Амулет Судьбы - Андерсен Кеннет Бёг - Страница 40
- Предыдущая
- 40/59
- Следующая
— Ненадолго?
— Я пришел забрать тебя. Нам — тебе — надо выбираться отсюда, из этого жуткого места, медлить нельзя. — Виктор направился к двери. — Небеса ждут нас, сынок. Там наше место. Пойдем. Чем быстрее, тем лучше.
Но Филипп не шевельнулся.
— Я… я не могу.
Отец остановился, устремив на Филиппа недоумевающий взгляд.
— Что это означает?
— Мне придется остаться.
Взгляд Виктора сделался суровым.
— Что значит — придется?
Филипп никак не мог взять в толк. Всю жизнь он делился с отцом — выдуманным отцом — своими самыми большими секретами и самыми тайными мечтами. А сейчас…
Перед ним был настоящий отец, а ему нисколечко не хотелось рассказывать ему об Амулете Судьбы, о своем обещании и о той ужасной вещи, которую он увидел в подвале Мортимера в маминых песочных часах. Этого он никак не мог взять в толк.
Не понимал он и другого: как мог отец, которого не было рядом так много лет, не спросить о маме, или хотя бы поинтересоваться, как идут дела у Филиппа, или просто сказать, что ему не хватало их обоих. Этого он тоже никак не мог понять, и разочарование, как острая заноза, все глубже и глубже вонзалось в его сердце, ведь прежде он никогда не задумывался о том, что отец может оказаться (это только предположение) не совсем приятным ему человеком.
— Просто не могу, — ответил Филипп, потупившись.
— Чушь! — Виктор был явно рассержен. — Ты огорчаешь меня, Филипп! Очень огорчаешь. Я столько хорошего слышал о тебе. И вот, пройдя через настоящий Ад, чтобы встретиться с сыном, — я вижу перед собой непослушного мальчишку. Разве можно так вести себя? Разве можно так поступать с родным отцом?
— Но…
— Можно?
Голос Виктора почти срывался на крик.
— Н-нет, но…
— Это место не для тебя, Филипп! Ты сам это прекрасно знаешь. Ты вовсе не дьявол!
— Но…
— Что подумала бы мама, если бы узнала, что ее сын предпочел Преисподнюю Небесам? — не сказал, а гневно фыркнул Виктор. — Своему родному отцу?
Молчание, тысячи мыслей и тысячи чувств. Самое сильное из которых — недоумение. И разочарование, которое становилось все сильнее.
— Прости.
— Стыдно, Филипп!
— Прости, — бормотал он себе под нос в полном замешательстве. Что за чертовщина? Все совсем не так, как должно быть. — Не сердись на меня, отец.
— Тогда перестань выделываться и веди себя прилично! — Виктор повернулся к нему спиной. — Я ухожу. Больше ни минуты не останусь в этом ужасном месте. Ты понял меня? Ты со мной, или я уйду один?
— Я…«…вовсе не дьявол», — подумал Филипп.
— Сейчас или никогда, Филипп.
— Да, отец, — прошептал он, и Виктор облегченно вздохнул.
— Замечательно, мой мальчик, — сказал он. — Замечательно. Тогда в путь!
34
Поспешное прощание
Не успел Филипп даже подумать о том, что не попрощался с Люцифером, как они оказались за пределами замка, и костяные ворота за ними затворились. Все происходило так быстро, что мысли не поспевали за действиями.
А сам Филипп еле-еле поспевал за отцом. Приходилось бежать, чтобы не отстать от Виктора, не терявшего времени на разговоры со своим вновь обретенным сыном, а вместо этого быстрыми шагами торопившегося прочь из Города Дьявола, не поднимая глаз, со скрытым капюшоном лицом.
Он остановился только единожды. Когда Филипп спросил, откуда у отца черный плащ, ведь насколько ему было известно, на Небесах такие не носят.
— Я взял его на время, — ответил отец и снова заторопился, надвинув капюшон еще ниже. — Чтобы не привлекать лишнего внимания. Такие как мы не по нраву дьяволам. Меньше разговоров, Филипп. Обсудим, когда выйдем отсюда.
Отец снова увеличил темп, и очень скоро вдали показались черные ворота.
Они были открыты. Как раз запускали целую толпу вновь прибывших грешников — их гнали кнутами в сторону гигантской кузницы, где ждали цепи и кандалы.
— Удалось, — прошептал отец, и на губах заиграла загадочная улыбка. — Удалось!
