Потерянная родина - Лацис Вилис Тенисович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая

— Ако хочет вернуться домой, на Ригонду.

— Понимаю, дорогой, понимаю. Ты сможешь это сделать довольно скоро, но для этого завтра ты должен говорить так, как я тебе скажу. Завтра будет суд, понимаешь? Соберутся важные господа и решат, кто виноват. Виновный понесет строгое наказание, его заставят уплатить много денег и долго сидеть в такой вот кутузке, как эта. Ако ведь не хочет платить штраф и долго сидеть в кутузке?

— У Ако нет денег. Он хочет домой.

— Правильно. У тебя что-нибудь спрашивали, когда привели сюда?

— Спрашивали, как Ако попал на пароход и как приехал сюда.

— И что ты сказал?

— Так как было, я говорил правду.

— Как ты рассказывал? Расскажи мне все так же, как им.

— Я сказал, что работал на паруснике. Ночью пароход наехал на парусник. Парусник пошел ко дну, и все люди утонули. Только Ако прыгнул на корабль и остался в живых. Белые говорили, что сбросят в море, если кого-нибудь найдут на корабле, поэтому Ако прятался.

— Ай-ай-ай! Это плохо. Так Ако не следовало говорить. Если Ако будет так же говорить и завтра, то его не отпустят домой, а на всю жизнь упрячут в кутузку. Ну ничего, дело еще поправимо. Видишь ли, Ако, я твой друг, умный человек, я знаю законы и знаю, как надо говорить на суде. Если кого-нибудь хотят наказать, а он не умеет умно говорить, то я прихожу на помощь и говорю вместо него. Он должен только слушать и подтвердить, что я говорю правду. Он не должен удивляться, если я говорю иначе, чем было на самом деле. Он не должен говорить, что я лгу. Другие тоже лгут, но суд присуждает наказание тому, кто хуже лжет.

— Для чего надо лгать? — удивился Ако. 9

— Чтобы отпустили домой и чтобы не видеть в камере.

— Но Ако не сделал ничего плохого.

— Сделал. Только ты не понимаешь этого. Теперь слушай, как ты должен говорить завтра, когда соберутся важные господа. Ты должен сказать: Ако пробрался на пароход в порту, так как думал, что корабль пойдет на Ригонду. Потом Ако увидел, что корабль не идет домой. Тогда он захотел попасть обратно, но знал, что белые люди не повезут его второй раз бесплатно, а денег у него, чтобы заплатить за проезд, нет. Когда ночью пароход наехал на остов (скажи «остов» — у нас так называется парусник), тогда Ако пришла в голову хорошая мысль. Он будет всем рассказывать, что плыл на паруснике и спасся, тогда корабль отвезет его обратно бесплатно. Если Ако завтра на суде будет рассказывать так, суд увидит, что он славный парень и хочет только попасть домой. Господа судьи посмеются и выпустят Ако из кутузки. Он скоро попадет домой. Но если ты будешь говорить так же, как раньше, господа судьи рассердятся. Они скажут: «Ако хочет причинить зло капитану, поэтому так говорит». И они велят Ако избить и заставят делать тяжелую работу.

— Значит, Ако должен врать?

— Ты только должен разрешить мне говорить вместо тебя. И что бы я ни говорил, когда господа судьи спросят, правда ли это, Ако должен уверенно сказать: «Да, это правда». Тогда будет хорошо. Ако сделает так? — глаза мистера Вебстера по-кошачьи заблестели в темноте. Внушительный гонорар, обещанный капитаном Питфолом, если дело удастся привести к благополучному концу, весьма волновал способного адвоката. Он понимал, что ведет опасную игру, но с простодушным сыном природы это можно себе позволить. Разумеется, можно было бы и оправдать Ако, но разве это окупилось бы? У этого бездельника не было и ломаного гроша за душой, между тем как за Питфолом стояли капиталы богатого пароходства. Сто фунтов — это для него все равно что раз плюнуть. Лучше, если правда останется на стороне Питфола, — Вебстер старался не задаром.

— Хорошо, Ако сделает так, — ответил юноша. Адвокат велел поставить крестик под доверенностью и весело хлопнул Ако по плечу:

— Теперь все в порядке. Завтра Ако будет на свободе.

Наказав, чтобы Ако никому не рассказывал об их разговоре, адвокат постучал в дверь камеры. Вскоре пришел полицейский и выпустил его. Ако весь день думал, почему же он должен лгать, чтобы избежать наказания, если он не сделал ничего дурного. Белым людям, должно быть, виднее. у

На другой день Вебстер заявился к Ако с самого утра, проверил, хорошо ли тот усвоил его советы, и дал наставления, как держаться на суде.

