Ограбить Европу - Сухов Евгений Евгеньевич - Страница 29

• Предыдущая
• 29/54
• Следующая

За свою многолетнюю службу Гельмут Вольф сумел изловить около ста пятидесяти фальшивомонетчиков. Все они были разными, не похожими друг на друга, как по возрасту, так и по социальному происхождению. Шестеро из них были потомственными баронами. А на вопрос, почему они занялись изготовлением фальшивых денег, каждый из них отвечал примерно одно и то же: когда-то их предки не особенно зависели от сюзерена и могли печатать собственные монеты, так почему же не заняться тем же самым через несколько столетий?

Каждый из фальшивомонетчиков имел разные способности, принадлежал к разным социальным слоям… Но никогда прежде Вольф не сталкивался со столь организованной группой.

Что ж, тем более интересно будет взять их за шкирку!

Контора «Буквопечатающего телеграфного аппарата» располагалась близ ресторана «Мадрид». Отобедав, Леонид Варнаховский направился к телеграфу. Взяв бланк, он присел за стол и, макнув перо в чернила, принялся писать текст: «Пенька расходится хорошо. Надеюсь в следующий месяц увеличить оборот». И, написав адрес, коротко подписался: Леонидов.

– Девушка, примите, пожалуйста, телеграмму.

– С вас две марки.

Расплатившись, Варнаховский вышел из здания телеграфа, мимоходом отметил, что вокруг нет никого, кто мог бы вызвать настороженность, и, запрыгнув в легкий экипаж, назвал кучеру свой адрес.

…Утром следующего дня в кабинет чиновника Департамента полиции действительного статского советника Кирилла Федоровича Бобровина посыльный телеграфной компании принес телеграмму. Расписавшись в получении, хозяин кабинета прочитал телеграмму и расслабленно улыбнулся. На какое-то время Варнаховский исчез из поля зрения секретного отдела (имелись основания полагать, что он содержится под особым надзором в тюремном замке) и вот теперь дал о себе знать вновь. Бывший лейб-гусар не тот человек, чтобы дать себя запросто арестовать. Он сумел не только обмануть берлинскую полицию, но еще и занялся производством фальшивых купюр, заставив Германию на какое-то время отойти от международных дел и заняться внутренними проблемами, а отсутствие такого крупного конкурента заметно укрепляет авторитет России в Европе. Судя по тому, как заволновались финансовые круги Германии, свое предприятие Варнаховский проводил весьма успешно. Сегодня же нужно будет доложить о серьезном успехе шефу. Самое время, чтобы представить поручика Варнаховского к Императорскому и Царскому Ордену Святого Станислава. Заслужил!

Подумав, Бобровин взялся за ручку и быстро написал короткий текст:

Вызвав адъютанта, он приложил телеграмму и распорядился:

– Немедленно отправить резиденту!

Поднявшись из-за стола, кайзер Вильгельм ровным прямым шагом с любезной улыбкой направился на встречу вошедшему Отто Бисмарку. При встрече с кайзером канцлер всякий раз поражался невероятной разительности между профилем, что печатали на монетах, и настоящим Вильгельмом. На денежных знаках кайзер выглядел невероятно значительным и представлялся строгим, каким и должен быть отец нации, озабоченный нуждами империи. Настоящий же Вильгельм был доступным и смотрелся интереснее чеканного. На расстоянии вытянутой руки император напоминал Бисмарку родного деда, всегда заботящегося о собственном здоровье. В какой-то момент канцлеру даже показалось, что кайзер, как нередко случалось с дедом, чихнет и недовольно пробурчит: «Ну вот, опять простудился!»

Однако сего не произошло. Показав Бисмарку на свободный стул, на который канцлер тотчас опустился, Вильгельм занял собственное место – императорский трон с орлами, на котором прежде сиживал прусский король, его отец. Император был старомоден, любезен, смотрел на подданных ласково, никогда не повышал голоса и даже разнос делал с извиняющими интонациями, как если бы просил прощения. Но добродушная внешность Вильгельма во многом была обманчива; в действительности это был человек невероятного личного мужества, что он не раз доказал во время войн, выпавших на его долю, и большой твердости характера. Но с подданными он позволял себе быть по-домашнему строгим, как и положено чадолюбивому родителю со своими детьми.

