Лис и империя - Тертлдав Гарри Норман - Страница 58

Райвин в ужасе взглянул на него. Джерин сделал вид, что ничего не заметил, и хлопнул своего приятеля, когда-то жившего за Хай Керс, по спине.

— Давай отдохнем, пока еще есть время. Думаю, утром нам, по всей вероятности, предстоит битва.

Но наутро драться им не пришлось, и днем тоже. Джерин начал уже подумывать, что имперские солдаты отступили не только до Кэссета, но и прошли сквозь него. Если так, то империя, вероятно, отозвала их и отказалась от своих притязаний на северные территории.

Однако уже на другой день всадники Райвина вернулись с донесением, что имперская армия стоит в полной боевой готовности, ожидая атаки.

— Долго им ждать не придется, — заявил Араджис. — Еще одна победа, и мы больше их не увидим.

И он громко отдал приказ выступать.

— Думаешь, он прав, отец? — спросил Дагреф, выводя колесницу в авангард войска, признававшего Лиса своим господином.

— Вообще-то, да, — ответил Лис. — Армия после первого поражения может сохранить боевой дух, это вполне реально, вне всяких сомнений. Если она способна сохранить его и после второго поражения, что удалось нашим противникам, это уже почти где-то за гранью. Если мы разобьем южан третий раз подряд, то не представляю, чтобы они после этого не кинулись наутек.

Вэн кивнул:

— Думаю, это так, капитан. Вряд ли мне приходилось видеть таких дисциплинированных солдат за всю свою жизнь, но дисциплина всего лишь дисциплина. В сражениях, заведомо обреченных на поражение, от нее, как от треснувшего горшка, остаются одни черепки.

— Это звучит логично и разумно. — Дагреф оглянулся через плечо на отца. — Но разве ты не пытался вбить мне в голову, что в битвах логике с разумом поддается не все?

— Думаю, я должен вбить тебе в голову основные принципы боя, — сказал Джерин. — Будь добр, сосредоточь свое внимание на том, куда мы движемся, а не откуда.

Перед колесницами, растянувшись пошире, скакали всадники Райвина. Среди них была и Маева, ходившая еще плохо, но в седле чувствовавшая себя гораздо лучше. Стоило бы сказать об этом Дагрефу: тогда бы он точно смотрел только вперед.

Однако Лис промолчал, чтобы не напоминать Вэну, что его еще не оправившаяся от ранения дочь снова участвует в битве.

Над армией северян, чуть опережая ее, летел Фердулф. Встреча с родителем очень расстроила маленького полубога. Однако сейчас он выглядел вполне бодро, простирал руки, показывая положение вражеской армии, и даже сделал несколько непристойных жестов в адрес южан. Солдаты Джерина восторженно заулюлюкали.

Спустя несколько минут Лис сам увидел армию Элабона и невольно кивнул в восхищении. Имперские воины выглядели так же непоколебимо, как и перед первой битвой.

Они потеряли больше людей, чем Араджис и Джерин, а поскольку изначально силы северян и южан были по численности практически равными, то теперь этот показатель существенно снизился для последних. Однако их это, видимо, ничуть не тревожило. Как только они заметили вражеские колесницы, раздался боевой клич: «Элабон! Элабон! Элабон!»

«Джерин!» — кричали одни северяне, «Араджис!» — кричали другие, а прочие — все, что приходило им в голову. Трокмуа, выступавшие вместе с Лисом, то ли лаяли, словно псы, то ли выли, как волки.

Возможно, именно их вопли заставили Дагрефа заявить:

— Мы похожи на армию дикарей.

— А имперские, судя по их крикам, похожи на цивилизованное воинство? — спросил Джерин. Сын кивнул. — Что ж, может, и так. Но вот что я тебе скажу: цивилизованный человек через четыре дня после смерти пахнет не лучше, чем трокмэ со своими свисающими усами.

— Это точно, — согласился Вэн. — А вот тебе еще один факт: от меча цивилизованного человека ты погибнешь так же верно, как и от меча дикаря, если, конечно, безмозглый пентюх умеет с ним управляться.

— Тоже правильно, — сказал Джерин и, повысив голос, спросил Дагрефа: — Как тебе наши новые лошади?

Они все еще пользовались имперской упряжкой, захваченной в последнем бою. Дагреф ответил:

— У них нет той выносливости, какой обладали наши кобылки, но думаю, на коротких дистанциях они будут быстрей, а это может оказаться полезным. Кроме того, нрав у этих животных более покладистый, что приятно само по себе.

