Молитва любви - Лей Тамара - Страница 38

• Предыдущая
• 38/69
• Следующая

– Она была служанкой у Лизанны, – ответил Гильберт. – Хоть мне это и не по нраву, но теперь все знают, как поступил Филипп Чарвик с моей сестрой. Не сомневаюсь, эта девушка сохранила преданность своей бывшей хозяйке и относится ко всем носителям этого проклятого имени с таким же недоверием, как и я.

– Не будет ли неосторожностью доверить леди Грей ее заботам?

– Я поговорю с Мелли и объясню ей, как она должна относиться к своей новой хозяйке. Она все сделает, как ей скажут.

– Есть и другие служанки, милорд, которые могли бы получше услужить леди.

Как ни странно, Гильберт не разразился гневом в ответ на упорные возражения рыцаря против решения своего лорда.

– Нет, – сказал он. – Мелли подойдет по всем статьям.

– Вы не беспокоитесь о преданности? – не унимался сэр Ланселин.

– Да, само собой, я могу полагаться на преданность этой служанки. С тем, кто служил раньше Чарвикам, у меня такой уверенности быть не может.

– Значит, вы опасаетесь, что леди Грей может попытаться вернуться в аббатство?

– Не знаю, что она может попытаться сделать, но одно знаю точно: Мелли не станет помогать ей в таком деле.

Грей рассердилась. Разве не согласилась она на те условия, которые выдвинул Гильберт? Пока он выполняет свою часть сделки, она будет соблюдать свою. Что касается этой Мелли, то девица скоро узнает, что Грей меньше всего хочется, чтобы за ней следили и притесняли. Она не позволит этой дряни строить ей козни.

Грей была так поглощена своими переживаниями, так кипела от возмущения, что не сразу заметила Гильберта, стоявшего в изножье кровати. Когда же увидела, то смутилась: не обнаружил ли он ее подслушивания? «Что могло меня выдать? – раздумывала Грей, глядя в его разгоряченное лицо. – Сопение», – догадалась она и постаралась, чтобы учащенное дыхание сменилось ровным – это помогло справиться с волнением.

– Леди Грей проснулась, – мягко заметил Гильберт, в то время как сэр Ланселин шагнул к кровати.

– Тогда я оставлю вас вдвоем. Перекатившись навзничь, Грей успела увидеть спину рыцаря, скрывшегося за дверью.

– Ты уже давно не спишь? – спросил Гильберт.

– Достаточно давно.

– Тогда тебе известно о моем намерении оставить тебя здесь, в Медланде, – сделал он вывод, усаживаясь на краю кровати.

Грей пожала плечами.

– Почему тебе не рассказать мне подробнее, – предложила она, зная, что глаза ее сверкают от гнева. – Я могла что-то и пропустить из вашего разговора.

Он не обратил внимания на ее колкость.

– Кроме того, что слышала, и рассказать нечего. Что еще ты хотела бы знать?

– Ничего, – ответила Грей. – Хотя, может быть, есть вещи, которые следовало бы знать тебе.

Гильберт сощурил глаза:

– Это какие же?

Опершись на кровать, девушка стала усаживаться в постели. Когда Гильберт протянул руку, чтобы помочь ей, она его оттолкнула.

– Тебе следует знать, Гильберт Бальмейн, – заговорила Грей, натягивая одеяло на теплую рубашку, которую, слава Богу, не сняли вместе с остальной одеждой, – что я никому не позволю себя запугивать, особенно той девке, которую ты собираешься приставить ко мне, чтобы она следила за каждым моим шагом. А если ты вознамеришься забрать у меня ребенка, как только он родится, и бросить меня в Медланде, то знай же: я сделаю все, чтобы скрыться от тебя до родов, и ты никогда не увидишь ребенка.

К концу этой тирады на челюстях Гильберта заходили желваки, а глаза приобрели жесткое выражение.

– Я тебе не солгал, – сказал он. – Еще не решено, где расти ребенку, но ты останешься вместе с ним.

Грей по выражению его лица попыталась распознать, что он думает на самом деле, но сочла это невозможным.

– Ловлю тебя на слове, – согласилась она, – но честно предупреждаю. Если ты меня обманешь, то увидишь, я окажусь способной на все, в чем ты меня несправедливо обвинял… и даже хуже.

– Я ни на минуту не сомневался в этом, дочь Эдуарда Чарвика, – сухо проговорил Гильберт, вставая с кровати.

