Схватка с судьбой - Пекальчук Владимир Мирославович - Страница 51

— Благодарю! Я сейчас что угодно съем!

Так они и шли по ночной дороге через одно из самых гиблых мест мира — принцесса с колбасой и сыром в руках и вампир с «Семенем жизни» в котомке.

— Мой король, у меня дурная весть, — печально доложил Довиус.

— Что? Лэйна?..

— О нет-нет! О ней известий нет никаких. Речь об ордене Белой Розы. Четыре дня тому назад я отправил гонца, нынче он вернулся. Архивариус ордена отказался приехать для заключения контракта.

— Проклятье! Все потеряно! — Реннар в ярости швырнул хрустальный бокал в стену. — Гнусные ублюдки передумали! И теперь отдадут сердце неизвестно кому!

— Ну… это преждевременные выводы, мой повелитель. Я лишь минуту назад расспросил гонца, с его слов получается иная картина. Прикажете позвать?

— Довиус, ты как ребенок! Конечно, позвать!

— Сайвер, войди, — сказал старый камердинер, и в дверь королевского кабинета тотчас же вошел Сайвер, один из самых надежных гонцов короля. Он ожидал за дверью: Довиус знал, что Реннар захочет лично все выяснить.

Мой пове… — поклонился гонец.

— Гори в аду этикет, — прервал его король, — рассказывай же!

— Повинуюсь. Я получил аудиенцию у архивариуса и сообщил ему о вашем желании заключить контракт на сто лет, но он ответил, что орден не восполнил своих потерь и пока не готов вновь служить вам, мой король…

— Тысяча проклятий! Ублюдки решили расквитаться со мной, не иначе! Какая издевка!

— Э-э-э… ваше величество, мне не показалось, будто архивариус жаждал поиздеваться. Мне неизвестна подоплека происходящего, но он был очень растерян. Если бы ему хотелось отомстить вам за что-либо, его речь была бы надменной и высокомерной. Но он мямлил и запинался. И выглядел так, как будто находился не в своей тарелке.

Реннар потер переносицу и жестом отпустил гонца. Когда дверь за ним закрылась, король посмотрел на своего слугу:

— Ты хочешь сказать…

— У них не получилось, — подтвердил Довиус, — видимо, у них просто нет сердца.

— Значит, вампир снова оставил господ рыцарей в дураках?

— Либо просто у него не было при себе сердца, — предположил старый камердинер.

Реннар в задумчивости прошелся по комнате. Орден остался с носом, судьба и намерения вампира неизвестны, равно как и местонахождение сердца Жнеца. Ситуация медленно, но уверенно превращалась в тупиковую и неопределенную.

Кроме того, король тревожился все сильнее — по-прежнему ни слуху ни духу о Лэйне. За то время, что прошло с момента побега, она уже могла бы добраться до границ любого соседнего королевства. И хотя гвардейцы и витарнские паладины бодро докладывали о выполненных задачах и забившихся в самые глубокие норы разбойниках — это ничего не значило. То, что на дорогах и в лесах на границе с Монтейном уже два дня не видели никакого отребья, не имеет никакого значения, если принцесса отправилась не в Витарн или если просто не добралась до него. Хотя Реннар просто не представлял себе, куда может сбежать принцесса, если не к нему.

Он уселся в кресло и тяжело вздохнул:

— Довиус, распорядись принести мне грога.

Вампир сладко потянулся и открыл глаза, когда занавеска на двери расступилась, пропуская внутрь Баэлорна.

— Просыпайся, дружище, — пробасил дварф.

— Уже ночь? — удивился вампир.

— Нет, но к тебе тут пришел гость. Эльф со шрамом на щеке. Его пропустили за ворота, но не дальше. Он говорит, что у него для тебя есть весть и ты сам знаешь от кого.

Зерван насторожился:

— А как он узнал, что я тут? Он заодно с ищейками ордена?

— А вот это навряд ли, — хмыкнул старый мастер, — он сюда пробрался тайно, а недоумки из Белой Розы уже даже не прячутся — оцепили все подходы к нашим воротам. Они таки выследили тебя в этом кипящем котле.

Вампир встал и начал одеваться.

— Три дня. Думаю, этого достаточно. Принцесса уже в Зордаре или вблизи от него.

— Не сомневайся, — кивнул Баэлорн, — я ее отправил с караваном Карбага, а уж он медленных путешествий не признает.

