Гадкие Крошки - Левеллин Сэм - Страница 6

• Предыдущая
• 6/30
• Следующая

С грохотом падали якоря. Вскоре несколько десятков яхт белоснежными лебедями покачивались в зеленых отражениях деревьев. Шлюпки с гребцами доставляли гостей на берег. Оттуда гости направлялись в конференц-центр Лагеря Благонравия, куда, дорогой читатель, наверняка заглянешь и ты.

Конференц-центр был оборудован мебелью и другими приспособлениями с «Клептомана» и расположен на очаровательной полянке среди пальм. Красные бархатные кресла стонали под могучими задами собравшихся миллионеров, которые рыдали от восторга, слушая лекцию Маргаритки о Вежливости, и бешено аплодировали в конце. Примула радостно хлопотала возле установленных под деревьями плит. Блестящие на солнце сковородки отражались в ее добрых голубых глазах, и соусы у нее получались нежные и великолепные. Она с наслаждением наблюдала, как сметают с тарелок ее стряпню — в особенности Мальчик-дикарь Дин, который, по ее мнению, нуждался в усиленном питании. Сквозь пар, поднимающийся над его четвертой порцией мяса по-мексикански, она увидела Кассиана. Его рука в белоснежной перчатке была поднята — он указывал место стоянки очередной яхте.

В лагуну с гудением ворвался большой катер. Его кильватерная струя окатила парадный мундир Кассиана. Катер промчался к берегу, с грохотом выбросился на песок и застыл, дымясь. Он был темно-серый, с черными окнами, и выглядел зловеще. На берег высыпали мелкие мужчины в черных костюмах.

Примула повернулась к Дину. Он сделался белым, как песок на берегу, который был белым как мел, а, может, еще белее.

— Что не так? — спросила она, засомневавшись в своем мясе по-мексикански.

— Это он! — прошептал Дин побелевшими губами.

— Он? — повторила Примула, обрадованная тем, что с мясом всё в порядке. — Кто?

— Не спрашивай! — закричал Мальчик-дикарь и спрятался за плиту.

Из темно-серого катера вылезли мужчина с мальчиком. Люди в черных костюмах помогли им спуститься, и они зашагали по берегу так, словно были здесь хозяевами.

Когда Примула обернулась, от Мальчика-дикаря остались только глубокие следы на песке.

Через несколько минут с берега приплелся мокрый насквозь Кассиан. Хозяин темно-серого катера стоял, прислонившись к пальме, курил тонкую сигару и смотрел вокруг с выражением «видал я всё это». Рядом стоял тощий мальчик в темных очках и ковырял ствол пальмы охотничьим ножом длиной с хорошую саблю.

Что-то подсказывало Кассиану, что это не совсем нормальные миллионеры. Нормальные миллионеры были толстыми и шумными. А этот был худой и тихий, как змея. И мальчик был худой, с прической, как пальма, в темных очках и с таким же ядовитым взглядом, как у папаши.

Кассиан скинул мундир и повесил его сушиться на солнышке, оставшись в футболке и широких шортах. Потом он подошел к худому человеку и тонким дрожащим голосом сказал:

— Здравствуйте, добрый человек, я потерял мамочку.

Худой человек поднял брови, такие же густые, как его тонкие черные усики.

— Не повезло, — сказал он.

— Помогите мне, пожалуйста, господин.

— Бог поможет, — сказал худой и внушительно сплюнул уголком рта. — В этой жизни, пацан, ты либо полковник, либо покойник. Вот оно как: один приходишь в этот мир и один из него уйдешь.

— Так вы мне не поможете?

— Помогу? Хе, — сказал худой и улыбнулся, показав золотой зуб. — Перебьешься. Или не перебьешься. Меня не колышет.

— А как вас зовут, господин?

— Меня зовут Гомес Элеганте, если кто не боится произносить мое имя. А это мой сын, Гомес Чико. Запомни его лицо. А теперь хиляй отсюда.

— Это как?

— Вали. Мотай. Катись. Канай. Слова понимаешь, или тебе картинку нарисовать?

— Пахан тебе говорит: исчезни, — пояснил худой мальчик в темных очках.

Но Кассиан уже шел через рощу к детской.

Из-за дерева опасливо высунулось веснушчатое лицо Мальчика-дикаря Дина.

— Он ушел? — прошептал Дин.

— Кто?

