Заря Амбера - Бетанкур Джон Грегори - Страница 18

Пожалуй, нужно убрать в комнате. Надо спрятать тело куда-нибудь, а потом, когда стемнеет, избавиться от него. Может, мне удастся выбросить его в крепостной ров или тайком вывезти в лес. Правда, как это сделать, если я не знаю здешних ходов и выходов – не говоря уж о безопасном и малоохраняемом пути в лес, – я пока не представлял.

Ладно, с подробностями разберусь позже. Пока довольно и того, что у меня появился хоть какой-то план. Я перетащил труп в маленькую гостиную и спрятал его под тяжелым гобеленом, так, чтобы его не было видно из главной комнаты. Авось я успею что-нибудь придумать прежде, чем на него наткнутся слуги. И, надеюсь, он не будет слишком уж сильно вонять. Затем я принялся наводить порядок в комнате: поставил опрокинутое кресло на место, подобрал бритву Инвиниуса и вернул ее на поднос, поправил столик с тазиком, вернул на место письменный стол и собрал рассыпанные по комнате принадлежности для письма – одним словом, постарался привести комнату в тот вид, в каком она пребывала до драки. К моему удивлению, самой сложной оказалась последняя задача – вытереть разлившиеся чернила. Я вытер их, как сумел, одним из полотенец, а потом накрыл пятно на ковре маленьким ковриком.

Ну что ж, недурно сделано – решил я, отступив на шаг и окинув результаты своих трудов критическим взором. Комната выглядела более-менее нормально. Даже и не скажешь, что тут недавно произошла драка, а в соседней комнате припрятан труп.

Затем я посмотрел на себя в зеркало – то самое, которое спасло мне жизнь, – и вздохнул. Я по-прежнему был по уши в мыльной пене, а теперь она к тому же начала высыхать и осыпаться хлопьями. Ну что ж, так или иначе, а к ужину нужно побриться; раз бритва наточена, надо ей воспользоваться, хоть ее и точили на мое горло. Не пропадать же добру.

Я вернулся к тазику, заново намылил лицо, развернул зеркало к свету и начал бриться – правда, взял бритву поменьше, с лезвием длиной в мою ладонь. А попутно я продолжал размышлять.

План... вот что мне сейчас нужно. Способ, позволяющий отличить друга от врага, адскую тварь от слуги или родственника...

Тут позади раздался скрип половицы. Я стремительно развернулся, вскидывая бритву. Надо было надеть перевязь с мечом! Кто это – новые убийцы? Явились завершить дело?

Но это оказался Эйбер. Он улыбнулся мне – радостно, словно щенок, отыскавший хозяина. Я с трудом заставил себя успокоиться. В левой руке у Эйбера было нечто вроде карты – наподобие тех, которыми пользовалась Фреда, – а в правой – деревянная резная шкатулочка.

– У меня для тебя подарок, братец, – сказал Эйбер, протягивая мне шкатулку. – Твой первый собственный комплект карт!

Я озадаченно взглянул на них.

– Для меня? Я думал, по картам специалист – Фреда.

– О, своя колода нужна каждому. Кроме того, у Фреды и без того есть все карты, какие только ей нужны.

– Я не слышал, как ты вошел, – сказал я, демонстративно взглянув на дверь. Петли не скрипели – в этом я мог поклясться. – Как ты очутился здесь? Тут что – есть еще какой-нибудь потайной ход?

Эйбер рассмеялся.

– Нельзя же слушать столько сказок! Потайной ход? Насколько мне известно, во всем замке существует всего один потайной ход, да и тем постоянно пользуются слуги, чтобы срезать путь. Я б сказал, что при таком раскладе он уже какой-то не очень потайной.

– Тогда как же ты сюда попал?

Эйбер молча поднял карту и показал мне; на ней была изображена моя спальня. Он нарисовал ее абсолютно точно, со всеми деталями, включая гобелены и покрывало с зигзагообразным узором.

А я вдруг вспомнил, как тогда, в экипаже изображение Эйбера на карте начало двигаться и почти что ожило. Теперь загадочное замечание Фреды – насчет того, что Эйбер может присоединиться к нам или увести меня, а ей этого не хочется, – обрело смысл. Эйбер – волшебник. Он использует карты, чтобы перемещаться с места на место. Потому-то ему и не пришлось открывать дверь, чтобы попасть сюда.