Отто Бисмарк ловил себя на том, что порой таковое поведение кайзера его раздражало, однако ничего не оставалось делать, кроме как играть роль малопослушного отпрыска.

– Что же это вы, князь? – по-отечески спросил Вильгельм.

Бисмарк сделал непонимающее лицо, хотя о причине вызова его известили заблаговременно.

– А что такое, Ваше величество?

– Из Имперского банка мне сообщают о том, что число фальшивых денег за последний год значительно увеличилось. Сначала были монеты, а теперь – извольте: банкноты и казначейские банковские билеты… Это уж никуда не годится! Что же будет дальше, дорогой мой? Причем мне сказали, что казначейские билеты практически ничем не отличаются от настоящих.

Бисмарк сдержанно кашлянул:

– Отличия имеются, Ваше величество. Но они настолько несущественны, что без специального изучения их не выявить. А дилетанту и вовсе не отличить.

– Что говорят эксперты?

– Они утверждают, что, скорее всего, изготовлением казначейских билетов и банкнот занимается шайка, что прежде подделывала монеты. Чувствуется общий почерк. Фальшивомонетчики ни в чем не проявляют небрежности, для них важна любая мелочь. Фальшивые казначейские билеты имеют такое же невероятно высокое качество, что и монеты. И я присоединяюсь к их мнению.

– Вот как? – Кайзер упер в канцлера тяжеловатый взгляд. – Интересное замечание. Какое количество фальшивых банкнот гуляет сейчас по Рейху?

Бисмарк предвидел подобный вопрос, даже подготовил должный ответ соответствующей тональности: дескать, я, канцлер, обязан держать в своих руках нити государства; поимка же фальшивомонетчика хоть и важное дело, но далеко не приоритетное – в настоящее время куда важнее сцементировать экономику государства в единое целое, немало всего нужно решить и в сфере внешней политики… Но вопрос кайзера прозвучал таким образом, как если бы это была первоочередная задача империи, а стало быть, отвечать на него следовало соответствующим образом.

– Банкноты и фальшивые кредитные билеты присутствуют практически в каждом магазине, в каждой лавке. Выявить их – чрезвычайно сложная задача…

– И все-таки мне хотелось бы услышать цифру, – в словах Вильгельма послышалось едва различимое раздражение.

– По подсчетам экспертов, эта сумма составляет до трех миллионов марок. Может быть, даже пять…

В какой-то момент Бисмарку показалось, что кайзер крякнет, как это делал когда-то дед самого канцлера во время большой досады, но тот лишь плотно сжал губы и недовольно покачал головой.

– Да-а, – протянул он невесело.

В этом восклицании было все: переживание, досада, скрытый гнев, раздражение.

Бисмарк опустил взгляд: смотреть в глаза императору было неловко, словно бы канцлер самолично занимался изготовлением высококачественных фальшивок.

– Умножьте эту цифру в десять раз, и вы получите сумму, на которую фальшивомонетчики нанесли вред нашей экономики. С ними нужно разобраться, и как можно быстрее. А ведь в свое время вы утверждали, что объединение Германии отобьет охоту у фальшивомонетчиков производить поддельные деньги.

– Я и сейчас могу это сказать, Ваше величество.

«Железный канцлер» поднял тяжелый подбородок, не опасаясь императорского гнева, – все его решения были направлены на укрепление Германии. Вряд ли Вильгельм сидел бы на троне, не окажись рядом такого могучего союзника, как Бисмарк!

– У вас очень много врагов, Отто, – с сожалением произнес кайзер, назвав Бисмарка по имени, что делал чрезвычайно редко.

• Предыдущая
• 29/54
• Следующая