Заря Амбера - Бетанкур Джон Грегори - Страница 17

Когда лезвие бритвы было в каком-нибудь сантиметре от моего горла, я схватил Инвиниуса за запястье.

– Ты неправильно держишь бритву, – жестко произнес я, взглянув на него.

– Лорд, – увещевающе произнес Инвиниус, словно испуганную лошадь успокаивал, – я цирюльник. Это – моя работа. Позвольте мне ее выполнить.

– Я лучше побреюсь сам, если не возражаешь.

– Возражаю! – огрызнулся он.

Я оттолкнул прочь руку с бритвой. Точнее сказать – попытался, ибо Инвиниус вдруг навалился на меня всем телом. И сил в этом теле оказалось куда больше, чем можно было бы ожидать от старика.

Я человек сильный – во всяком случае, противника сильнее себя я еще не встречал. И, казалось бы, я должен был безо всякого труда оттолкнуть руку старика от своего горла.

Однако же этого не произошло.

Инвиниус, несмотря на преклонный возраст, был по меньшей мере ровней мне, – и уж определенно он был куда сильнее, чем полагалось бы семидесятилетнему слуге.

И началось состязание в грубой силе. Я чувствовал, как мои кости начинают трещать, а мышцы рук у меня словно превратились в железные ремни. Рыча от напряжения, я что было сил старался оттолкнуть Инвиниуса.

Но сил моих не хватало. Инвиниус находился в более выгодном положении – он ведь стоял. И он давил не только усилием мышц, но еще и весом. Лезвие бритвы медленно, но неуклонно приближалось к моему горлу. И я вдруг в ужасе понял, что не могу его одолеть.

Тогда я в отчаянии с силой оттолкнулся от пола; кресло заскользило и перевернулось. Вместо того чтобы продолжать давить, я еще крепче сжал руку Инвиниуса и рванул его вбок. Бритва вспорола воздух у самого кончика моего носа, потом свистнула у правого уха. Раздался сухой хруст ломающейся кости.

Инвиниус взвыл от боли и, выронив бритву, схватился за запястье. Я отпустил его, а сам кувыркнулся назад. Вскочив и приняв боевую стойку, я начал пятиться, подыскивая оружие – ну хоть какое-нибудь! К несчастью, мой меч находился на другом конце комнаты, на том самом кресле, где я его оставил.

– Убирайся! – крикнул я, пытаясь выиграть время. – Беги! Ты еще можешь спастись. Даю тебе пятнадцать секунд – а потом зову стражу!

Не отрывая от меня свирепого взгляда, Инвиниус наклонился и подхватил бритву левой рукой.

– Ты мог бы умереть легкой смертью, – прорычал он и бросился на меня.

Я налетел на письменный стол и подумал, что, может, еще и успею умереть.

Ну а пока что я ухватил стол, с усилием поднял и швырнул в Инвиниуса. Бумага, перья, пресс-папье, чернильница – все полетело в разные стороны. Инвиниус не успел увернуться; ножка стола врезалась ему прямо в лоб, и от удара он свалился на пол. К счастью, бритву он выронил. Она звякнула об пол.

Я бросился на Инвиниуса и вцепился ему в горло – и заметил в этот момент, что кровь, текущая из его рассаженного лба, не красная. Она была тошнотворно-желтой, цвета раздавленного жука, цвета рвоты. Несмотря на внешний вид, Инвиниус не был человеком. Теперь ясно, отчего он такой сильный.

– Адская тварь! – с яростью выдохнул я.

В глазах у Инвиниуса не было никаких человеческих чувств – ни сожаления, ни мольбы о пощаде. Одна лишь холодная ненависть.

Но я и не собирался его щадить. Его соплеменники убили Хельду. Его соплеменники уже целый год терзали Илериум.

– Умри! – выкрикнул я и сжал пальцы у него на горле. Глаза Инвиниуса полезли на лоб; он захрипел. Но я лишь усилил хватку. В ней ненависть конкретно к этому убийце, пробравшемуся в мою же собственную комнату, слилась со всем, что накопилось у меня в душе за год войны с адскими тварями.

А затем Инвиниус принялся отчаянно брыкаться, пытаясь сбросить меня, – но теперь, со сломанной рукой, он уже был мне не противник. В конце концов я одним резким рывком сломал ему шею.

