Похищенная - Армстронг Келли - Страница 49

Нет, ерунда. Пейдж что-нибудь придумает и обязательно вернется. Тогда я поговорю с Джереми, и все будет нормально. А трудности эти — временные. Может, она и не пыталась сегодня. Может, у меня просто заболела голова — ничего удивительного.

Да, Пейдж вернется, но сидеть сложа руки я не буду. Единственное лекарство от паники — чем-то себя занять. План у меня уже есть. С помощью Джереми было бы легче, но начать можно и так. Нужно всего лишь восстановить в памяти собственное превращение — то есть залезть в самый дальний уголок души и выскрести оттуда картины ада. Да ладно, без проблем.

Два часа спустя, обливаясь потом, я вынырнула из пучины воспоминаний. Следующие двадцать минут ушли на то, чтобы прийти в себя. После этого я встала и приняла душ. Вот теперь я готова.

Охранники принесли обед. Я заявила им, что хочу поговорить с Кармайкл. Они ничего не ответили — впрочем, как обычно: без необходимости эти ребята разговоров не вели. Прошло полчаса. У меня появилось подозрение, что просьба моя прошла мимо их ушей, но они все-таки вернулись… вместе с Матасуми. Это осложняло дело. Он вроде бы и хотел помочь Бауэр, но предпочел бы при этом не выпускать меня из камеры. Наверное, будь его воля, каждый заключенный оставался бы взаперти с момента прибытия и до часа, когда нужно выносить труп.

После долгих уговоров Матасуми согласился-таки отвести меня наверх — при условии, что я буду в наручниках и кандалах, под усиленным конвоем… и подальше от него. Кармайкл в лазарете не оказалось, и ученый отправился ее искать. Трое охранников расположились со мной в помещении, еще несколько встали на выходе из приемной.

Бауэр лежала на одной из коек. Рядом сидела Тесс с детективом в мягкой обложке и нервно теребила кожицу вокруг ногтей. Увидев меня, девушка вздрогнула, но наличие охраны ее успокоило — она лишь отодвинулась на всякий случай и продолжила чтение.

Сейчас Бауэр выглядела величественней и строже, чем обычно. Темно-русые волосы разметались по белоснежной подушке, тонкие морщинки вокруг глаз и рта сгладились, сильно ее омолодив. Веки женщины были прикрыты, ресницы мирно отдыхали на безупречно чистой коже, на губах играла легкая улыбка. Абсолютное спокойствие и неземная красота… Иными словами, Бауэр походила на усопшую.

Однако грудь ее плавно вздымалась и опускалась, так что было еще не слишком поздно: выставили ее здесь явно не для того, чтобы желающие могли проститься с покойной. Я с трудом, но поборола соблазн выразить восхищение перед искусством бальзамировщика. Вряд ли аудитория оценила бы шутку по достоинству.

— Какой безмятежный у нее вид, правда? — раздался голос Кармайкл у меня из-за спины.

— Она не связана, — заметила я, когда докторша обошла койку и разрешила Тесс идти.

— У кровати достаточно высокие борта, так что травмы исключены.

— Я говорю о другом. Свяжите ей ремнями ноги и руки. Чем крепче, тем лучше.

— Она сейчас крепко спит, и я не стану…

— Либо вы свяжете ее, либо я ухожу.

Кармайкл, как раз проверявшая пульс Бауэр, бросила на меня колючий взгляд.

— Не угрожайте мне, Елена. Вы заявили доктору Матасуми, что можете помочь Сондре, так что вам придется исполнить свое обещание. При первом же признаке агрессии я ее свяжу.

— Не сможете…

— Значит, попрошу охранников. Я хочу, чтобы ей по крайней мере было удобно. Если большее мне не по силам — что ж, хотя бы так.

— Как благородно с вашей стороны. А вы когда-нибудь задумывались, удобно ли нам в этих камерах? Или мы не в счет? Раз мы нелюди, требования клятвы Гиппократа к нам не относятся?

— Лучше не начинайте. — Кармайкл продолжила осмотр пациентки.

— Вы ведь работаете во имя какой-то цели? Высокой цели, разумеется. Как и все здесь. Что бы это могло быть? Так… скажем, вам хочется совершить революционное открытие в медицине, которое принесет неизмеримые блага всему человечеству. Тепло?

Кармайкл поджала губы, но не стала смотреть мне в глаза.

— Ах вот как, — проговорила я. — Значит, я попала в точку. Вы смирились с тем, что ни в чем не повинных существ держат взаперти, пытают, убивают — и все ради создания расы сверхлюдей. Где вам выдали лицензию, доктор Кармайкл? Не в Освенциме, случаем?

