Выбери любимый жанр

Сон в пламени - Кэрролл Джонатан - Страница 4


Перейти на страницу:
Изменить размер шрифта:

4

– Знаешь Ово, модного фотографа?

– Конечно. Это парень, который заставляет своих моделей прыгать с парашютом в бальных платьях, да?

– Точно. Марис Йорк два года была его главной моделью. Ты наверняка узнаешь ее лицо, когда увидишь.

– Красивая?

Он нахмурился и поколебался, прежде чем ответить.

– Красивая? Ну, не знаю. Она шести футов ростом, а волосы у нее короткие, как у тебя, и карие глаза – просто чудо. Нет, она не из тех, кого люди называют красивыми. Но это женщина того сорта, которую увидишь – и захочешь провести с ней остаток жизни.

Я рассмеялся и кивнул в знак того, что заинтригован. Но Николас еще не закончил.

– Она ездит на старом «рено-эр-четыре» без печки, и радио в нем вечно сломано. Из щитка торчат провода. За эту машину ты полюбишь ее еще больше.

– Ты спал с ней?

Он взглянул на меня, словно я сказал нечто ужасное.

– Нет, черт возьми! Это было бы, как если задуть свечи на торте в день рождения.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Знаешь, Уокер: есть женщины, которых щупаешь, а есть, о которых мечтаешь.

Герр Насхорн напоминал золотую рыбку в очках авиатора. У него в офисе мы пили кофе с кексом и говорили о наших любимых фильмах. Это была ознакомительная болтовня, и все мы ждали, кто первый упомянет о проекте.

Посреди этого трепа Николас вдруг встал и попросил разрешения позвонить. Он подмигнул мне и начал набирать номер на телефоне в углу офиса.

Пока он звонил, Насхорн продолжал разговор со мной, и потому я не мог толком расслышать, о чем говорил Николас. Но когда он дозвонился, его голос стал тихим и масляным, а лицо поистине счастливым.

– Герр Насхорн, где мы будем обедать и во сколько?

– Полагаю, в кафе «Фир Яресцайтен» [2]. Часа в два.

– Хорошо. – Николас помахал трубкой. – Не возражаете, если я приведу гостью?

Нам пришлось полчаса подождать, прежде чем у нас приняли заказ. Она все не показывалась. Принесли обед, мы ели и разговаривали, а она все не появлялась. Николас дважды выходил ее искать, но оба раза возвращался, качая головой.

– Черт возьми, это не похоже на Марис. Не стряслось ли чего? Меня это беспокоит.

– Ты ей звонил?

– Да, но никто не отвечает.

После обеда мы вернулись в офис и провели день в разговорах, но Николаса явно занимали мысли о подруге, и это не очень способствовало продаже картины. Каждые полчаса он вставал и шел звонить. Нашего хозяина несколько раздражали эти перерывы. Каждый раз, когда Николас извинялся и шел к телефону, Насхорн досадливо бросал недовольный взгляд на того или иного из своих партнеров.

Я прилагал все усилия, чтобы продолжать дело, описывал чудесные сцены, которые были у меня в голове, предлагал исполнителей на разные роли. Когда кто-нибудь делал какие-то предложения или высказывал свои замечания, я внимательно выслушивал и даже делал вид, что записываю.

Кто-то сказал, что плохо быть маляром, поскольку все думают, что владеют этим ремеслом, и всегда советуют, как сделать лучше. То же справедливо и в отношении киносъемок. Кое-что из сказанного тогда было так тупо и неуместно, что мне зачастую приходилось сглатывать, чтобы подавить раздражение.

К счастью, Насхорн был очень заинтересован в проекте, и, несмотря на странное поведение Николаса, наша встреча закончилась тем, что босс «Насхорн Индастриз» улыбнулся и потер руки.

– Мне нравится ваше предложение. Составьте план, и начнем. Думаю, мы можем хорошо сработаться, мистер Сильвиан. И, мистер Истерлинг, у вас правильное понимание сценариев: умно, забавно и эротично. Да, не забудьте про эротические сцены – именно они-то и заставляют людей вроде меня ходить в кино!

Все обменялись рукопожатиями, похлопали друг друга по плечу, и наконец мы вышли на улицу под жесткий зимний дождь. Только там я прервал молчание:

– «Не забудьте про эротические сцены»! Николас, неужели нам обязательно работать с этим болваном?

