Вторая кожа - ван Ластбадер Эрик - Страница 20

• Предыдущая
• 20/121
• Следующая

— Вот мы и приехали, — сказал Бэд Клэмс, как показалось Веспер, необычно веселым голосом. — Осторожно с вермарайнерами.

Сразу за железными воротами лимузин остановился, и Чезаре, опустив стекло, сказал:

— Новенькая.

Охранник с пронзительным взглядом сердито нахмурился, а другой, похожий на медведя, открыл заднюю дверь. В руках он держал короткую цепь, на которой сидел мощный вермарайнер который просунул свою уродливую морду внутрь машины, где рядом с Леонфорте сидела Веспер. Чудовище выглядело не на шутку страшным, как будто последние полгода его кормили исключительно сырым мясом и стероидами. Когда собака опустила свои мощные лапы на пол машины, охранник взглянул на девушку с тупой похотью.

— Откройте свою сумочку, — приказал он.

Веспер расстегнула сумочку и открыла ее так, чтобы собака смогла обнюхать ее вещи. «Вот как тут поставлено дело», — подумала она. Бэд Клэмс, жестокий, но не лишенный какой-то притягательности, был далеко не дураком. Он председательствовал за большим столом ресторана, поддерживая разговор на самые разнообразные темы. Все это время его пальцы шарили по бедру девушки под облегающим платьем. Прежде чем он успел забраться слишком далеко, она остановила его руку, Чезаре несколько удивился, но, как и следовало ожидать, от этого его желание только усилилось. Веспер знала, что мужчины больше всего стремятся к тому, чего им не позволяют, поэтому нисколько не удивилась, когда вскоре он прервал обед и пригласил ее домой.

Когда пес потянулся, чтобы обнюхать ее, охранник проворчал:

— Выйдите из машины.

Веспер взглянула на Бэда Клэмса, который смотрел на нее с таким напряжением, что, если бы она не была к этому готова, у нее внутри наверняка все бы похолодело.

— Тебе что-нибудь не нравится в моей охране, детка?

— Да нет, все в порядке, — приветливо улыбнулась она.

Выкарабкавшись из машины, Веспер неподвижно стояла на зеленом газоне под ярким солнцем Флориды, пока охранник снимал вермарайнера с цепи. От сильного желания освободиться собака чуть было не поскользнулась, ее гладкая шерсть лоснилась на солнце. Она обежала вокруг Веспер и засунула свой нос ей между ног. Наблюдавший за ее реакцией охранник ощерился в улыбке.

Никто не произнес ни слова. Холодные голубые глаза Веспер приковали взгляд охранника, и он с усилием оторвался от них.

Бэд Клэмс рассмеялся:

— Что там у нее, Джое, пара колес?

— Конечно, мистер Леонфорте, — сказал охранник, снова сажая пса на цепь.

Бэд Клэмс сделал приглашающий жест рукой:

— Залезай обратно, детка. Проверку ты прошла. — Когда Веспер вновь засунула голову в лимузин, он взглянул на нее и спросил: — Нормально себя чувствуешь?

— Конечно. До тех пор, разумеется, пока этот пес не перепутает меня со своим обедом.

— Оставь это мне, — хмыкнул Бэд Клэмс. Лимузин направился к парадному въезду, и Чезаре опять положил руку на ее колено. Веспер на некоторое время успокоилась и откинулась на спинку сиденья.

Внутри особняк был таким же белоснежным, как и снаружи. «Должно быть, его чертовски трудно поддерживать в чистоте, — подумала Веспер. — Хотя вряд ли это имеет какое-либо значение для такого парня, как Бэд Клэмс Леонфорте». От поверхности криволинейных стен из полупрозрачных стеклянных блоков отражались яркие солнечные блики. Обстановка, вероятно, сделанная на заказ, имела те гладкие, обтекаемые формы, которые отличали мебель миланской работы. Вокруг вделанного в пол бассейна, в котором лениво плавал пятнистый карп, двумя запятыми располагались белые кожаные диваны. Нелепо выглядевший бронзовый камин, такой большой, что в нем можно было стоять, был заполнен огромным количеством свежих цветов, буйство красок которых разительно контрастировало с простотой убранства комнаты.

Играла музыка Джерри Вейла, записанная на одном из бесконечных компакт-дисков.

— Вам нравится это дерьмо? — Задав сей риторический вопрос, Бэд Клэмс подошел к матово-черной видеоакустической системе, сияющей огнями, как пульт управления самолета.

— Лично я не выношу ее, — продолжил он, отключая звук, — но для обслуги это нечто вроде традиции. Эта музыка напоминает им об отце, матери и тому подобном.

— А вам Джерри Вейл не напоминает о ваших родителях? — спросила девушка.

