Ночь оборотней - Тертлдав Гарри Норман - Страница 41

Джерин был так ошеломлен, что сумел только кивнуть. Райвин отсалютовал ему, запрыгнул в колесницу и уехал. Его лошади радостно всхрапывали, почуяв знакомую руку.

— Никогда не знаешь, чего ожидать от людей, — сказал Вэн, — Этот парень вовсе не таков, каким кажется на первый взгляд.

Джерин думал примерно так же. Он вдруг осознал, что видел Райвина всего дважды, да и то не в самом выигрышном для того положении. Теперь он начинал понимать, почему Рикольф, который успел присмотреться к южанину, счел его лучшей партией для своей дочки.

За эти три дня Лис не раз задумывался, не пожалеет ли Райвин о своем обещании, но, с другой стороны, он был так занят подготовкой к возвращению в родной край, что на лишнее беспокойство времени просто не оставалось. Вэн приобрел прочное копье из ясеня («Слишком легкое, но что делать?») и четыре набора плоских бронзовых колец с острыми краями. Джерин никогда прежде не имел с таким оружием дела. Внутри колец были вырезаны отверстия такого размера, что они очень плотно нанизывались на предплечья гиганта.

— Они называются шакрам, — объяснил Вэн. — Я научился ими пользоваться в Малабале. Их легче метать, чем ножи, а если просто надеть на руки, то каждый твой удар для врага становится еще неприятней.

Когда Джерин расплачивался с Тургисом, тот обнял его за плечи.

— Ты хороший друг, Лис. Мне жаль с тобой расставаться. Ты напоминаешь мне о тех днях, когда у меня еще росли волосы на макушке. Однако прошу заметить, разбойник ты этакий, что я не настолько сожалею о твоем отъезде, чтобы давать тебе поспешные клятвы. Одна такая ошибка уже дорого мне обошлась.

Райвин прибыл утром условленного дня, как и обещал, в полной готовности. Тонкая тога сменилась кожаной туникой и мешковатыми шерстяными штанами. На поясе у него висел меч, а за спиной — лук и колчан со стрелами. На кудрявой голове красовался видавший виды бронзовый шлем.

Однако в левом ухе южанина все еще посверкивала золотая серьга.

— Не требуй от меня слишком многого, — сказал он, заметив взгляд Лиса.

— Райвин, можешь носить эту чертову штуковину хоть в носу, мне все равно. Пора в дорогу.

Он вывел повозку на Аллею. Вэн спрятался сзади. Джерину вовсе не хотелось, чтобы его опознал какой-нибудь разозленный торговец, чьи товары были опрокинуты и разбросаны во время бешеной скачки. Что же до себя самого, то он был уверен, что его никто не узнает. Ибо даже и в платье северянина он выглядел истинным элабонцем. Поэтому, когда кто-то замахал ему и окликнул по имени, Лис вздрогнул от неожиданности.

— Элис! — вскричал он. — Великий Даяус, что на этот раз?

Рассказ Элис оказался прост, хотя и неприятен. Восторг Валдабруна по поводу приезда неизвестной племянницы быстро угас. Особенно когда он понял, как глубоко Элис с Намаррой невзлюбили друг друга.

— Кончилось тем, что сегодня утром мы с ней подрались, — подытожила Элис.

Она сунула руку в карман плаща и вытащила оттуда локон огненных волос.

— Черные у корней, заметьте.

— Могу я вам чем-то помочь, миледи? — поинтересовался Райвин. — Врага можно попробовать уничтожить заклятием, но если есть волосы, оно сработает наверняка.

— Подобных знаний и у меня предостаточно, — отрезал Джерин, не желая, чтобы Райвин хоть в чем-то помогал Элис.

— Эта стерва вряд ли заслуживает, чтобы ее стерли с лица земли лишь потому, что мы с ней не поладили, — сказала Элис и, обратившись к Райвину, спросила: — Как это ты оказался в городе, да еще в такой компании?

Он коротко объяснил. Девушка сказала:

— После того, как я видела тебя в последний раз… лучше, конечно, было бы вовсе не видеть!.. я полагала, что ты оттуда сбежишь, но меня удивляет, что ты вновь хочешь вернуться на север.

При этих словах Райвин передернулся, но все же ответил:

— Там меня ничто не пугает, если только мне не придется встретиться с твоим отцом.

