Тайна острова Химер - Ле Пезеннек Мари-Анн - Страница 41

Взгляд ПМ сразу остановился на изящной вещице. Блеск сокровища Алой Королевы молнией пронзил его мозг, одновременно вспомнились слова Райана. Этот пес сказал правду!

Как по книге, прочитал Эдвард мысли своего брата, угадал по его растерянному виду силу терзающего его соблазна.

— Я догадываюсь о ваших мучениях, это ужасно. Да и подобный скандал не пойдет на пользу винокурне, — добавил он и, чтобы подчеркнуть свое великодушие, протянул ПМ руку, словно скрепляя пакт. — Я не могу оставить вас в такой ситуации. Я сделаю все необходимое, чтобы труп Райана исчез.

— Каким образом?

— Чем меньше вы будете знать, тем лучше для вас. И лучше будет, если я избавлю вас от всех неприятных деталей. Вам и так досталось, ведь непросто убить собственного брата, не так ли?

ПМ горестно кивнул и с признательностью взглянул на Эдварда.

— От всего сердца благодарю вас. Человека вроде вас я очень хотел бы видеть своим братом.

— Можете меня им считать, Пьер-Мари.

Фрэнк Салливан бесшумно вошел в большую гостиную. Он какое-то время рассматривал Мари, прилежно корпевшую над документами, разложенными на столе. Жаль, что эта девица служит в полиции.

Опытным взглядом он прошелся по изгибам ее тела и подумал, что похож на медведя, облизывающегося перед горшком с медом. Затем, сообразив, что она изучает планы поместья, он подошел к ней.

— Оцениваешь долю, которая перейдет к тебе после смерти Алисы?

Она резко встала и, шокированная, пристально посмотрела на него.

Он покаянно улыбнулся:

— Мне очень жаль… Я на всех кидаюсь, мне нет прощения. Я был на ножах с Алисой. Всегда критиковал ее, не понимал, что ее наставительный тон шел от желания защитить меня…

С трудом скрывая волнение, он упрекал себя за то, что не сдержался, узнав из завещания о ее противоестественной склонности. Келли была единственной, кто мог одарить любовью Алису, тогда как в семье сестра встречала только непонимание и безразличие. Можно представить, как страдала она среди своих. В детстве она заботилась о нем, как мать, пытаясь по-своему заменить ее, и именно это он всегда ставил ей в упрек.

— Никогда бы я не подумал, что мне так будет ее не хватать…

Мари, тронутая этой тщательно скрываемой душевной мукой, сделала едва уловимый жест сочувствия и постаралась продлить возникшую с кузеном близость, чтобы попытаться побольше узнать о нем.

Так ей стало известно, что их мать, Ализон, американка, не прижилась здесь и вернулась в свою страну.

— Без своих детей? — удивилась Мари.

Фрэнк увильнул от ответа. Он никого не хотел осуждать, особенно Луизу, которая все сделала, чтобы дети позабыли о матери, и запретила Эдварду вновь жениться. Когда же они с Алисой подросли настолько, что смогли потребовать свидания с матерью, та уже вторично вышла замуж, и у нее была новая семья. Связь оборвалась.

Пока Фрэнк говорил, с его лица не сходила улыбка разочарования — возможно, для того, чтобы держать под контролем свои эмоции. Мари же колебалась между сочувствием к нему и недоверием: не забывались слова Лукаса. Фрэнк и Эдвард сообщники? Они причастны к убийству Алисы и Келли? Что за немыслимая, ужасная причина побудила их убить такого близкого члена их семьи?

Фрэнк будто проник в ее мысли, и в его взгляде появилось недоверие.

— Почему ты откровенно не расскажешь мне, что ищешь?

Ответ в форме вопроса застал его врасплох.

— Розарий давно существует?

Он удивленно посмотрел на нее.

— Нет… Когда-то на этом месте был большой пруд, в нем водились рыбы. Я чуть не утонул там, когда мне исполнился год. Отец сразу распорядился засыпать его и на этом месте посадить розовые кусты. К чему такой странный вопрос?

— Потому что я… Просто меня заинтересовала необычная форма этого массива, размещенного посреди парка…

Фрэнка ответ не устроил.

— Жаль, что ты мне не доверяешь, Мари. — Он нежно дотронулся до ее щеки. — Как бы то ни было, я бесконечно счастлив, что ты жива.