— Он.

— Гомес Эле…?

— Не говори! — прошептал Дин, от страха вращая глазами.

— Элег…

— Нее-ет! — застонал Дин и снова умчался, взрывая босыми ногами песок.

Итак, Гомес Элеганте носил костюм миллионера, туфли миллионера и усики, которыми Кассиан хотел обзавестись как можно скорее. Но повадки у него были совсем не миллионерские. Он смахивал, скорее, на грабителя, только без грабительской сердечности и любви к веселью — а ведь именно из-за этого с ними, с грабителями, было так легко и приятно общаться.

Кассиан решил последить за Гомесом Элеганте. Он пообедал и отправился в дозор. Публика наблюдала за спектаклем «Скачки малышей» в исполнении двух карликов-конокрадов.

Были там и Гомес Элеганте с сыном — оба по-прежнему держались в тени. Гомес Чико задумчиво отрывал ножки муравью. Старший Гомес увлеченно беседовал с другим человеком. Этот другой был в зеленых резиновых сапогах и в зеленом резиновом фартуке, из кармана которого торчали зеленые резиновые перчатки.

Хорошо знакомый Кассиану человек: папа Крошки, бывший Президент «Гигантов Крошки», Директор Корабельных Уборных собственной персоной. Папа Крошки с большим интересом слушал Гомеса Элеганте.

И это удивляло: ведь единственным, что по-настоящему интересовало папу, были деньги.

Солнце село на западе. Гости отплыли восвояси. Инспекционные отряды обходили остров и собирали мусор. Заключенные воспитанники мирно посапывали у себя за решеткой. Вечерок выдался славный.

Когда догадливый читатель натыкается на такую фразу, ему сразу же становится ясно — тут недалеко до беды. Читатель, ты очень умен и попал в точку. Тучи сгущались.

Надвигался шторм.

Инспекционная группа распахнула дверь лагерного туалета. И тут же, кашляя и отплевываясь, захлопнула ее обратно.

— Что там? — ласково осведомилась Примула.

Инспекционная группа на секунду перестала кашлять, чтобы вытереть слезящиеся глаза.

— Там… по правде сказать, не совсем чисто.

— Какой ужас! — воскликнула Примула.

Неслышной кошачьей походкой к туалету приблизилась Капитан:

— Дайте мне посмотреть! — И застыла в дверях, не мигая. — Где папа Крошки? — спросила она мягко.

Инспекционная группа передала ее вопрос дальше. Никакого ответа не последовало. Обыскали весь остров. Папа Крошки как сквозь землю провалился.

— Где же он может быть? — спросила Капитан.

Кассиан выступил вперед:

— Он разговаривал с Гомесом Эле…

— Не произноси это имя! — завопил Мальчик-дикарь Дин.

— Действительно, — сказала Примула. — Я видела, как они смеялись над каким-то анекдотом.

— Так, может, они вместе и уехали, — предположила Маргаритка.

Четверо детей посмотрели на Капитана. Капитан вздохнула, будто сокрушаясь по грабителю, сбившемуся с истинного пути. Потом села и грустно протянула руку к своему коктейлю.

— Может быть, я слишком строго с ним обошлась, — сказала она.

— Как это? — не поняла Примула.

— Ранила его гордость, уборка клозетов… Наверное, это было несправедливо. Он несомненно сбежал.

— Гадкое поведение, — сказала Маргаритка и поджала губы.

Капитан покачала головой и накрыла ладонью ее руку.

— Есть добро, и есть зло, и есть место, где все мы живем, и оно где-то посередине, — сказала она. — Со временем ты поймешь.

Чуть позже над лагуной разнеслись печальные звуки рояля. Капитан играла блюз.

— С Капитаном что-то не так, — сказала Маргаритка, хмуро разглядывая свои ногти.

— Расскажи, что, — пристально глядя на нее, сказала Примула.

— Она наша мать, — сказал Кассиан.

— Да-а, — сказала Маргаритка. — Но что это значит?

— Процесс размножения — увлекательное дело, — сказал Кассиан. — Возьмем, к примеру, птичку. Или пчелку. Они…

— Фу, — сказали сестры, смотря на него с осуждением. — Ты что, не понимаешь?

— Чего не понимаю?

— Слушай, — сказала Примула. — Папа сбежал, и мама киснет. Так?

• Предыдущая
• 6/30
• Следующая