«Почему он все время повторяет эти слова?» — подумал Филипп, но так и не успел задать вопрос вслух, потому что черные ворота в Преисподнюю стали медленно закрываться.
— Быстрее, Филипп! Поторапливайся! — Виктор прибавил шаг, но Филипп остановился, вдруг вспомнив…
— Сатина! — воскликнул он. — Я совсем забыл о ней!
Отец обернулся. Под капюшоном виднелась капля пота, стекавшая по его виску.
— Ничего не поделать, Филипп. Слишком поздно, — со всей строгостью заявил он сыну: — Ворота открыты, нам нужно уходить! Немедленно уходить! Думаешь, они добровольно впустили меня сюда? Посланника Небес? У меня был только один шанс, Филипп, только один. Если мы не уйдем и ворота закроются…
— Я не могу просто так уйти… Я должен попрощаться…
— Ты ничего никому не должен! — отрезал отец. — Она дьявол, Филипп! Это плохая компания, только и всего! Делай, что говорю я, твой отец…
— Как ты можешь говорить такое? Ты ведь совсем не знаешь…
— Сейчас не время и не место препираться, — голос, доносившийся из-под капюшона, внезапно стал ужасно напоминать рычание. — Мы уходим! Уходим сейчас. Слышишь?
Филипп упрямо мотал головой и дрожал всем телом.
— Нет, — сказал он и попятился назад. — Я не пойду. Я хочу сначала увидеться с Сатиной.
Отец посмотрел на него в упор. Потом подошел вплотную и крепко схватил за запястье.
— Кто сказал, что решения здесь принимаешь ты? — зашипел он и потащил Филиппа к воротам, которые уже наполовину закрылись.
Филипп, спотыкаясь, побрел следом, пытаясь вырваться. Но рука отца, больно впиваясь в кость, железным кольцом сжимала его запястье.
— Отпусти меня, — умолял мальчик.
По его щекам покатились слезы. Не от боли, но оттого, что Филипп не понимал, что происходит, почему отец так ведет себя, он даже не мог предположить такого, Филиппу было жаль, что этот мужчина появился, он хотел, чтобы вместо ужасного незнакомца, который кричал на него и тащил неизвестно куда, сейчас здесь был его вымышленный отец.
— Отпусти меня! Прошу тебя, отпусти, пожалуйста!
— Конечно, — прозвучал зловещий ответ. — Как только мы окажемся за стенами Преисподней!
Отец тащил Филиппа к воротам с такой силой, что любое сопротивление было бессмысленным. Он железной хваткой впился в запястье Филиппа, и никому не было до них дела. Грагорны занимались грешниками, которых нужно было загнать в кузницу, и за мгновенье до того, как ворота с оглушительным грохотом захлопнулись, Филипп оказался по другую их сторону.
— Теперь отпусти меня! Ты обещал, что отпустишь, — стонал Филипп, чувствуя, как бессилие душит всхлипывания и высушивает на глазах слезы. Он ощущал пустоту.
— Чтобы ты смог вернуться и попроситься обратно? — В суматохе капюшон сполз на плечи, открыв лицо Виктора. Волосы его взмокли от пота, глаза странно сверкали. — Ни за что!
— Ты обещал мне!
— Замолчи! — отец замахнулся на него, и Филипп даже не сомневался, что сейчас последует удар, но тут в двери дома привратника открылось верхнее окошко. Из него высунулась Равина.
— Что здесь происходит? — спросила она, в недоумении глядя на обоих. — Филипп, что ты здесь делаешь? Кто это с тобой?
— Это… — он смутился. Устыдился своих собственных слов. — Это мой отец.
Равина внимательно посмотрела на рыжеволосого мужчину, изобразившего дружелюбную, но насквозь фальшивую улыбку. Потом выпучила глаза, так, что даже на расстоянии Филипп увидел, что она в шоке.
— Этот человек не твой отец!
Слова потрясли Филиппа до глубины души, на мгновение ему показалось, что его действительно ударили.
— Что?
— Глупая старуха, — огрызнулся мужчина, крепче стискивая руку Филиппа и снова таща его за собой. — Не слушай ее, Филипп. Она дьявол, а дьяволы всегда лгут. Конечно, я твой отец! Пойдем, нам нужно спешить.
— Отойди от него, Филипп. Он опасен! — кричала Равина. — Он опасен!
- Предыдущая
- 40/59
- Следующая