— Спасибо, Баэлорн. Я и не сомневался, что ты все сделаешь отлично.

Дварф самодовольно покрутил ус, но вдруг погрустнел:

— А с рыцарями-то ты что делать будешь? Тебя надо по старой шахте вывести в соседнее селение, и оттуда ты тихо смоешься…

Зерван ухмыльнулся:

— Ни к чему. Я встречусь с ними сразу после разговора с эльфом. И еще раз усажу в лужу. В последний раз, потому что они мне уже надоели.

Баэлорн хмыкнул:

— Уж не собрался ли ты уничтожить весь орден, дружище?

Вампир ответил с полуухмылкой:

— Нет. Потому что я уже уничтожил его. Только господа благородные рыцари еще не знают этого.

Дварф приподнял брови, но ничего не сказал, только молча налил себе эля.

Зерван закончил одеваться, поправил на боку меч, затем отхлебнул из фляги, отметив, что «Эликсира жизни» в ней хватит максимум на день.

— Что ж, веди. Послушаем, чего эльф скажет.

Эльф был совершенно незнакомым. Обычный высший эльф с вытравленной татуировкой клана, одет как лунный. Таких становилось все больше. Солнечные эльфы, понимая всю безнадежность своего положения, искали приюта у дальних родственников — лесных и лунных. Те в свою очередь охотно принимали в свои общины некогда высокомерных и заносчивых, а теперь затравленных и обездоленных собратьев: добросердечные и незлопамятные, они давно простили высшим их былую гордыню. Сам Зерван полагал, что ассимиляция — гораздо лучше, чем вымирание, по сути, это был единственный выход для солнечных эльфов.

Они встретились в холле за воротами, дальше которого дварфы чужаков не пускали.

— Ты и есть Зерван да Ксанкар Зерувиэль? — прямо, без всяких околичностей и приветствия спросил эльф.

— Он самый, — кивнул вампир.

— Для тебя весть от той, чье имя недозволено произнести, но к которой ты обещал вернуться. Ты в беде — тебя разыскивают в Монтейне, Витарне и Немерии. За твою голову назначена награда, и твои портреты висят повсюду.

— И в Витарне?! — опешил Зерван.

— Та, что шлет тебе весть, знала, что это тебя удивит, и сказала: ты предан еще раз. Твою подругу Сейинхе заманили в западню и похитили люди короля Зиборна. Они оставили письмо, которое дожидается тебя в Зордарском лесу, — ее жизнь в обмен на сердце Жнеца. Но Зиборн не сдержит слова. Нет вообще гарантии, что она до сих пор жива.

— Как та, что послала тебя, узнала все это? — хмуро спросил вампир.

— Мне это неведомо. Я произнес дословно то, что мне было велено сказать Светлейшей Эмельнеймского леса. Полагаю, что эту весть Светлейшая получила с помощью магии. На этом я прощаюсь и удаляюсь.

Эльф кивнул на прощанье Зервану и Баэлорну и пошел к выходу.

— Ну вот, — сказал старый дварф, — теперь и твой наниматель продал тебя с потрохами.

— Но почему? — в недоумении воскликнул вампир. — Зачем ему разыскивать меня, если он ждал, что я сам принесу ему…

— Могу предположить, что с того момента, как ты прикончил принца и громогласно оповестил весь мир, что сердце Жнеца у тебя, прошло прилично времени — куда больше, чем нужно на возвращение в Зордар. Вот король Реннар и объявил тебя в розыск, решив, что ты обманул его.

— Сукин сын. Вероломный сукин сын! Если бы я решил его обмануть, то не вернулся бы в Витарн — какой смысл меня там разыскивать?

— Ну это ты у него спроси, — хмыкнул Баэлорн, — но я полагаю, тут не обошлось без Зиборна.

Зерван вздохнул. Что ж, нет худа без добра — договор можно считать расторгнутым. Сие обстоятельство развязывает вампиру руки. Осталось только понять, что это ему дает.

— Дружище, теперь просьба — пригласи сюда рыцарей. Настала пора с ними попрощаться.

— Надеюсь, ты не собираешься устроить драку прямо тут? — осторожно поинтересовался дварф.

Зерван улыбнулся:

— Конечно же нет. Я не устраиваю драк в чужом доме, будучи там гостем. Так что ты можешь гарантировать рыцарям полную неприкосновенность. Пускай они оставят оружие за порогом. Это исключит любую возможность некультурного поведения с их стороны.