Зигзаги судьбы - Ли Линда Фрэнсис - Страница 27

• Предыдущая
• 27/55
• Следующая

В ванной Грейс взглянула в большое зеркало и как бы со стороны увидела себя и Джека вместе. Темноволосый, красивый, высокий, широкоплечий мужчина казался рядом с ней воином, с которым можно было чувствовать себя в безопасности. Джек распахнул дверцу душевой кабинки и открыл воду. Затем, держа Грейс за руку, шагнул в кабинку.

Струи воды обрушились на Грейс, она запрокинула голову и убрала волосы с лица, ожидая, что Джек поцелует ее. Но он не поцеловал. Взял с полки мочалку, намылил ее и стал осторожно тереть шею Грейс, плечи, грудь... Он ничего не говорил, просто мыл ее, словно хотел смыть все ужасы сегодняшнего дня. Намыливал каждый палец, ладони, запястья.

Отступив в сторону, Джек позволил струям воды смыть пену с тела Грейс. Затем опустил голову, поцеловал ложбинку между грудей, а потом взял в рот сосок. Из глубины его груди вырвался стон.

Тело Грейс жаждало большего, но Джек продолжал гладить и ласкать ее. Обняв ее за талию, он прижался к ней членом, набухшим и твердым. Грейс охватило желание коснуться его, но Джек сделал шаг назад, продолжая намыливать мочалкой тело Грейс. Медленно, кругами, он намылил живот, затем ладонь с мочалкой опустилась ниже. Грейс застонала от удовольствия, а Джек осторожно провел мочалкой между ног, затем намылил ей ноги до кончиков пальцев.

Поднявшись, Джек снова стал намыливать мочалку, чтобы вымыться самому, но Грейс не позволила. Несмотря на его возражения, она забрала у него мочалку, а затем, восхищаясь собственной смелостью, взяла в ладони его пенис. Она гладила его, чувствуя, как он пульсирует в ее ладонях.

У Джека побелели костяшки пальцев, которыми он упирался в мраморные стенки кабинки. Каждый мускул его тела напрягся так, что, казалось, может вот-вот взорваться. Дыхание Джека участилось, и Грейс подумала, что он, наверное, близок к пику. Но он чуть слышно выругался, убрал ее ладони от себя и уже несколько секунд спустя пришел в себя.

Грейс это несколько обидело, но когда в следующий момент Джек опустился перед ней на колени, прижимаясь лицом к животу, она забыла обо всем. Осторожно раздвинув ее ноги, Джек коснулся ее языком. Грейс задрожала всем телом, ей показалось, что изнутри ее сжигает огонь. Она вцепилась пальцами в волосы Джека и машинально раздвинула ноги еще шире. Язык Джека продолжал ласкать ее, его движения становились все более интенсивными. Чувствуя приближение оргазма, Грейс хотела остановить Джека, как он остановил ее, но не успела – ее тело пронзила сладкая судорога. Не в силах сдержаться, она закричала, а потом почувствовала такое изнеможение, что удивилась, как это ее еще держат ноги.

Подхватив Грейс на руки, Джек вынес ее из душевой кабинки, поставил на толстый ковер и закутал в огромное полотенце. Он долго и тщательно вытирал ее тело, голову, после чего достал из полки фен и высушил ей волосы. Более того, он усадил Грейс на банкетку и расчесал локоны. Такая нежность и забота просто изумили Грейс.

А когда он подхватил ее на руки и понес к постели, у Грейс перехватило дыхание. Она представила себя принцессой, которую воин несет на ложе любви. Но, уложив Грейс на постель, Джек не накрыл ее своим телом, а лег рядом, обнял ее и крепко сжал в объятиях.

Так они и лежали молча, пока Грейс не услышала ровное, сонное дыхание Джека. Она поняла, что сейчас ему ничего от нее не надо, кроме покоя.

Наверное, это было подтверждением того, что только вдвоем можно выжить в этом безумном мире.

Грейс разбудил шум воды. Ей потребовалось несколько секунд, чтобы вспомнить, что она в квартире Джека. Опять у него.

С губ ее слетел тихий стон. Похоже, запоздалые утренние сожаления о встречах с Джеком стали входить у нее в привычку.

Зажмурившись, Грейс подумала, что их вчерашняя встреча не могла закончиться иначе. Хотя всю ночь они спали, и никакого секса.

Нет, если честно, то следовало признать, что секс все же был. В душевой кабинке. И она получила больше удовольствия, чем Джек. От этой мысли Грейс почувствовала себя неловко.