– Он просто задница, Уокер. О нем не волнуйся. Мы возьмем его деньги и снимем наш собственный фильм. Пошли, мне нужно найти телефон. Хочу попробовать еще раз, пока мы не уехали в аэропорт. Сколько у нас до рейса?

Я посмотрел на часы.

– Чуть меньше двух часов. Мы прошли несколько кварталов под дождем, пока не высмотрели призрачный желтый кирпич освещенной телефонной будки. Пока Николас звонил, я стоял снаружи, пытаясь загородиться от зловредных ледяных капель, молотивших по голове, как шарики от подшипника.

Он дозвонился и показал мне поднятый большой палец. Но, сказав несколько слов, вдруг закричал:

– Что он сделал? – и заколотил рукой по стене будки так, что та затряслась.

С трубкой у уха Николас крикнул мне из-за стекла:

– Этот ублюдок пытался ее убить! Я не понял, какого ублюдка он имеет в виду, и предположил, что это мужчина, с которым она живет.

«Он убил меня» – одна из слишком уж часто употребляемых фраз в наше и так перегруженное гиперболами время. В результате она потеряла почти всю свою силу. Люди зачастую говорят «убил» по поводу бизнеса, в постели, на поле для гольфа. Я научился не придавать значения этим словам, но, судя по лицу Николаса за мокрым стеклом, ему было не до шуток.

Глядя на меня, он продолжал говорить, что-то бормотал, и кивал, и снова сжимал губы. А потом вдруг с размаху повесил трубку и вышел. §,

– Нам нужно встретить ее в «Кэфере» [3]. Она будет там через двадцать минут.

В это послеобеденное время на улицах было не протолкаться от транспорта, но нам удалось поймать такси. Это был новенький «мерседес», наполненный тем самым великим, таинственным запахом нового автомобиля.

– Хочешь поговорить об этом? Николас кивнул.

– Примерно год она жила с одним французом. Люком, или как его. Он считает себя режиссером, но за все время снял только какое-то производственное дерьмо, типа как работать на компьютере или как вставить вторую оконную раму. Не знаю, где она его подцепила, но мне он никогда не нравился. Он примерно пяти футов и пяти дюймов ростом, проводит большую часть времени, валяясь на диване и хныча, и ходит зимой в футболке, демонстрируя свои мускулы. Знаешь, эдакий типичный субботний Рембо… В общем, два месяца назад она образумилась и выгнала его. А он с тех пор повсюду ее преследует. Стоит всю ночь перед ее домом, появляется во всех ресторанах, где она бывает, звонит ей с угрозами…

– С угрозами? Какими?

– А вот, послушай: пару дней назад он вломился к ней и попытался изнасиловать! Сорвал с нее одежду и угрожал заколоть ножницами, если она не уступит. О господи, она такая славная женщина. Погоди, сам увидишь. Как можно учинить такое? Она сумела как-то его отговорить, но сегодня он напал на нее на улице и стал бить по лицу. Говоря, что никто никогда не бросал его. Можешь в такое поверить?

– Если он сумасшедший, могу. И как же она его остановила?

– Начала кричать. К счастью, подоспели пара полицейских. И он убежал! Убежал. Малому сорок лет, и он убегает! Но когда она вернулась к себе домой, он позвонил и сказал, что еще доберется до нее, что бы она ни делала.

Николас похлопал меня по колену и покачал головой.

– Хорошо спутаться с таким милым парнем, а?

«Кэфер» – наимоднейшее мюнхенское заведение. Там полно народу в потертой коже, в драгоценностях или вообще почти без всего. К концу поездки в такси Николас немного приободрился, а когда мы вошли в дверь ресторана, снова заулыбался.

Было такое ощущение, будто все здесь чего-то ждут: назначенного свидания, или нужного момента, или чего-то, что, по их мнению, им причитается. Мне всегда было не по себе в таких местах, где никто не притрагивается к дорогим блюдам или винам, поскольку слишком занят наблюдением за дверью – кто сейчас войдет. Я думал об этом, пока мы пробирались через зал к лестнице, ведущей в бар.

вернуться

2

«Vier Jahreszeiten» (нем.) – «Четыре времени года»

вернуться

3

«Kafer» (нем.) – «Букашка»

4
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело