Вчерашние розы - Кэлмен Хизер - Страница 68

• Предыдущая
• 68/76
• Следующая

О! Как он ее дразнит, мучает.

На губах Джейка появилась предвкушающая улыбка.

— Тебе нравится, когда я трогаю здесь? — прошептал он, запустив пальцы во влажные складки ее женственности.

— Да! — еле слышно простонала Хелли.

Джейк гладил ее со сводящей с ума нежностью. Умелые руки порхали по самым чувствительным местам, пока она не начала стонать от настоятельной потребности.

— Джейк! Мне надо…

Хелли еще больше усилила темп вращения своих бедер вокруг его руки.

— Скажи мне, чего тебе надо, леди Миссионерка, — промурлыкал Джейк.

Боже! Как ему нравилось ощущать ее, такую нежную и податливую! Ему требовалась вся сила воли, чтобы тотчас не погрузиться в ее манящую плоть.

— Рай! Возьми меня туда!

Джейк подхватил Хелли на руки и отнес на кровать. На этот раз он победил последних демонов прошлого.

— Хелли? — Джейк сонно открыл глаза. — Я уже не надеялся когда-нибудь получить подобное удовольствие. Но мне нравится, как это делаешь ты.

— И мне нравится делать это тебе.

Хелли посмотрела на мужа. Хоть это и кажется невероятным, но за месяцы после того, как они поженились, он еще более похорошел и расцвел.

Она погладила его грудь, и он улыбнулся в ответ, прильнув к ней.

Хелли удовлетворенно устроилась рядом.

— Я родился в этой кровати. Она осталась от моей матери, — пояснил Джейк. — Эта мебель — одно из немногого, что осталось как память о ней. Мама отдала ее мне, когда я поехал в Калифорнию, сказав, что мне потребуется подходящая кровать, если я найду здесь себе невесту. Большинство наших памятных подарков сгорело при пожаре в Нью-Йорке. Во время этого пожара погибли и мои родители.

Сердце Хелли наполнилось жалостью. Она знала, как тяжело все потерять, и сказала ему об этом.

— Бедная леди Миссионерка, — пробормотал Джейк, целуя ее в затылок. — Ты действительно потеряла все, что напоминало тебе мать. У меня, по крайней мере, остались мебель матери и часы отца.

— Музыкальные часы?

— Да.

Умиротворенно улыбаясь, Джейк прильнул щекой к волосам Хелли.

— Во время своего свадебного путешествия в Вену родители были очарованы садами, где танцевали вальс. Они утверждали, что все ночи танцевали там под звездами. И их любимым вальсом был «Приглашение к танцам». Поэтому в первую годовщину свадьбы мать приобрела часы, которые играли эту мелодию. Она говорила, что всякий раз, когда отец открывал их, он напоминал ей об этом времени.

— Они, вероятно, очень любили друг друга, — прошептала Хелли, глядя на красивое лицо мужа.

Судя по выражению его лица, он был где-то далеко-далеко.

— Да. У моих родителей был очень удачный брак. Отец часто открывал часы, и они танцевали под их мелодию. Помню, когда я подрос, я стал надеяться, что и мне удастся найти такое счастье с женщиной.

Он посмотрел на вытянувшееся лицо Хелли.

— И на этот раз, мне кажется, это удалось.

— Мы вместе нашли нашу радость, — заявила Хелли, целуя его в губы.

Когда Джейк возвращал поцелуй, его выражение стало нежнее.

— А как насчет тебя, любимая? Уверен, что у тебя есть какие-то приятные воспоминания.

Хелли вздрогнула и отвернулась от его жаждущего взгляда.

— Очень мало. Всякий раз, как мама пыталась сделать мне что-нибудь особенное, отец разрушал это.

— Не могу себе представить, что заставило твою мать выйти замуж за такое бесчувственное животное. Я помню ее как весьма разумную женщину.

— Он был красив, а моя мать была неравнодушна к красивым мужчинам. И я предполагаю, он был довольно очарователен, пока ухаживал за ней. В конце концов, у него не было за душой ни гроша, а мать была богатой наследницей.

Хелли вздохнула.

— Он возненавидел меня с самого начала. Говорил, что у меня бледное лицо и он будет всю жизнь мучиться со мной. Он заставил меня чувствовать себя ничего не стоящей, недостойной любви, единственная причина, почему он позволил мне поступить в медицинскую школу, была в том, что это был шанс избавиться от меня.