— Куда же прикажешь тебя доставить? — спросил Джерин у Элис. — У тебя здесь должны быть и другие родичи, а?

— Есть-то они есть, но я даже имен их не знаю. А если бы и знала, все равно бы мне это не помогло. Мой дядя привык доводить все до конца. А он поклялся проследить за тем, чтобы никто из родни не пускал меня на порог. Поэтому мне ничего другого не остается, как вернуться вместе с вами на север.

Джерину пришлось признать, что она права.

— Эй, вы там, поехали уже. После поговорите, — пробурчал Вэн из своего угла в задней части повозки. — Я чувствую себя страусом, которого запихнули в яйцо малиновки.

Как только они покинули городские пределы, великан выбрался из своей тюрьмы и стал потягиваться, пока не захрустели суставы.

— Можно, я проедусь с тобой, Райвин? — попросил он. — Люблю иной раз протряхнуться на колеснице.

— Правда? — изумился Райвин, а Вэн с завидным проворством перекинул свое массивное тело в колесницу, даже не соизволив ухватиться за поручень.

Южанин хлестнул гнедых. Те помчались вперед, причем легкая повозка подпрыгивала каждый раз, когда под колеса ей попадал камень. Вэн оставался невозмутим.

Через четверть мили безумной скачки Райвин сдался, и лошади перешли на шаг. Нагоняя его, Джерин спросил у Элис:

— Он всегда такой?

— Чаще всего — да. Приехав к нам в замок, он вышел из повозки и поцеловал сначала меня, а затем, в два раза крепче, отца! Но он так очарователен и беспечен, что его вздорные выходки раздражают гораздо меньше, чем если бы их выкидывал кто-то другой.

— А что ты… о нем думаешь? — осторожно поинтересовался Джерин.

— Ты имеешь в виду, как о женихе? Это не самый худший из вариантов. — Она положила ладонь на его руку. — Но я, по-моему, нашла гораздо лучший.

Теперь, когда мужчин стало трое, ночные вахты обещали сделаться менее утомительными. Когда Райвин разбудил Джерина, чья очередь оказалась последней, тусклый полумесяц золотой Мэт уже стоял в небе. Эллеб, третий день как достигшая полноты, приближалась к меридиану; Тайваз только-только взошла.

— Скажи, а где ты научился колдовать? — спросил Райвин.

Джерин воспринял эти слова так: «Тебе ли, лесной дикарь, надеяться овладеть таким сложным искусством?»

Он слишком часто встречался с подобным отношением к себе во время своего первого пребывания в столице. Вопрос Райвина разбередил старую рану, и он ответил коротко:

— Тебя, наверное, это удивит, но я два года проучился в столице и даже какое-то время в Школе, хотя и недолго.

— Серьезно? А что ты изучал кроме волшебства?

В голосе Райвина слышался неподдельный интерес, а вовсе не высокомерие.

— Философию в основном и историю.

— Историю? О, великий Даяус! А ты когда-нибудь слышал лекции Малейноса?

— Да, и не раз. Мне было интересно.

— И что ты думаешь о его теории цикличности в историческом развитии? Сентенция, которую он любил повторять, произвела на меня такое впечатление, что я даже выучил ее наизусть. «Множество народов и городов то возвеличиваются, то полностью исчезают, словно их никогда и не существовало. Так происходило до наших времен, так будет и впредь до тех пор, пока существуют люди, готовые к битвам». После этих слов он гордо уходил, словно разгневанный бог.

— Да, а знаешь, куда он отправлялся? — спросил Джерин. — В ближайшую таверну, чтобы глотнуть смолистого вина — и как только ситонийцы пьют эту гадость?

Райвин был явно задет.

— Ты только что разбил одну из моих немногих иллюзий.

— Я же не говорю, что он не умен и не талантлив. Но я считаю, что он слишком уж навязывает свои идеи и не хочет мириться с существованием других точек зрения и с тем, что из его правил тоже существуют исключения.

— Здесь я не могу с тобой полностью согласиться…

Не замечая течения времени, они обменивались суждениями и негромко спорили, пока Райвин вдруг не воскликнул:

— Уже светает?

В следующий день они успели преодолеть значительное расстояние, и в последующие два дня тоже, так что к концу четвертого дня после выезда из столицы перед ними раскинулась река Прантер. Лагерь свой путешественники разбили невдалеке от нее.