Лис хрюкнул. Пожалуй, сын опять выложил больше, чем ему хотелось бы знать. Характерно для Дагрефа. Он любит подробности и полагает, что все их любят. В случае с ним, с Лисом, это действительно так, однако сейчас голова его занята слишком многим, чтобы забивать ее чем-то еще.

«Элабон! Элабон! Элабон!» Возницы имперских колесниц защелкали кнутами, подгоняя своих лошадей, и те понеслись к северянам. Джерин восхищался силой духа южан так же, как восхищался отвагой трокмуа: то есть, не видя ни там, ни там смысла. Дважды уже эти парни были разбиты, к тому же теперь они в меньшинстве. Что, интересно, заставляет их надеяться на иной исход битвы?

Как бы там ни было, они приближались. В Джерина и тех, кто за ним следовал, полетели стрелы. Некоторые из его людей принялись стрелять в ответ, хотя расстояние было еще велико. Он всегда говорил, что на дальней дистанции это бессмысленно, но во время схватки не все способны думать. Сам Джерин, натянув тетиву, ждал, когда перед ним появится подходящая цель.

Имперские офицеры по-прежнему щеголяли в крикливых доспехах, чтобы их люди мгновенно опознавали своих командиров. Мысль о том, что с тем же успехом это сделают и враги, видимо, никогда не приходила им в голову. Джерин подстрелил двоих таких щеголей, и те один за одним вылетели из своих колесниц.

Люди и лошади падали с обеих сторон. Одна имперская колесница перевернулась прямо перед другой, и та, налетев на нее, опрокинулась тоже. Выискивая взглядом военачальников, Джерин не забывал подстреливать возниц и лошадей. В отношении последних это нельзя было назвать честной охотой, и он это знал, но ему было наплевать. Лошадь падает, колесница не едет.

Порядок и дисциплина продержались недолго. Как только колесницы смешались, тактика уже не имела определяющего значения. Началась свалка, в которой каждый наносил удары тем, кто оказывался поблизости и выкрикивал не тот боевой клич.

Джерин пытался как-то влиять на ситуацию, криками призывая своих солдат растянуться пошире, чтобы обойти боевой строй врага. Южане тоже растягивались, но не настолько, чтобы их ряды дрогнули. Джерин скривил губы. Похоже, сегодня не тот день, когда все дается легко.

Тут Фердулф, спикировав сверху, напугал лошадей ближайшей неприятельской колесницы. Те понесли, причем так, что Дагрефу пришлось совершить неимоверный маневр, чтобы избежать столкновения. Вэн ударом копья выбил возницу из вражеской повозки, тем самым придав ее вихляниям совсем уж безумный размах.

Дагреф, хотя полубогом и не являлся, но тоже знал, как достать имперских лошадей. Хлыст его не знал устали, животные верещали и шарахались от колесницы, которой он правил. Один возница-южанин занес было руку над головой, собираясь проделать то же самое с упряжкой хитрого северянина. Но не успел он щелкнуть кнутом, как стрела Лиса пронзила ему плечо. Он взвыл и выронил кнут, но сумел каким-то образом ухватиться за поручни. Видя это, Джерин в свой черед выругался.

— Как у нас дела? — крикнул Вэн.

Судя по его виду, у него все шло прекрасно. На лице великана красовалась свирепая ухмылка. Кровь стекала по древку его длинного копья, капала с бронзового листоподобного наконечника. А вот на его боевом облачении не было ни капли крови.

— Думаю, хорошо, — ответил Джерин. Он огляделся. — Имперским приходится отклоняться назад, чтобы не дать нам зайти к ним с тылу, так что теперь их фронт походит на выгнутый лук, а не на ровную линию. А лук нельзя сгибать бесконечно, в конце концов он ломается.

— Йо, — Вэн всмотрелся в ту сторону, где находилось другое крыло вражеского войска. — Кажется, люди Араджиса тоже задают им жару. Что бы ты ни говорил о Лучнике, его парни умеют драться.

— В этом я никогда и не сомневался, — сказал Джерин. — Если бы Лучник не был опасен для каждого, кто встает у него на пути, он бы и мне не казался опасным. — Он замялся, но затем признал: — Однако надо сказать, я не ожидал, что он окажется столь опасен.