Казалось, она готова швырнуть в меня стетоскоп. Вместо этого Кармайкл крепко сжала его в руке — так, что костяшки пальцев побелели, — сделала глубокий вдох и повернулась к охранникам.

— Пожалуйста, отведите мисс Майклс назад в… — Осекшись на полуслове, она впилась в меня взглядом. — Вам только того и надо — вернуться в камеру, чтоб не выполнять своих обязательств. Ну уж нет. Немедленно расскажите мне, как ее лечить!

Бауэр вдруг вытянулась в струнку. По ее телу прошла судорога, руки взметнулись вверх, спина выгнулась дугой — и начались конвульсии.

— Хватайте ее за ноги! — закричала Кармайкл.

— Сначала свяжите ее.

Бауэр резко вскинула ноги, угодив коленом под дых Кармайкл. Та, охнув, отлетела в сторону, но встряхнулась и налегла всем весом на туловище пациентки. Охранники метнулись к нам и встали полукругом возле койки. Один вцепился Бауэр в лодыжки. Та дернула ногой, и парень, не удержавшись на ногах, повалился на тележку с лекарствами. Двое других переглянулись и вытащили пистолеты.

— Нет! — прогремела Кармайкл. — Это приступ! Елена, хватайте ее за ноги!

Я отступила на шаг назад.

— Свяжите ее.

Внезапно Бауэр выпрямилась, скинув с себя Кармайкл. Руки ее взлетели вверх, описав полукруг… и закончили траекторию за спиной. Одновременно раздались два глухих щелчка — плечевые кости вышли из сустава.

Кармайкл схватилась за тонкие ремешки, прикрепленные к койке с обеих сторон. Их было явно недостаточно, чтобы удержать Бауэр, но я решила не настаивать — поединок двух воль и так зашел слишком далеко. Охранник, который пытался держать Бауэр за ноги, стал робко приближаться.

— Назад! — рявкнула я.

Не обращая внимания на Кармайкл, которая безуспешно пыталась закрепить на пациентке ремни, я встала в изножье кровати. Сейчас важнее было следить за ногами Бауэр. У опрокинутой тележки я подобрала бинты, прикинула, сколько времени проходит между отдельными судорогами, и в нужный момент ухватила Бауэр за лодыжки — одной рукой.

— Лови. — Я кинула бинт охраннику, стоявшему ближе всех. — Привяжи один конец к ее лодыжке, другой к стойке кровати, только не туго — а то она себе ноги переломает. И поживей. У тебя осталось двадцать секунд.

Сама я тем временем проделала описанную процедуру с левой ногой Бауэр, оставив ей достаточно простора для движений. Кармайкл отыскала еще один бинт и хотела связать руки пациентки, но те замолотили в воздухе, и докторша отшатнулась.

— Считайте секу… — начала я.

— Сама знаю, — отрубила Кармайкл.

Наконец нам удалось привязать к кровати руки, ноги и туловище Бауэр. Судороги продолжались, однако травм можно было не опасаться. По коже измученной женщины струйками бежал зловонный, отдающий мускусом пот. Букет дополнили запахи мочи и кала. Бауэр вырвало зеленоватой желчью, потом снова начались конвульсии, и ее тело выгнулось над кроватью идеальным полукругом. Из груди ее вырвался вой, глаза, оставаясь закрытыми, вылезли из орбит. Кармайкл бросилась к подносу с ампулами и шприцами.

— Обезболивающее? — спросила я. — Лучше не надо.

Кармайкл наполнила шприц.

— Но она ведь мучается!

— Ее тело должно справиться само. Если применить лекарства, в следующий раз будет только хуже.

— Что же делать?

— Ничего, — ответила я и плюхнулась на стул. — Присядьте, отдохните. Понаблюдайте за ней, сделайте какие-нибудь записи. Доктор Матасуми не простит, если вы упустите такую прекрасную возможность восполнить пробелы в научном знании.

Закончился приступ через час. Бауэр к тому времени была измотана до предела. Когда Кармайкл вправляла ей вывихи, она даже не дернулась. В районе обеда случился еще один небольшой криз — у больной стала быстро подниматься температура. Как и прежде, я посоветовала докторше не прибегать к радикальным средствам. Оставалось лишь ставить холодные компрессы, смачивать время от времени губы Бауэр водой и… запастись терпением. Ее организм должен пройти через превращение без вмешательства извне. Наконец температура спала, и больная погрузилась в сон — лучшее и самое гуманное из всех лекарств.