Он помолчал, медленно повернулся к ней и заглянул в глаза. Может быть, он просто боялся, что она знает, кем был его отец. Веспер замедлила частоту биения сердца тем же методом, с помощью которого обманывала детектор лжи. Такие вещи доставляли ей удовольствие — она приняла вызов, достойный ее необычного ума. Веспер была членом общества Фи Бета Каппа, выпускницей Йеля и Колумбийского университета по специальности клиническая психология, окончила докторат по парапсихологии. Плюс к этому была членом Менсы.

— Мой старик никогда не слушал Джерри Вейла, — с подчеркнутой осторожностью ответил Бэд Клэмс. — Он был любителем оперы. Стоило завести ему хорошую арию, и через минуту он уже мог плакать.

Веспер, всем своим видом показывая, что ее это мало интересует, осмотрела его коллекцию компакт-дисков и вытащила один из них.

Бэд Клэмс взял его и взглянул на фамилию исполнителя.

— Джерри Маллиган? В самом деле? Вы любите джаз?

Девушка кивнула:

— Кое-что. Маллигана, Брубека или Майлса, а не эту популярную чепуху вроде фьюжен. — Она уже сделала то, что было нужно, — запомнила коллекцию его компакт-дисков, на это ей хватило всего несколько секунд, во время которых другой успел бы лишь прочитать четыре-пять названий.

— Я тоже люблю Маллигана. — Бэд Клэмс вставил диск в проигрыватель, и звук баритон-саксофона наполнил комнату.

Без всякой прелюдии Чезаре повернул Веспер к себе лицом, обнял и начал танцевать. Танцевал он на удивление хорошо, передвигаясь легко и непринужденно, чувствуя ритм лучше, чем большинство мужчин. Его бедра касались ее бедер, и, хотя он выпил в ресторане довольно много, никаких признаков опьянения заметно не было. Она ощущала, как исходящее от него тяготение, словно притяжение потухшей звезды, тянуло ее вглубь. На мгновение Веспер почувствовала, что боится потерять над собой контроль, как будто кто-то внутри нее, как у того вермарайнера, освободил поводок. Отвернувшись, она глубоко вздохнула, чтобы избавиться от беспокоящего чувства.

Для Веспер, сироты по собственному желанию, выросшей на улицах и хорошо знающей, что означает быть дикой и бездомной, самым большим кошмаром являлась потеря самоконтроля. Она родилась в Потомаке, штат Мэриленд от Максвелла и Бонни Харкастер, но они давно уже перестали быть частью ее жизни — если вообще когда-нибудь были. Одаренная или обреченная жить, обладая умом, по возможностям далеко превосходящим ее телесные и эмоциональные силы, девушка рано начала экспериментировать с лекарствами, сексом, нестандартным образом жизни. Для нее не существовало ничего слишком эксцентричного или запретного. Она очень хорошо знала, что такое СПИД, — один из ее друзей умер от этой болезни, задолго до того как эпидемия поразила Америку, — и все же не прекратила свои эксперименты. Именно с тех пор у нее появился страх, и это было единственное, чего она боялась, Потеряв всякий контроль над собой, она металась от одного необычного знакомства к другому. Слово «саморазрушение» было тогда для нее иностранным.

Микио Оками подобрал Веспер на улице, как старый рваный башмак. К тому времени девчонка была совсем одинока, ее выбросили из человеческого общества, словно прокаженную. Одичавшая и запуганная, она пыталась укусить Оками, выцарапать ему глаза, в своем параноидальном состоянии полагая, что он хочет ее изнасиловать. Понадобилось немало времени, прежде чем Веспер излечилась от этого безумия, и все же долго не доверяла Микио, считая, что он хочет приручить, сломать ее дух, тогда как он только хотел освободить его.

И сейчас, во время этого танца в объятиях Бэда Клэмса Леонфорте, старая боязнь Веспер потерять над собой контроль возродилась опять, угрожая взять над ней верх. Она так давно сдерживала свои неуемные эмоции, что сама мысль о возможности возвращения в это состояние еще полчаса тому назад была для нее неприемлема. Но в руках Чезаре она почувствовала себя подхваченной какой-то первобытной силой, увлекающей ее в сторону от себя — той себя, которую она и Микио Оками с таким трудом создали после трех лет в Пеле, четырех в Колумбии и пяти на службе у Оками. Он раздобыл ей поддельные документы об окончании средней школы, а она, в свою очередь, получила наилучшие оценки на вступительных экзаменах, поразив своих экзаменаторов. Девушка сама выбрала себе колледжи и везде получала полную стипендию. Микио Оками оказался прав: весь мир готов был принять ее в свои объятия.

• Предыдущая
• 20/121
• Следующая