Богам – божье, людям – людское - Красницкий Евгений Сергеевич - Страница 58
- Предыдущая
- 58/111
- Следующая
«Ух, блин… кажись, коллега нарисовался, ну-ка, где ты?»
Чуть левее того места, где был Мишка, среди лучников обнаружился здоровенный детина, который как раз натягивал тетиву арбалета (тоже здоровенного, вдвое длиннее, чем у отроков Младшей стражи). Полуприсев и нагнувшись, он зацепил тетиву крючком, соединенным ремнем с поясом, и начал выпрямляться, взводя арбалет. Окончательно выпрямиться ему не дал Мишкин болт, легко пробивший кожаную куртку с расстояния шагов в шестьдесят.
«Надо будет Кузьке показать, может, и нам так же сделать… а дуга-то у него, похоже, металлическая, вот бы влепил он вам, сэр, если б точнее прицелился!»
Внезапно свист стрел над тыном прекратился, Мишка выглянул наружу и понял, что лучников опасаться больше не надо. Опричники и разведчики, засевшие на опушке леса слева от главных ворот Ратного, все-таки наладили под командой Стерва нормальную стрельбу. Болты летели из кустов практически непрерывно, а вот у Демьяна с командованием не ладилось – то густо, то пусто. Однако конных ляхов отроки в пятьдесят самострелов все же перебили – в седлах осталось всего трое. После этого отроки Стерва ударили в спину лучникам, и те повалились, как кегли, успев ответить только тремя или четырьмя выстрелами по кустам.
– Встать!!! – заорал Мишка – По десяткам!!! Справа и слева по одному!..
– Бей! – хором подхватили урядники.
Пехотинцы с бревнами, уже почти добежавшие до тына, шарахнулись в сторону уже от одного только вида внезапно выросших над заостренными концами бревен воинов и нацеленных прямо в лицо самострелов, поэтому первые выстрелы отроков пропали зря – опять сказалась неопытность молодежи, а потом… Слева, от поворота дороги, раздался многоголосый рев, и на поле боя (точнее сказать, избиения) ринулись конные ратники, возглавляемые воеводой Корнеем. Сам воевода Погорынский скакал впереди, в сверкающем шлеме, в развевающемся за плечами алом корзне, а за его спиной угрожающе склонялся вперед частокол копий. Отроки на заборолах разинули рты и уставились на это впечатляющее зрелище, позабыв обо всем.
Зато ляхи сориентировались мгновенно и рванули в единственном направлении, откуда не стреляли, – в узость между западной стеной тына и лесной опушкой. К Мишкиному удивлению, часть лежащих на земле лучников поднялась на ноги и последовала за пехотинцами. То ли они были лишь легко раненными, то ли изображали покойников, избегая выстрелов отряда наставника Стерва. Туда же устремились и оставшиеся в седлах трое всадников.
Мишка выждал, пока большая часть бегущих окажется перед западной стеной, и свистнул, давая команду отрокам в лесу и девкам на западных заборолах, потом сам собрался бежать туда же – как еще все у девок получится? Парни-то вон как облажались: стрелки позабыли о дисциплине, урядники о том, что должны командовать.
С чем с чем, а с командованием у женского контингента все было в порядке. Услышав пронзительный голос Прошки, Мишка даже остановился и слегка приоткрыл рот. Прошка командовал, но как командовал!
– …частил он со скоростью пулемета системы «Максим», и в такт его выкрикам раздавались щелчки девичьих самострелов. Мазали девки отчаянно – попадали, в лучшем случае, одним выстрелом из десятка – сказывалось отсутствие навыка стрельбы по движущейся мишени, к тому же стреляли они только по самым ближним к ним ляхам.
«Чуть повыше бы прицел брать…»
Прошка, словно услышав мысли боярича, внес поправку, но не словами, а тоном – подняв частоту голоса почти до дисканта:
– Лушка-Зорька-Стешка-Ленка-Фенька-Катька… – И болты полетели чуть выше!!!
«Ни хрена себе! Вот это контакт с аудиторией! Обалдеть: частотная модуляция голоса, как регулятор угла возвышения при стрельбе из метательного оружия! Ну, Прошка, ну, талант!»
– Во, голосит-то! – прокомментировал с улыбкой ратник Арсений. – Будто кой-чего в дверях прищемили!
– Мажут девки, – отозвался Мишка.