Она торопливо оделась, спустилась вниз, забрала пальто и сумочку и выскользнула на лестничную площадку, пообещав, что постарается разобраться в своих чувствах, но сделает это дома, в одиночестве, после того как умоется и почистит зубы.

Едва Грейс оказалась у себя в квартире, как зазвонил телефон. Ей стало неловко, она подумала, что это звонит Джек, который сейчас стоит в спальне, закутанный в полотенце, и хочет узнать, куда она, черт побери, подевалась. Грейс неохотно сняла трубку.

– Алло?

– Ну, наконец-то!

Облегченно вздохнув, Грейс опустилась на стул.

– Доброе утро, Сюзанна.

– Названиваю тебе уже целых полчаса!

– Я была в душе, – солгала Грейс.

– Во сколько ты придешь на семейный совет?

– Что еще за семейный совет?

– Господи, Грейс, ты хоть иногда проверяешь сообщения на своем автоответчике?

– Я вчера поздно пришла домой.

– Ты вообще в последние дни где-то пропадаешь. Ладно, как бы там ни было, отец собирает семейный совет.

Грейс выпрямилась на стуле, прижавшись плечами к спинке.

– А что случилось?

– Не знаю.

– Он заболел?

– Грейс, я же сказала, что не знаю. Но мама очень нервничает. Совет в три, не опаздывай.

Положив трубку, Грейс стала прослушивать сообщения, записанные на автоответчик. Три от Сюзанны, ни одного от отца и ни одного от матери. Очень странно.

Семейные советы раньше собирала мать или Сюзанна, и Грейс не могла припомнить, чтобы когда-либо инициатором подобного совета был отец. Даже когда он повторно женился, даже когда продал свою квартиру и переехал. И даже когда задумал совершить путешествие через Атлантический океан на воздушном шаре.

Тогда почему он сейчас решил собрать всю семью?

К матери Грейс приехала без пятнадцати три. В квартиру ее впустила служанка Берта. Вроде бы ничего не изменилось, но выглядела квартира как-то по-другому. Может, она просто соскучилась, а может, от мысли, что годы уходят безвозвратно, Грейс потянуло в ее детскую спальню. Она замерла на пороге, совершенно не узнав свою комнату.

Смущенная, Грейс вернулась в холл и огляделась, подумав, что, может быть, ошиблась дверью. Но нет, это была ее комната, во всяком случае, когда-то была таковой. Но и она исчезла вместе с детством.

– Ох, вот и ты, дорогая.

Грейс обернулась и увидела мать, на ней были светло-кремовые брюки и в тон им кашемировый свитер. Волосы Роберта собрала в высокую прическу, и сейчас очень походила на даму из светского общества, какой всегда стремилась быть.

– Тебе понравилась твоя комната? – поинтересовалась мать.

– А где все мои вещи?

Роберта неопределенно махнула рукой, унизанной кольцами.

– В кладовке, наверное. Я больше не могла терпеть царивший в ней беспорядок. Да и ты не возражала. Я ведь спрашивала тебя, помнишь?

Только сейчас Грейс смутно припомнила, что вроде был какой-то разговор. Но в данный момент это не имело значения. Она начала новую жизнь, так к чему тосковать о том, что было.

– Как у тебя дела? – спросила Роберта, внимательно разглядывая дочь.

Под пристальным взглядом матери Грейс слегка покраснела.

– Ты в порядке? – встревожилась Роберта.

– Все в порядке, мама.

– Правда?

– Правда.

– А Дональд звонил?

– Да.

– Он тебе понравился?

– Он стал хорошим дополнением к моей вечеринке, – уклончиво ответила Грейс.

– Вот и отлично. Я хочу, чтобы ты была счастлива. Но иногда мне кажется, что ты... – Роберта замялась.

– Ну, договаривай, мама.

– Иногда мне кажется, что ты живешь в ожидании сказки. Тебе хочется какой-то идеальной жизни, Грейс, а такой не бывает. Не бывает идеальных мужчин, идеальной работы, идеальных друзей и семьи. Мы можем только стараться скрашивать нашу жизнь, делать ее по возможности лучше. – Роберта взяла дочь за руку. – Разве я не права?

Еще месяц назад Грейс не согласилась бы. Но сегодня, особенно после того, что ей пришлось увидеть в больнице, Грейс думала иначе. Она старалась жить своей жизнью, не похожей на жизнь матери, придумывала для себя безопасный мир. Безопасный... от чего? От чувств и переживаний?

• Предыдущая
• 27/55
• Следующая