Бездна обещаний - Бергер Номи - Страница 53

• Предыдущая
• 53/105
• Следующая

Кирстен выждала еще минуту, притворившись, что глубоко задумалась, после чего щелкнула пальцами.

— Знаю, — сказала она, наблюдая за ожиданием дочурки. — Ты хочешь играть на рояле.

— Ага-ага-ага! — завопила Мередит, прыгая от восторга. — Угадала, мамочка! Я хочу играть на рояле! — Подлетев к Кирстен, девочка крепко обняла мать. — Ты такая умница, мамочка. Я люблю тебя сильно-сильно.

— И я люблю тебя, радость моя. — Кирстен наклонилась и подхватила дочку па руки. — Боже мой, какая же ты стала тяжелая! Скоро у меня не будет сил, чтобы поднять тебя.

— Ах, мамочка, — засмеялась Мередит, — я никогда не буду такой тяжелой!

Кирстен усадила Мередит за рояль и задала ей среднее до. Следя за маленькими ручками, несмело подбирающими знакомую мелодию детской песенки, Кирстен предалась своей любимой фантазии: Мередит дает концерт в «Карнеги-холл», исполняя Рахманинова, Брамса или Листа, а не «Трех слепых мышат», которых она, перевирая, наигрывает сейчас. Мередит греется в теплых лучах славы. Мередит принадлежит к немногим избранникам свыше.

Немногим, как сама Кирстен, числящаяся в списке лучших пианистов двадцатого века.

Имя Харальд благоговейно упоминается наряду с такими всемирно известными пианистами, как Горовиц, Рубинштейн, Серкин, Рихтер и Ашкенази. Кирстен много раз объехала весь мир, и по всему свету ее пластинки неизменно занимают верхние строчки рейтинговых списков; карьеру Кирстен, безусловно, можно назвать блестящей, золотой, триумфальной.

Но, так же как и всем остальным знаменитым пианистам, Кирстен приходилось платить за свой блестящий успех. За исключением июля и августа, выбранных Кирстен после замужества как отпускные месяцы, она редко бывала дома более трех дней подряд. Кирстен скучала по семье, а семья скучала по Кирстен, и вместе они скучали по тому, чем живут все обычные семьи, — по общим семейным заботам. И поэтому, как только Кирстен попадала домой, они втроем пытались уплотнить время, втискивая в каждый час, проведенный вместе, неделю разлуки, в день — месяц, в летние месяцы отпуска — целый год. Они научились довольствоваться тем, что есть.

— Я хорошо играла, мамуля? — Мередит нетерпеливо дергала Кирстен за рукав, пытаясь привлечь внимание матери.

Кирстен поцеловала маленькую теплую ладошку и улыбнулась:

— Ты играла великолепно.

— Кажется, мне больше не хочется играть.

— Устала, дорогая? — Мередит покачала головой. — А что же тогда?

— Мне грустно.

— Грустно? Но почему, Мередит?

— Потому что тебя не будет на празднике всех святых на следующей неделе. — Девочка чуть не плакала. — Ты никогда не бываешь с нами на праздниках.

— Мередит, это неправда. — Кирстен подняла дочку и, усадив к себе на колени, принялась гладить ее длинные темные волосы. — Я провела с вами все лето, помнишь? И сейчас с вами, разве не так?

— Я знаю, но все равно скучаю по тебе. Разве ты не хочешь быть все время дома?

— Конечно же, хочу, рыбка моя. — Мередит, казалось, не очень поверила словам матери. — Ты ведь знаешь, чем занимается мамочка?

— Ты играешь на рояле.

— Правильно. И многие люди хотят услышать мою игру. Но так как все они не могут приехать в Нью-Йорк, чтобы послушать меня, приходится мне ездить по городам, где живут эти люди, и играть для них там.

— И что, в каждом городе есть рояль?

— Да, моя прелесть, в каждом городе. — Судя по всему, эта новость поразила Мередит. — Когда ты немножко подрастешь, я возьму тебя с собой на гастроли, и ты сама увидишь эти рояли.

Мередит постаралась вспомнить самое большое число, какое знала.

— Их что, миллион?

— Да, моя радость.

Девочка с облегчением вздохнула и обняла Кирстен за шею.

— Мне больше не грустно.

Но Кирстен не хотелось отпускать дочку.

— Мередит, попроси мисс Маклоглин помочь тебе надеть костюм, в котором ты будешь на празднике. — Малышка выпрямилась и уставилась на мать непонимающим взглядом. — Я буду ждать здесь. Как только ты будешь готова, спускайся опять сюда и удиви меня. Договорились?