– Ничего, бабоньки подчищают… – Бзынь! – Стрела с лука Арсения ушла в спину последнего конного ляха. – И парни твои… Всего-то и осталось…
«Всего-то и осталось» на несколько выстрелов женщин-лучниц. Ни один лях до берега Пивени не добежал.
– А Корней-то! – Ратник Арсений пихнул Мишку в бок. – Ты глянь!
Посмотреть было на что! Воевода Погорынский влетел галопом впереди своих ратников на то место, где собирался колоть и рубить супостатов и… остановил коня, растерянно оглядываясь – колоть и рубить было некого. Кое-где шевелились, стонали и кричали раненые, но на ногах не стоял никто. Даже половина ляшских коней валялась на земле – отроки в азарте боя лупили во все, что шевелилось. Хорошо, вовремя остановились, а то и сам Корней мог бы болт словить!
Некоторое время в рядах победителей царила тишина и даже некоторая неуверенность – слишком быстрой и легкой оказалась победа. Столько времени готовились, так напряженно ждали и вот: всего несколько минут, отстреляно по четыре-пять болтов… неужели все? Откуда-то от ворот раздался одиночный выкрик:
– Слава!
Почти сразу же его подхватили юношеские голоса и над полем боя раздалось многоголосое:
– Слава! Слава! Слава-а-а!!!
Только корнеевские ратники молчали. Покрытое телами поля боя им конечно же доводилось видеть не раз, и победы они одерживали неоднократно, но атаковать вот так – во внезапно разверзшуюся пустоту, победить, не нанеся ни одного удара (и преследовать-то некого, вот беда!), остаться не у дел благодаря мальчишкам с игрушками… а уж что бабы скажут… нет, ликовать им было не с чего.
Мишка орал вместе со всеми и потому не сразу расслышал, что снизу его кто-то зовет:
– Боярич! Боярич!
Внизу стояла какая-то девчонка и тоненьким голоском пыталась перекричать орущих отроков. Утирала рукавом слезы, шмыгала носом и снова надрывалась:
– Боярич! Боя-а-арич!!!
Первым услышал ее ратник Арсений:
– Чего тебе, малявка?
– Дядька Арсений, отец Михаил умирает, боярича зовет!
– Что?!! Как умирает? – Мишка даже не заметил, как сиганул с заборола на землю. – Ты что несешь?
Девчонка испуганно втянула голову в плечи и запищала прерывающимся голоском:
– Колюня крышу тушить полез, а его стрелой в ногу… он с крыши и свалился… отец Михаил над ним нагнулся, помочь хотел… а ему стрела прямо в спину-у-у…
Всякая надежда пропала, когда стоящий на крыльце поповского дома Матвей в ответ на вопросительный взгляд запыхавшегося Мишки лишь полуприкрыл глаза и отрицательно повел головой из стороны в сторону.
– Почему здесь ты? – вызверился на ни в чем не повинного ученика лекарки Мишка. – Где Настена?
– Не примет он от нее лечения, да и…
– Что?
– Он и так до зимы не дотянул бы, а стрела правое легкое пробила. Сам понимаешь…
Мишка понимал, но не верил, не мог поверить, казалось, сейчас зайдет в горницу, и все обернется к лучшему: и Матвей ошибся, и Настена придет к священнику, и… вообще, какое-нибудь чудо свершится. Никакого чуда не свершилось, достаточно было только взглянуть на лицо погостного священника отца Симона, стоящего возле постели, чтобы понять: чуда и не будет.
– Подойди, отрок, брат Михаил попрощаться… – Голос Симона дрогнул, и он замолчал, не договорив.
– Миша… – Не голос, а смесь сипения с клокотаньим, – Брат Симон, оставь нас…
– Отче, мы победили… и убитых никого… – Мишка запнулся.
«Как же никого, вот же…»
– Отче, это и твоя заслуга! Тобой обращенные в православие язычники латинян побили!
– Не нашими потугами… но повелением Господним… – В углу рта лежащего на боку священника выступила кровь, пальцы отца Михаила впились в край постели. – Господь Вседержитель наш… не попустил… – Было видно, как трудно отцу Михаилу говорить, но он сделал над собой усилие и продолжил: – Ми…ша… о другом говорить… хочу. Ты таился, но ОН все видит… а мне теперь… ответь: кто ты?
– О чем ты, отче?
– У меня детей нет… но тебя… я любил, как… – Умирающий с сипением втянул в себя воздух и закусил губу. – Пожалей… не дай уйти в сомнениях… кто ты?
- Предыдущая
- 58/111
- Следующая