– Хорошо нарисовано, – сказал я, беря карту и разглядывая ее. Эйберу удалось передать не просто внешний вид, но и самый дух этой комнаты. У меня вдруг возникло ощущение, будто я могу сделать всего один шаг – и оказаться в соседней комнате. Я поспешно перевел взгляд с карты на ее хозяина.

– Я рад, что тебе понравилось, – сказал Эйбер, слегка напыжившись от гордости. – Но я бы сказал, что живопись – лишь один из моих многочисленных талантов.

– А есть еще такие карты, как эта?

– Нет, такую я пока что сделал всего одну.

Я не стал возвращать карту Эйберу; вместо этого я бросил ее на поднос с полотенцами.

– Надеюсь, ты не станешь возражать, если я оставлю ее себе.

Я намеренно произнес это не как вопрос – как утверждение. Я совершенно не был заинтересован в том, чтобы Эйбер или кто бы то ни было – появлялся у меня без предупреждения.

– Ничуть. – Эйбер пожал плечами. – Я делал ее для твоей колоды, так что она в любом случае принадлежит тебе. Всегда нужно иметь на примете несколько безопасных местечек, куда можно было бы смыться при необходимости.

– Ну, тогда... тогда спасибо.

– Да не за что. – Он указал на шкатулочку, которую я так и держал в руках. – Давай, взгляни на остальные.

Я промешкал мгновение, любуясь выложенным на крышке перламутровым драконом – судя по всему, это тоже была работа Эйбера, – потом открыл замочек и откинул крышку. Изнутри шкатулка была выстелена бархатом, и в ней лежала небольшая стопка карт изображением вниз. На оборотной стороне красовался золотой лев, в точности такой же, как и на картах Фреды.

Я достал карты и развернул их веером. На первый взгляд их тут было около двадцати пяти. Большая часть – портреты, в основном такие же, что и в колоде Фреды. Я вытащил карту с изображением Эйбера. Тут он выглядел еще более героическим. В одной руке у него был окровавленный меч, а в другом – отрубленная львиная голова. Да, этот парень от скромности не умрет.

– Потрясающе, – сказал я.

– Спасибо за комплимент.

– Как-нибудь попозже, когда у нас будет побольше времени, ты мне покажешь, как ими пользоваться.

И с этими словами я сложил карты в шкатулку, положив сверху ту, с изображением моей спальни.

– Так ты не в курсе... – начал было он. – Извини! Я думал, ты знаешь. Сегодня утром кто-то воспользовался моей картой. Мне на миг показалось, будто я вижу тебя и Фреду в каком-то экипаже.

– Это и был я, – сознался я. – Но это вышло случайно. Я не знал, что делаю.

Эйбер пожал плечами.

– Это несложно. Просто берешь карту, смотришь на нее и сосредотачиваешься. Если на ней нарисовано какое-то место, оно начинает расти до нормального размера, и ты входишь в карту, будто в дверь. Просто шагаешь вперед и оказываешься там.

– А если человек?

– Тогда ты сможешь с ним поговорить, – объяснил Эйбер. – Но только в том случае, если он тоже хочет с тобой разговаривать. Если контакт установлен, то любой может помочь собеседнику пройти к нему.

– Карта работает в обе стороны?

– Именно так. – Эйбер кивнул. – Просто протягиваешь руку, твой собеседник ее берет, и ты шагаешь вперед. Быстро и просто.

– Я б сказал, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой! – слегка скептически произнес я. – Зачем человеку трястись на коне или в экипаже, если можно так легко и просто путешествовать при помощи какой-то карты? Фреда говорила, ты любишь всякие шутки. Небось, ты и сейчас меня разыгрываешь?

– Вовсе нет! – возмутился Эйбер. – Я говорю чистую правду! Я всегда говорю правду. Просто мне зачастую никто не верит!

Я, не сдержавшись, фыркнул.

– Именно так и говорят лучшие лжецы.

– Разве ты меня знаешь, чтобы так говорить, Оберон? А как же презумпция невиновности?

– Ладно, тогда объясни еще раз, как ты попал сюда.

– Я воспользовался картой с изображением твоей спальни, – терпеливо повторил Эйбер, указав на карту, которую я положил в шкатулку. – Минуту назад я был у отца в кабинете. А, кстати, хорошо, что напомнил: я, собственно, явился сказать, что он желает видеть тебя. Тебе лучше поторопиться. Папа не любит, когда его заставляют ждать.