— Подлая тварь! У меня руки чешутся поехать в Филадельфию и свернуть ему шею.

— Но он и есть подлая тварь. Однако он прав в том, что я некрасива. Я сама вижу это в зеркале.

Джейк удивленно поднял брови.

— И что же ты видишь?

— У меня слишком длинный нос.

— Смешно, — запротестовал Джейк. — Он как раз… — Джейк поцеловал ей нос, — …на три поцелуя. На мой взгляд, нос трехпоцелуйной длины — само совершенство.

Хелли улыбнулась смешной реплике.

— У меня слишком рыжие и курчавые волосы. Джейк провел по волосам рукой и серьезным взглядом окинул их.

— Они напоминают мне осенние листья, теплые и трепещущие. К тому же… — он понюхал волосы, — они хороша пахнут.

— Челюсти у меня чересчур квадратные.

— Упрямые, возможно. Но я люблю женщин, у которых есть собственное мнение.

— Рот у меня слишком широк.

— У тебя восхитительный рот, и ты это совсем недавно доказала. И он очень красив и вкусен. Мне просто чертовски повезло, что у моей жены такой прекрасный рот.

Хелли, смеясь, покачала головой:

— Теперь-то уж я знаю, что ты дразнишь меня. Отличный рот, вот уж право!

— Посмотри-ка на меня, любимая. Разве я не поразил тебя, как человек, настроенный на все самое наилучшее?

Это правда, Джейк во всем придерживался высокого стандарта.

— Да, но…

— Никаких «но», — прервал ее Джейк. — Ты самая лучшая, и я счастлив, что ты у меня есть. Разве ты не знаешь, что у меня дух захватывает всякий раз, когда я на тебя смотрю? Что я поражен твоей красотой? Твоя доброта согревает меня, а твой разум радует. Ты самая достойная женщина в мире, и я рад, что ты моя жена.

— Но не так сильно, как я тому, что ты мой муж, — прошептала Хелли, крепко обнимая Джейка. — Я почти рада, что мой отец оказался такой дрянью. Если бы он не притащил в дом моей матери любовницу, я никогда бы не ответила на объявление Давинии, а если бы я не приехала в Сан-Франциско, то никогда бы не встретила тебя. Не могу представить, что за жизнь у меня была бы без твоей любви.

Джейк прижал Хелли к себе и поцеловал в макушку. Он довольно долго просто держал ее, радуясь близости. Джейк тоже не мог представить своей жизни без ее любви. Наконец он спросил:

— Тебе хотелось бы что-нибудь получить из своего дома в Филадельфии? Есть что-нибудь особенное, оставшееся там?

Обдумывая его вопрос, Хелли играла волосками на его груди.

— Мое приданое, — ответила она наконец. — Сразу же, как мы поженились, я написала адвокату отца и сообщила ему об этом, потребовав свое приданое. — Хелли покачала головой. — Как раз сегодня утром я получила ответ. По-видимому, отец сказал ему, что меня убили здесь, в Сан-Франциско, и объявил Синклер-Майнз своей собственностью.

— Синклер-Майнз — твое приданое? — чуть не задохнулся Джейк.

Если это так, то он женился на очень богатой наследнице, Хелли кивнула.

— И металлургические заводы тоже. Моя прапрабабушка Джейн Синклер, которая основала эти предприятия, установила, что они должны переходить в наследство только по женской линии. Она считала, что каждая женщина заслуживает иметь что-то свое, что обеспечивало бы ей ее независимость.

— Она была свободомыслящей женщиной! — засмеялся Джейк.

— Как и отличной прабабушкой. Как и все женщины в моем роду, — проказливо заявила Хелли. — И все мы любили эти рудники. Что же касается меня, то, поскольку мама умерла такой молодой, рудники и заводы должны были перейти ко мне после того, как я выйду замуж или достигну тридцати лет, в зависимости от того, что произойдет раньше. Все это указано в завещании. К несчастью, у моего отца были другие планы. Понимаешь, моя мама была, как и я, единственным ребенком и если бы я умерла, все досталось бы моему отцу. И так как никто не видел меня уже почти год, все поверили его утверждению.

— Любимая, я рад был жениться на тебе с рудниками или без них.

Это было правдой, так как Хелли являлась его самым большим сокровищем. Джейк пристально посмотрел в глаза жены. У них был цвет лучшего коньяка, только светящаяся в них любовь согревала его больше, чем этот вкуснейший напиток.

• Предыдущая
• 68/76
• Следующая