— Главное, каждый раз, когда ты чего-либо не поймешь и не будешь знать, как отвечать, говори, чтобы я отвечал за тебя. А когда тебя спросят, почему ты вчера говорил иначе, скажи, что ты плохо понял вопросы и не смог правильно ответить.

Этот господин был так любезен, что позаботился о хорошем завтраке для Ако. И за ужин он заплатил. Теперь-то уж Ако должен был понять, что Вебстер ему друг и желает ему всего самого лучшего.

Вскоре пришел полицейский и заявил, что пора отправляться «а суд.

…Небольшой, похожий на церковное помещение зал. Покрытый красным сукном стол. За ним на возвышении сидел какой-то человек в— необыкновенном черном одеянии, с причудливой цепью на шее и неестественно светлыми взбитыми волосами, кончики которых были заплетены в косичку. В зале стояли две кафедры. У одной стал Вебстер — тоже в странном черном одеянии почти до пола, у другой — какой-то незнакомый господин в такой же самой мантии.

Судебное разбирательство продолжалось недолго. Капитан Питфол отвечает на несколько вопросов, потом судья кое-что спрашивает у Ако, и тот, переглянувшись с Вебстером, отвечает либо да, либо нет. Обоим адвокатам почти нечего делать, так как все свидетели говорят одно и то же. Первым произносит речь адвокат Питфола:

— Это не первый случай, когда капитаны судов терпят неприятности из-за подобных авантюристов. Мало того, что эти люди недозволенным образом используют пароход как средство попутешествовать. Они наносят ущерб пароходству, переходя на его иждивение во время пути или же добывая посредством воровства пищу из судовых запасов. Лишь по весьма приблизительным подсчетам, обвиняемый, ригондский туземец Ако, потребил пищи из запасов, находившихся в распоряжении капитана Питфола, по меньшей мере на четыре фунта стерлингов. Если прибавить к этому стоимость проезда, которую ему полагалось бы уплатить за путешествие в третьем классе от Новой Зеландии до Фолкстона, то сумма нанесенных убытков составит около тридцати фунтов стерлингов. Капитан Питфол согласился бы примириться с этим и отказаться от иска на материальное удовлетворение, если бы этот преступный субъект злостно не оклеветал его, пытаясь нанести урон доброй славе уважаемого моряка, взвалив на него необоснованные обвинения в потоплении какого-то неизвестного судна. Из показаний свидетелей — штурмана Бернсли и рулевого Тайлора — суду ясно, что подобного случая не было. Пароход лишь вошел в соприкосновение с каким-то остовом, о чем и свидетельствует осмотр наружной части корпуса парохода.-Почему обвиняемый лгал? Что побудило его прибегнуть к столь низкому средству? Ясность в это вносят объяснения защитника обвиняемого — моего уважаемого коллеги, мистера Вебстера. Спрятавшись на корабле, уроженец острова Ригонды Ако надеялся, что пароход «Уиндспайтер» пойдет в какой-то другой, желательный для него порт. Когда же оказалось, что он попал совсем в другое место, этот авантюрист — с какими суду, ох, как часто приходится встречаться! — выдумал нелепую басню о потоплении парусника и выдал себя за моряка с потерпевшего аварию корабля, чтобы — как это принято в среде моряков — заручиться правом бесплатного проезда на обратный рейс. Эти факты свидетельствуют о том, что мы имеем дело с закоренелым преступником, по отношению к каковым суд не должен проявлять снисходительности, ибо излишняя гуманность только поощряла бы к повторению подобных безобразий. От имени своего доверителя прошу суд приговорить обвиняемого Ако к высшей мере наказания и удовлетворить гражданский иск капитана Питфола на сумму тридцать фунтов стерлингов.

Мистер Вебстер, казалось, был совершенно ошарашен этой блестящей аргументацией:

— Я лишен возможности опровергать факты, на которые ссылается мой досточтимый коллега. Вина обвиняемого действительно тяжела и его преступление несомненно доказано. Но я хочу обратить внимание суда на один факт, который в известной мере можно было бы счесть смягчающим вину обстоятельством: перед нами недоразвитый, примитивный человек, не имеющий правильного понятия о многих вещах, которые кажутся нам само собой разумеющимися. Его поведение менее определяется разумом, нежели дикарскими инстинктами. По существу, его можно приравнять к ребенку или слабоумному, который не несет ответственности за свои поступки. Хотя ложь о потоплении парусника и свидетельствует об известной сообразительности, все же не верится, чтобы обвиняемый сознавал преступный характер своего ложного показания. Поэтому, руководствуясь своим долгом, прошу уважаемый суд быть снисходительным, вникнуть в дикарскую сущность этого сына природы и вынести гуманный приговор. Мне хочется верить, что и мистер Питфол, ознакомившись с подлинным характером нанесенной ему обиды, проявит великодушие и отзовет гражданский иск о возмещении материального ущерба.

• Предыдущая
• 27/73
• Следующая