Сборник "Братство меча" - Баутина Юлия Владимировна - Страница 124

Шурик глубоко задумался.

— А еще что-то про мое воображение говорили, — с уважением сказал он, наконец. — Снимаю шляпу и готов перекупить недокуренный косячок.

— Лучше помоги на стол собрать.

— Ладно, ладно, уговорил, — Кот нехотя отложил коробку и взялся за нож для нарезки хлеба, быстро настрогал буханку на тонкие ломти, сложил в хлебницу и потащил в зал на сервируемый стол.

— Инна — это твоя новая девочка? — тихо спросила бабушка у Глеба, улучив момент, когда они остались на кухне вдвоем.

— Придумаешь тоже, ба, — поперхнулся «гладиаторец», надеясь, что ведьмачка успела уйти достаточно далеко, чтобы не слышать предположений. — Просто хороший друг, и все.

— Вот и ладно, — вроде бы немного успокоилась бабушка. — Корявая она, внучек, попомни мои слова. Не будет с такой жизни. Если уж в нынешнем возрасте корявая, то что дальше станется? Да и мала для тебя, совсем еще ребенок. Таким только с ровесниками по танцам бегать, а не хозяйством заниматься. Тебе-то уже оседать надо, семьей обзаводиться, а с такой жены чего возьмешь? Одни гулянки на уме будут.

— Я учту, — пообещал Глеб, не зная, плакать ему или смеяться. Это ж надо было такое придумать, и, что забавнее всего, буквально из пустого места. — Честное слово, учту. Вот только в одном ты ошибаешься точно. Она взрослее, чем кажется. Намного взрослее.

— Скажешь тоже, — не поверила бабушка, очевидно пропустившая комментарии ведьмачки насчет каресы и Антипа мимо ушей, либо, что еще вероятнее, ничего в них не понявшая.

— Скажу, — подтвердил Глеб. — Не стоит так за нас беспокоиться. Не маленькие, сами разберемся, что к чему.

Нарезка сырокопченой колбасы заняла свое законное место на столе, туда же перекочевал сыр и овощной салат, а бабушка добавила початую бутылку перцовки и две стопки. Поглядев на такой расклад, Глеб вздохнул, покачал головой и достал третью. Он, конечно, догадывался, кого именно забыла посчитать бабушка, но сейчас такая забывчивость была явно не к месту. Теперь дело оставалось только за картошкой, которую поставили вариться прямиком в мундирах. На кухне становилось жарковато, и Глеб ретировался на улицу, откуда уже веяло приятной вечерней прохладой. Ведьмачка сидела на крыльце, сонно глядя в прозрачное небо.

— Ну, так что, не светит нам с тобой счастливая семейная жизнь? — насмешливо спросила она, когда «гладиаторец» притворил за собой дверь. — А жаль… жаль…

— Ты все слышала?

— Если я скажу «нет», ты поверишь?

— Вряд ли, — признался парень, прикинув толщину двери. Весьма хлипкой двери.

— Довольно таки забавное предположение, — задумчиво продолжила Инари, все так же глядя в небо. — Хотя… будь на твоем месте Радомир, я бы, возможно, даже подумала. Особенно случись это лет сто двадцать тому назад.

— Да не принимай близко к сердцу, — немного нервно посоветовал парень, пытаясь определить укрытое за ироничным спокойствием истинное настроение ведьмачки. Либо злится, либо наоборот забавляется — третьего не дано, но вот что именно из двух вариантов? — Это ж все не всерьез: сама знаешь, чего только старики не придумают. И при этом будут в твердой уверенности, что действуют исключительно для пользы окружающих. Мнение самих окружающих, разумеется, в расчет не берется.

— Знаю, — Инари вздохнула, после чего в сердцах добавила, — а Радомир все-таки сумел отличиться напоследок. Это ж надо было додуматься: снять охранный амулет! Дурень!

— Откуда нам знать? — встал на защиту предка «гладиаторец». — Может, ему тогда по-другому и нельзя было?

— Оттуда, что я его, вообще-то, лучше, чем ты, знала, — отрезала ведьмачка. — И, поскольку склонности к самоубийству я за ним не припоминаю, есть только два возможных варианта. Во-первых, он мог оставить амулет, если, реально оценивая опасность, был точно уверен, что возвратиться не получится при любом раскладе. Хотя тогда он и мечи мог бы смело оставлять в наследство. Тебе бы они не помешали. И, во-вторых, если, недооценив опасность, он был уверен, что точно вернется и ничего с ним не случится. Но в этом случае он также должен был быть уверен, что вернется уже после рождения именно сына, и что в этот промежуток времени сына надо будет от чего-то оберегать. А родилась, как мы уже знаем, дочь и тихо-мирно прожила всю отведенную ей жизнь. В общем, ни так, ни этак не складывается.

