку.
Таки любил красивые вещи. И детей он тоже любил. Своих у него не было – в деревне он считался немного блаженным, и замуж за него никто не спешил, а потому Таки баловал всех ребятишек: и своих племянников, и тех, что приезжали отдыхать в отель.
В простодушном садовнике мирно уживались любовь к детям, страсть к археологии и нелюбовь к «английским захватчикам». Причем свою бывшую хозяйку – миссис Дайлет – он всегда вспоминал с уважением и симпатией, что совершенно не мешало ему ненавидеть англичан абстрактно – как расхитителей исторических ценностей его родины.
А нелюбовь к тем, кто наживался, растаскивая историко-культурное наследие Греции, подтолкнула Таки на поступок, который раньше он счел бы неприемлемым. Чуть выше городка, среди оливковых рощ и миртовых зарослей стояли виллы, принадлежавшие англичанам. Там было пять домов. Один из них недавно приобрела какая-то семейная пара. Таки еще и не разузнал толком, кто они такие. Хозяева на виллу пока не переехали: там делали ремонт и завозили мебель и прочее. Еще один дом принадлежал тому самому сердитому английскому джентльмену, про которого Таки рассказывал девчонкам. Три дома (в том числе дом его бывшей хозяйки миссис Дайлет) стояли пустые. Так вот, Таки взбрело в голову, что раз англичане так много украли у его родины, то и он может позволить себе поживиться чем-нибудь на их территории.
- Предыдущая
- 20/42
- Следующая
