Амулет Судьбы - Андерсен Кеннет Бёг - Страница 42

• Предыдущая
• 42/59
• Следующая

Неподалеку пожилой грагорн с жилистыми руками копал яму для очередной виселицы.

Сатина предположила, что грагорну может быть что-то известно, и друзья подошли поближе к демону, тяжело вздыхавшему от натуги при каждом движении лопаты. Его гигантские рога немного облупились, кожаные крылья начали приобретать сероватый оттенок.

— Извините, пожалуйста, можно отвлечь вас на минутку? — осторожно поинтересовался Филипп.

Демон мигом обернулся, в руках его оказался готовый к удару кнут.

— Ой, нет! — хором закричали Филипп и Сатина, прикрываясь руками.

Грагорн схватился за сердце и опустил оружие.

— Будь оно неладно, как же вы меня напугали! — воскликнул он, а после кивнул в сторону повешенных. — Было подумал, что это кто-то из них. К такому мы здесь не привыкли. Так что ты сказал?

— Я спросил, можно ли отвлечь вас на минутку, — повторил Филипп, беспокойно поглядывая на зажатый в руке демона кнут. — Мы хотели бы задать пару вопросов и очень надеемся, что вы сможете нам помочь.

— Можете отвлечь меня и не на одну минуту. Старым костям нужно передохнуть. Эти усталые руки сколотили добрых восемь тысяч виселиц — они перед вами. Еще пару сотен, и ваш покорный слуга отправится на пенсию, — грагорн усмехнулся, довольный своей складной прибауткой. А потом свернул кнут. — Так какие у вас вопросы?

— Мы хотим узнать о грешнике, который сбежал отсюда. Это произошло сто пятьдесят лет назад.

Демон помрачнел и подозрительно прищурился.

— Дело давнее и крайне неприятное. Многими позабытое, остальными из головы выброшенное. Зачем вам понадобилось знать о нем?

— В школе дали задание, — ответила Сатина. — Мы собираем свидетельства очевидцев великих событий истории Преисподней. Если расскажете нам что-нибудь, мы не преминем упомянуть ваше имя в докладе.

— Ух, ты! — лицо демона просияло, и он заинтересованно кивнул. — Выкладывайте, что желаете знать. Кстати говоря, зовут меня Цепкий Зуб.

— Все, — сказал Филипп. — Мы хотим знать все!

— Все? — Цепкий Зуб сухо засмеялся. — Нельзя желать невозможного! Особенно в таком деле, как это, где все туманно. — Он помолчал немного, а потом с загадочным огоньком в глазах добавил: — Но некоторым, разумеется, известно больше, чем остальным!

— Как удалось сбежать этому грешнику? — спросил Филипп. — Почему не обнаружили его отсутствия?

— Ну, вообще-то обнаружили, только слишком поздно. Дело в том, что висельников, в отличие от остальных грешников в наших краях, не охраняют грагорны. Они, можно сказать, предоставлены сами себе — просто болтаются в петле, раскачиваясь из стороны в сторону, ведь сбежать отсюда невозможно. Большинство проводят в петле вечность, но некоторых переводят и на другие наказания. Как, например, вот этого.

Цепкий Зуб указал на виселицу, что стояла на противоположном холме метрах в тридцати от них.

Два грагорна как раз вынимали из петли какого-то мужчину. Он с хрипом упал на землю, но тут же был поднят на ноги ударом кнута. Грешник был невысок ростом, а на фоне громадных грагорнов и вовсе казался карликом. Его черные волосы были зализаны набок. Над верхней губой росли короткие черные усики, при виде которых Филиппу сразу стало не по себе. Он знал только одного человека с такими усиками.

— Гитлер, — шепотом произнес он. — Это — Гитлер.

— Разрази меня гром, ты, парнишка, похоже, хорошо учил историю, — Цепкий Зуб был впечатлен. Он окликнул грагорнов: — Привет, ребята! Куда ведете коротышку?

— На Равнину Самоубийц — хоронить заживо, — прозвучал ответ, и человека, начавшего Вторую мировую войну, погнали вниз по склону. — Пошевеливайся! Черви заждались тебя!