Грей смотрела, как он идет к двери, чувствуя странное разочарование. У двери он обернулся:

– На рассвете я отправляюсь в Пенфорк.

– Так скоро? – слова вырвались у Грей, прежде чем она опомнилась и прикусила язык.

Гильберт поднял брови, что заставило Грей мучительно покраснеть.

– Я не думал, что для тебя это будет слишком рано.

Она опустила голову и притворилась, что рассматривает свои розовые ногти.

– Да, действительно. Такая спешка меня удивляет, ведь ты потратил столько времени и усилий, чтобы добиться своего.

– В этом и заключается причина моего спешного возвращения в Пенфорк. Я слишком долго отсутствовал, а есть дела, не терпящие отлагательства и заслуживающие больше внимания, чем бесконечные словесные перебранки с вами, миледи.

Задетая за живое, Грей не смогла сдержать колкость, которая сама просилась на уста.

– Тогда, если ты уедешь прямо ночью, это не будет слишком скоро.

Гильберт пропустил издевку мимо ушей.

– Я поручил сэру Ланселину заботиться о тебе, – уведомил он ее. – Старайся не досаждать ему сверх меры. В качестве нового лорда Медланда у него много обязанностей по поддержанию порядка.

С этими словами Гильберт открыл дверь и собрался уйти. Расставание казалось неминуемым, и Грей не знала, когда увидит его снова, поэтому гнев ее остыл.

– Гильберт, – окликнула девушка.

– Да, Грей?

– Ты будешь навещать меня? – она не знала в точности, чего от него хочет, только испытывала жгучее желание быть с ним, не отпускать его далеко.

Гильберт находился в таком же смятении. Он не понимал, что на него нашло, хотя позднее задавал себе вопрос, как случилось, что он снова пал жертвой ее чар. Он закрыл дверь и подошел к кровати.

Когда Грей подняла на него свои светлые глаза, выдержка рыцарю отказала, и внезапно он заключил ее в объятия. Гильберт жадно прижимал к себе ее нежное тело с новыми, неведомыми ему изгибами, искал ее губы. Но стоило ему коснуться ее уст, как Грей уперлась руками ему в грудь.

– Как ты смеешь! – яростно воскликнула она с глазами, сверкающими от гнева. – Я не стану твоей любовницей.

«Господи, что это нашло на меня?» – подумал Гильберт, пораженный собственной несдержанностью. Виноваты ее глаза, понял он, молчаливая просьба, которую он уловил в глубине. Неужели он ошибся? Словно обжегшись, барон выпустил Грей из объятий и отступил к кровати. Грей натянула одеяло до подбородка.

– Прошу тебя уйти.

– Приношу свои извинения, – взял себя в руки Гильберт. – Кажется, я принял правильное решение, оставляя тебя в Медланде.

Она не ответила, а повернулась к стене и зарылась под одеяло.

Сжав челюсти, Гильберт долгим взглядом посмотрел на Грей, повернувшуюся к нему спиной, потом резко развернулся и исчез за дверью. Это правильное решение, сказал он сам себе. Она не дала бы ему покоя, возьми он ее в Пенфорк.

Выбравшись из-под одеял, Грей протерла глаза, прежде чем взглянуть на белый свет. Ничего не изменилось с тех пор, как она заснула накануне, грустно установила девушка.

Она уселась на кровати, подогнув под себя ноги. Прохладный утренний воздух коснулся обнаженных рук и ног, озноб пробежал по всему телу. Нахмурившись, Грей глянула на свою наготу, на мгновение смутилась, потом вспомнила, как оказалась голой.

Ночью она проснулась вся в поту, сбросила одеяла, но это не принесло облегчения. Некоторое время Грей ворочалась с боку на бок, потом наконец сняла рубашку. Только тогда ей удалось снова заснуть.

Накинув на плечи одеяло, она стала размышлять о разговоре с Гильбертом. Уехал ли он в Пенфорк, как собирался? Мысль о том, как он смог вывести ее из равновесия, Грей от себя отгоняла.

– На все воля Божья, – пробормотала она, убеждая себя, что должна радоваться: раз его нет поблизости, то некому и расстраивать ее.

Стук в дверь оборвал раздумья. Не успела Грей ответить на него, как дверь распахнулась и вошла весьма симпатичная молодая женщина примерно такого же роста, как сама Грей. Через руку у нее была переброшена свежая рубашка, платье и прочие предметы туалета.

• Предыдущая
• 38/69
• Следующая