Теперь Мередит поняла.

— Договорились.

Соскользнув с коленей Кирстен, девочка галопом вынеслась из комнаты.

Мередит вернулась через пятнадцать минут в костюме цыганки. На ней было красно-белое ситцевое платье, голову украшали длинные пестрые ленты, а в руках Мередит держала небольшой бубен. В ушах девочки висели тонкие золотые колечки с серебряными колокольчиками, на шее красовалось монисто. Все это при каждом движении ребенка издавало мелодичный перезвон. При появлении дочери Кирстен изобразила на лице изумление и, подсев к роялю, заиграла веселую мазурку. Мередит тут же включилась в игру. Громко стуча в бубен, она пустилась в импровизированный цыганский танец и выстукивала каблучками до тех пор, пока не выбилась из сил. Вскочив на колени матери, Мередит с трудом перевела дыхание.

— Ты самая прекрасная цыганка, какую мне доводилось видеть. Самая прекрасная в мире!

— Но я могу быть еще прекрасней, — Мередит никак не могла отдышаться после бешеного танца, — если ты разрешишь мне надеть браслет.

— Какой браслет, солнышко?

— Сама знаешь — с колокольчиками.

С того дня как Мередит обнаружила на дне нижнего ящика письменного стола матери золотой браслет с брелками, он превратился для девочки в любимую игрушку.

— Так я могу его надеть, мамочка, а? Ну, пожалуйста!

— Он слишком велик для тебя, дорогая, ты можешь его потерять.

— Не потеряю.

— Нет, Мередит, потеряешь.

— Я буду очень осторожна.

— Мередит…

— Ну, пожалуйста, мамочка, я — осторожно, очень, очень…

— Эй, что за шум, а драки нет?

Увидев приближающегося к ним отца, Мередит немедленно замолчала. Джеффри поцеловал жену и обнял дочь.

— Ну-с, — Джеффри чуть отступил назад, чтобы лучше разглядеть наряд Мередит, — так что же мы здесь имеем?

— Цыганку, — низко опустив головку, промямлила девочка.

— Цыганку, ох-ох-ох…

Кирстен с удовольствием наблюдала за тем, как Джеффри пытается развеселить малышку.

— Ну а теперь скажи мне, отчего ты дуешься?

Мередит пробормотала что-то неразборчивое, и Джеффри попросил дочь повторить.

— Мамочка не разрешает мне надеть браслет, — ответила Мередит. — Такой, с колокольчиками.

— С колокольчиками? — Джеффри взглянул на Кирстен, и та почувствовала, как заколотилось ее сердце. — Она говорит о браслете с брелками, не так ли?

— Да, папочка, про этот, — затараторила Мередит. — Браслет с брелками. Попроси мамочку разрешить мне надеть его. Попросишь, папуля, а? Попросишь?

Но Джеффри уже не слушал дочь — он слышал только бешеный стук в висках. Рассеянно похлопав девочку по спине, он приказал:

— Ступай в свою комнату, Мередит.

— Но…

— И никаких «но». Делай, что я тебе велел.

— Так ты ее не попросишь?

— Нет, не попрошу.

С глазами, полными слез, Мередит выбежала за дверь и бросилась разыскивать мисс Маклогвин. По крайней мере няня ее любит.

Когда Джеффри обернулся к жене, лицо его не предвещало ничего хорошего.

— Итак, ты до сих пор хранишь браслет.

Кирстен выдержала тяжелый взгляд мужа.

— Да, храню.

— Зачем?

— Затем, что он очень многое для меня значит.

— Так, может быть, и он все еще много для тебя значит? — Кирстен молчала. — Значит?

— Я ценю в Майкле Истбоурне выдающегося дирижера. И ничего более.

— Самый убедительный ответ, какой я когда-либо слышал. Ты встречалась с ним? — Джеффри в упор смотрел на невольно отступившую за рояль Кирстен. — Я спрашиваю, вы…

— Нет, Джеффри, мы с ним не встречались.

— Прикажешь верить тебе на слово?

Кирстен гневно сверкнула глазами:

— Зачем мне лгать?

— А почему бы и нет?

— Джеффри, прекрати. Не делай из мухи слона.

— И, разумеется, единственным местом, где вы играли вместе, была сцена?

— А вот это уже гадость. — Кирстен не желала больше выслушивать оскорбления и собралась уйти.

• Предыдущая
• 53/105
• Следующая