— Вот видите, — продолжил Цепкий Зуб. — Так же обстояло и с грешником, о котором вы спрашиваете. На его совести было такое множество злодеяний, что одного наказания оказалось мало. Ему полагалось то висеть на виселице, то гореть в Огненном озере, то выкапывать самоубийц из могил и скитаться в Лесу Ужасов. Но когда в одну прекрасную ночь за ним пришли, чтобы вытащить из петли и перегнать на новое место, его и след простыл. Я лично в ту ночь был на работе и большей шумихи ни разу в жизни не наблюдал. Весь город стоял на ушах, обыскали все вдоль и поперек, но злодей как сквозь землю провалился. И с тех пор никто его не видел.

«До сегодняшней ночи», — подумал Филипп, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

— На виселице болталась пустая петля, а под ней лежали кандалы. Газеты сообщили, что грешник исчез бесследно, и это была правда. Многие так до конца и не поняли смысла этих слов, что, наверное, к лучшему. Так было нужно. Чтобы избежать паники в собственных рядах. — Цепкий Зуб наклонился к ним поближе и едва слышно добавил: — Земля в Долине сплошь пропитана кровью и слезами. Здесь и шага нельзя ступить, не оставив следа. Но беглец не оставил никаких следов. Абсолютно никаких. Понимаете, о чем я?

Сатина кивнула.

— Его унесли по воздуху.

— Вот именно. Вы когда-нибудь слышали что-нибудь столь невероятное? Сбежать грешнику помог дьявол! Умом непостижимо!

— И никому не известно, кто и зачем?

— Нет. Но есть и другие факты, которые утаили от широкой общественности. Выяснилось, например, что дьявол не раз навещал грешника. Как здесь, так и в местах других наказаний. А также удалось узнать, что этот дьявол — женщина. Они слышали ее голос.

— Кто — они?

— Другие грешники. Ведь рядом всегда были другие грешники.

— Раз они слышали ее голос, — вмешался Филипп, — то, наверное, и видели ее саму?

— Они ничего не видели, — ответил Цепкий Зуб. — Поэтому мы и поняли, что встречались эти двое не один раз. Чтобы их не обнаружили, то есть не увидели, дьяволица выколола глаза всем соседним грешникам.

Филипп снова сглотнул комок, а Цепкий Зуб кивнул — он был согласен, что поступок был крайне отвратительный.

— У нас этот факт вскрылся слишком поздно, потому что грешники не кричат. А в других местах — потому что грешники кричат постоянно.

У Филиппа и Сатины было еще много вопросов к пожилому грагорну, только ответов у него больше не нашлось. Цепкий Зуб, по его собственным словам, поведал все, что знал, и теперь пришло время возвращаться к работе. Виселицу, над которой он трудился, нужно было установить до исхода ночи, чтобы она была готова встретить своего первого грешника — какого-то президента. Кстати говоря, не могли бы они немного помочь в благодарность за рассказ? Это ведь не такая большая плата?

— Разумеется, — робко согласился Филипп, и тут же почувствовал на себе грозный взгляд Сатины. Он откашлялся. — Только дело в том, что нам нужно…

— Очень любезно с вашей стороны, — перебил Цепкий Зуб, вкладывая в руки Филиппа лопату. — Вместе мы быстро справимся.

36

Загадочное признание

— То, что он рассказал, вряд ли нам пригодится, — заметил Филипп на обратном пути, когда скрип веревок Долины Виселиц стал стихать за их спиной.

— Зато теперь у меня на каждой руке по три мозоли, — Сатина показала ладони, на которых красовалось шесть пузырей. — Какого дьявола, Филипп, ты же прекрасно знаешь, что чертям нельзя класть палец в рот!

— Мне очень жаль, — смутился Филипп.

У себя на руках он насчитал семь мозолей, три царапины и глубокий порез от камня.

Когда друзья закончили с первой виселицей, Цепкий Зуб вспомнил, что они могли бы помочь ему сделать кое-что еще, раз уж все равно оказались тут. А именно — сколотить и поставить еще одну виселицу. И еще всего лишь одну. Ну, и последнюю — «с ней вы легко справитесь, у вас уже появилась отличная сноровка!»

Закончилось тем, что Филипп и Сатина до поздней ночи копали пересохшую землю, а сбежать им удалось только тогда, когда Сатина спрятала под плащом веревку, из которой делались петли, и Цепкому Зубу пришлось отправиться за новой.

— Что теперь будем делать? — спросила Сатина.

• Предыдущая
• 42/59
• Следующая