Тронутая таким проявлением нежности, которой она в нем не подозревала, Мари взяла руки Фрэнка и сердечно пожала их.

Ревность завладела Жюльеттой в момент, когда Жилль положила глаз на Ронана. С тех пор это чувство коварно отравляло отношения молодой четы, и Ронану с большим трудом удавалось убедить свою молодую жену, что все это одна видимость и что к Жилль он не испытывает ничего, кроме сочувствия.

Но в уязвимом сердце Жюльетты сомнение и опасения оказались сильнее.

Умом она понимала, что ее подозрительность и упреки приводят лишь к тому, что Ронан постепенно отдаляется от нее, но ничего не могла с собой поделать.

Она решила действовать.

Незаметно проникнув в коридор противоположного жилого крыла, она довольно долго следила за дверью в комнату Фрэнка. Как только он вышел и звук его шагов затих на лестнице, она проскользнула туда. Достав из-под куртки микрофон своего бебифона, Жюльетта выбрала наиболее удачное место, спрятала его там и тщательно замаскировала.

Из ревности или из соображений стратегии — если только здесь не соединилось и то и другое — Лукас атаковал Фрэнка прямо в лоб:

— Я уверен, что вам многое известно о Франсуа Марешале! Смерть Алисы и Келли связана с его исчезновением и с его поисками сокровища Алой Королевы. Когда в последний раз вы видели этого журналиста?

Удивленный взгляд Мари, брошенный ею на Лукаса, не остался Фрэнком незамеченным — он почувствовал поддержку и посчитал нужным возмутиться:

— Я разочарован, Ферсен! Вы готовы повесить на меня все убийства, потому что вам непереносима мысль о содружестве, увы, очень невинном, которое я могу завязать с Мари…

Сказав так, он пересек гостиную и, прежде чем выйти, повернулся к Лукасу.

— Ваши действия не очень-то профессиональны. Надо полагать, что брак не пошел вам на пользу, — заключил он и, нежно улыбнувшись Мари, вышел.

— Дрянь… — выругался Лукас.

— А мне нравится, что ты ревнуешь, но твой блеф с журналистом… Не перегибаешь ли ты палку?

— Я не ревнивый, а здравомыслящий, — нанес ей удар Лукас. — Но судя по всему, придется быть и тем, и…

Она прыснула.

— Ну и артист! Надеюсь, ты не считаешь, что я приму тебя всерьез?

Мари в короткой шелковой комбинации сидела перед зеркалом и щеткой расчесывала свои длинные волосы, прежде чем закрутить их узлом на затылке. Муж, вышедший из ванной с полотенцем, повязанным вокруг бедер, внимательно ее слушал. Она по-прежнему колебалась — рассказать ли ему о сделанном открытии, касающемся бывшего пруда с рыбками, превращенном в розарий, и об объяснении Фрэнка?

— В то время ему был год, стало быть, превращение датируется 1968 годом. Жесты Элен не случайны, она уже была здесь раньше, это ясно.

Лукас, заканчивая одеваться, некоторое время раздумывал.

— Будь это так, Эдвард узнал бы ее, да и Луиза тоже — по голосу.

— Либо, — продолжала Мари, — они узнали ее, но у них есть веские причины ничего не говорить…

— Какие веские причины?

Гримасой она показала, что не знает, но предположила, что, может быть, это имеет отношение к пресловутой тайне Салливанов, упомянутой в записке, сунутой под дверь в ночь убийства Алисы…

Завибрировал мобильник Лукаса. Пока он принимал вызов, Мари открыла флакончик духов и стеклянной пробочкой провела по горлу до основания груди. Лукас что-то буркнул и отключился.

— Звонил Броди. Кто-то пытается побольше узнать о моей матери. Это началось со дня нашей свадьбы.

Мари замерла. «Райан!» — подумала она, и сердце ее ёкнуло. Чтобы скрыть охватившую ее тревогу, она прошла в ванную.

— Как он думает, кто бы это мог быть? — спросила она оттуда.

Беззаботность, которую она вложила в свой голос, контрастировала с напряженным выражением ее лица, отразившемся в зеркале. Она немного расслабилась, когда Лукас ответил, что Броди уже завел дело по идентификации личности интересующегося.