— А каким он вообще был? Раз уж ты его так хорошо знала…

— На тебя весьма похожим, — прищурилась ведьмачка, оторвавшись от созерцания неба и переключив-таки внимание на «гладиаторца». — И внешне, и по характеру. Такой же… непредсказуемый. И точно так же вечно во что-то влипал, так что скучать с ним не приходилось.

В окно ненавязчиво поскреблись.

— Народ, — сообщил в форточку Шурик, — дико извиняюсь, что нарушаю романтическое уединение, но здесь как бы все уже готово и стыть начинает. Давайте за стол, по-русски говоря.

Ужин проходил в молчании, изредка прерываемом парой-тройкой оброненных фраз. Бабушка неодобрительно косилась на стоящую перед ведьмачкой рюмку, видимо усиленно размышляя об особенностях воспитания современной молодежи, но Инари эти косые взгляды мало беспокоили. Первый глоток перцовки она, правда, делала с опаской, но уже затем, удостоверившись в качестве продукта, осушила наполненную в края рюмку залпом. Кот при виде такого зрелища одобрительно хмыкнул, а бабушка основательно посмурнела. Ведьмачка же блаженно зажмурилась и сообщила Глебу:

— Не полуночница, конечно, но пойдет.

Заручившись своеобразным одобрением, в следующий заход «гладиаторец» с чистой совестью налил ведьмачке порцию «с горкой», а себе с не менее чистой совестью уменьшил ровно в половину. Стойкость Инари к алкоголю была уже доказана опытным путем, а вот самому Глебу на предстоящей ночной прогулке очень не хотелось в случае чего изображать главного героя анекдота про четыре ружейных ствола и небо в попугаях. Впрочем, от третьей рюмки ведьмачка тоже отказалась, сказав, что иначе все местное зверье, даже находясь с наветренной стороны, передохнет от запаха алкоголя раньше, чем его удастся обнаружить. Вдохновленный сложным логическим построением Кот всерьез задумался над тем, а не пойти ли «гладиаторцам» на следующую организованную Иваном охоту (в том, что она будет, Шурик не сомневался) пьяными. Исключительно для профилактики. Ведьмачка предложила усилить профилактику еще двумя пунктами — голодные и небритые, заверив, что победы в честном бою гарантировать не может, но распугать зверей в таком случае удастся точно. Кот, окинув Инари задумчивым взглядом, парировал, что насчет небритости не уверен, зато все остальное персонально для нее организовать можно. На что ведьмачка скромно призналась, что алкогольное опьянение ей тоже не светит. Движимый здоровым скептицизмом Шурик решил проверить столь смелое утверждение, но Глеб предложил отложить проверку до возвращения в Тулу, если желание у Кота еще не иссякнет и ведьмачка будет не против. Судя по пожатию плечами, выданному Инари, ей было вообще все равно.

— А почему не здесь? — спросила она, когда за ней и Глебом закрылась дверь дома, и послышался скрип задвигаемой щеколды. — Разницы никакой. Насчет зверей — это вообще-то шутка была. А Кот к утру проспится, за руль сесть сможет спокойно.

— Ну, во-первых, я сомневаюсь, что у бабушки есть в запасе столько водки или самогонки, чтобы вас споить, а, во-вторых, пожалей ее нервы хоть немного. Она на тебя так смотрела, что просто сердце кровью обливается. Пожилой человек… старой закалки… надо же скидку делать на ее мировоззрение.

— Она раза в три моложе меня, — что-то прикинув в уме, сообщила ведьмачка.

— И что?

— Да ничего. Просто факт.

— Она все-таки человек, а ты почти эльф.

— Ну, если наполовину, по-твоему, означает почти, то да, — проворчала Инари. — Ладно, будем считать, что мы ее все-таки пожалели. Так в каком именно месте видели зверей?

— Точно не уверен… — Глебу даже не понадобилось делать вид, что он задумался. Вот только причина для размышлений была немного другой — «гладиаторец» срочно соображал, куда можно отвести ведьмачку, чтобы место хотя бы выглядело подозрительным. — Но, если я правильно понял объяснения Ивана, где-то в районе стадиона.