Тело убийцы обмякло, словно бурдюк, из которого внезапно утекло вино. Кожа его изменилась, сделавшись желтовато-серой. Несколько ударов сердца – и он окончательно потерял человеческий облик. Передо мной лежало какое-то отвратительное, искаженное существо, чьи черные глаза словно продолжали проваливаться куда-то в глубь костлявой морды. Старческие пальцы превратились в когти, а в небольшой округлой пасти на заостренной морде вдруг блеснули два ряда острых, как иглы, зубов.

Магия.

Кем бы оно ни было, это существо, но его очень хорошо замаскировали под человека. И оно достаточно хорошо знало жизнь замка Джунипер – ведь удалось же ему добраться до моих покоев. И оно чуть не убило меня.

Конечно, я здесь чужак, но ведь стариковская болтовня ни капли меня не встревожила. Если бы не зеркало, я сейчас валялся бы мертвым. Я сглотнул и провел рукой по своему горлу.

А преображение трупа все продолжалось – видно, по мере того, как развеивалось замаскировавшее убийцу колдовство. Крупный нос превратился в дыхательные щели, а кожа покрылась радужными чешуйками. На этом, кажется, изменения прекратились.

Нет, я никогда прежде не видел подобного чудища. Оно явно не принадлежало к числу тех адских тварей, с которыми я сражался в Илериуме. Так что же оно такое? И почему эта тварь настолько желала моей смерти, что рискнула пробраться в замок, в мои собственные покои?

Владевшая мною ярость схватки начала стихать. Я глубоко вздохнул и почувствовал, что дрожу всем телом. Мне вдруг показалось, будто я утратил власть над собственной жизнью, и это ощущение мне не понравилось.

Лишь теперь я в полной мере осознал масштабы другой загадки. Что это существо делало здесь, в замке Дворкина? Как оно проскользнуло мимо стражников – да и мимо всей этой армии, находящейся в боевой готовности? И, что самое главное, как оно догадалось явиться ко мне под видом цирюльника?

Я нахмурился. Ясно, что без помощи оно обойтись не могло. Кто-то послал его убить меня – и поставил меня в такое положение, что я оказался уязвим. Хоть мне и неприятно было об этом думать, но вывод напрашивался сам собою: в замке Дворкина имеется шпион, и шпион этот занимает достаточно высокую должность, чтобы знать о прибытии и отбытии членов нашей семьи. У него имелась возможность тайком провести эту тварь в замок, выдать ей одежду и инструменты цирюльника и сообщить ей достаточно, чтобы она могла спокойно дойти до моих покоев и усыпить мою бдительность.

Я встал и принялся расхаживать по комнате, пытаясь сообразить, что же делать дальше. Может, позвать стражников? А откуда мне знать, можно ли им доверять? Любой стражник мог оказаться еще одной замаскированной адской тварью, а я пока что не хотел показывать, что мне удалось разузнать. Может, обратиться к Фреде? Она вполне способна плести какие-то собственные заговоры. К проказнику Эйберу? А толку с него? Мне нужен серьезный совет, а не карты.

Оставался один лишь Дворкин. Но не могу же я при первых признаках неприятностей кидаться к Дворкину! Получится, будто я слаб, беспомощен и не в состоянии защитить себя... Одним словом – идеальная мишень.

Тут меня посетила очередная мысль и обеспокоила меня еще сильнее. Если убийцы способны бродить по Джуниперу, прикидываясь слугами, то с тем же успехом они могут притворяться и членами нашего семейства. Поскольку я никого тут еще не знал достаточно хорошо, чтобы отличить оригинал от подделки, – быть может, за исключением одного лишь Дворкина, – то очередной убийца сможет с легкостью меня одурачить. Инвиниус ведь едва не достиг своей цели. А я не собирался давать его хозяевам второй шанс.

Я глубоко вздохнул. «Если сомневаешься, не делай ничего заведомо неправильного». Это был один из уроков, которые Дворкин преподал мне еще в детстве. Пожалуй, я покамест не стану никому рассказывать об этом покушении. Быть может, если я просто явлюсь на ужин живым и здоровым, как будто ничего и не случилось, мой враг, кто бы он ни был, выдаст себя. Ведь он наверняка захочет узнать, что же именно произошло. Мне придется быть вдвойне внимательным.

Оставалась еще одна проблема: что делать дальше?